Ознакомительная версия.
– Ну, пусть вложит в коллекцию.
Ирину еще раз посмотрела на пластинку в руках. Настоящий раритет. Винил всегда восхищал. Жаль, что сейчас такие не выпускают, а если и выпускаю, то маленьким тиражом.
– Пап, я обязательно ему передам.
– Отлично, − он сжал в руках зеленую пластинку и сел за стол, − надо же, как судьба повернулась. Я фанат Петра Васильевича, а моя дочь с ним работает. За это надо выпить.
Он снова налил себе водочки.
Ирина притянула к себе маленький бутерброд с маслом и икрой:
– Он делает для меня аранжировку и плюс предложил мои треки радиостанциям. У него все получается, я сама не ожидала. Вот сейчас он предложил мне написать музыку к моим стихам. Посмотрим, что из этого получится. Надеюсь, это будет хит.
– Даже не сомневайся в нем. Петр профессионал!
Он поднял наполненную рюмку и тут же осушил ее. Мать отодвинула стул и села напротив дочери:
– Очень надеюсь, что твои успехи будут еще больше. Мне бы не хотелось, чтобы ты была одной из этих певичек-однодневок.
– Ну, мать, не говори так! Наша девочка очень талантлива, у нее все получится.
– Не знаю, – мать нахмурилась, − в этом шоу-бизнесе такое происходит, что волосы дыбом встают. Вон по телевизору что рассказывают. Сплошной разврат. Такое чувство, что им кроме наркотиков, водки и денег ничего не нужно. Со временем вообще забывают, зачем собирались петь и выступать. Бордель.
– Мам, я все это прекрасно понимаю, − Ирина откусила маленький кусочек бутерброда, − поверь, меня это совершенно не интересует.
– Хорошо, что рядом с тобой такой надежный человек, как Макс, − она покосилась на отца.
Ирина кивнула. Что тут еще добавить.
– Да, ты совершенно права, он всегда будет меня оберегать.
Этой ночью она осталась ночевать у родителей. Утром, хорошенько выспавшись, неспешно собралась. Позавтракав с родителями, быстро попрощалась и вышла за дверь.
Хоть это был и воскресный день, а дел предстояло немало. Нужно было поспешить в студию.
Бегом спустилась по лесенке и вышла из подъезда. Отдохнувшая, полная сил, она шла вперед по тротуару, сжимая в руке виниловую пластинку и сумку с вчерашним платьем.
Легкий шорох сзади, на который она совершенно не обратила ни малейшего внимания.
– Привет! Подвезти? – это был голос Макса.
Позади на дорожке стоял черный джип. Ирина даже не удивилась. Распахнула переднюю дверцу и села в машину.
Макс выглядел подавленным и даже изможденным, хотя легкая щетина на щеках добавляла ему шарма.
– Привет! Ну что, поехали в студию?
Он ласково погладил ее по плечу, словно хотел удостовериться, что с ней все в порядке. Коснулся волос и, наконец, посмотрел в глаза:
– Ты больше не злишься на меня?
– Нет, − Ирина даже улыбнулась, − больше не злюсь, но очень тебя прошу, давай не будем это обсуждать. Не порть мне настроение.
Макс улыбнулся в ответ:
– Хорошо, не стану.
Обхватил руками руль и переключил передачу. Джип плавно тронулся с места. Через несколько минут они доехали до студии.
Ирина отправила Макса в магазин за продуктами, а сама вошла в подъезд. Несколько поворотов ключом − и она у себя в родной студии. Отбросив сумку, скинула туфли и направилась в свою комнату. Пластинку бережно положила на тумбочку в коридоре. Завтра подарит ее Петру.
Сегодня она планировала писать новые стихи. Идея пришла вчера, на концерте. Кое-что интересное и необычное на ее собственный взгляд.
Взяла из тумбочки тетрадку со стихами и ручку. Легла на кровать и стала писать. Наверное, прошло пару часов. Ирина этого не заметила. Когда в коридоре хлопнула дверь, и послышался шорох пакетов, то поняла, что вернулся Макс.
Ирина даже не шелохнулась. Пусть разбирает пакеты сам. У нее более важные дела. Нужно было придумать последний куплет. Не шла рифма.
Она перевернулась на спину и посмотрела в потолок. Что-то крутилось в голове, что-то нужное и подходящее, но такое неуловимое. Она закрыла глаза. Надо расслабиться, и мысль сама придет.
Скрипнула половица. Тихие шаги. В комнату тихо как кошка кто-то вошел. Медленно облокотился о край кровати и навис над Ириной.
Девушка открыла глаза. На нее смотрел Макс. Оба молчали. Она смотрела на него, не понимая, чего он хочет.
Макс спокойно лег рядом, не отрывая взгляда от ее лица. Кончиками пальцев провел по мягким волосам. Затем коснулся щеки и остановился на губах.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Наверное, если бы Ирина закрыла глаза, то он поцеловал бы ее.
Она взяла его руку и убрала со своего лица. Столько нежности в его взгляде и немая мольба − все было слишком неожиданным и одновременно пугающим.
– Макс, я тебя очень прошу.
– Да, я на все согласен, − прошептал он одними губами.
– Больше никогда не прикасайся ко мне.
Она смотрела на него с некоторой холодностью. То притяжение, что между ними возникло, вмиг растаяло.
Даже сложно представить, как трудно ему было от нее оторваться. Макс отстранился от нее:
– Ты не хочешь этого?
– Я хочу, чтобы именно ты ко мне не прикасался. Будь для меня тем, кем являешься. Не больше и не меньше.
Макс поднялся с кровати и направился к выходу. Прежде чем выйти, застыл на мгновение и спросил:
– Долго еще будешь беречь свою девственность?
– Убирайся прочь, – она запустила ему в спину подушкой, − превратись в кота, и чтоб я тебя не видела. Мерзавец!
Он с грохотом захлопнул за собой дверь.
Всю неделю по дому бегал черный кот. Один раз даже Петр Васильевич едва не наступил на него.
– Ирина, неужели ты решила обзавестись таким жутким животным?
– Отчего жутким? Что в нем такого? Кот как кот!
– Ну, он такой огромный и глаза у него какие-то человеческие. С багровым оттенком. Может он болеет чем?
– Нет, − Ирина рассмеялась, − просто он старый. Не обращайте на него внимания. Пусть бегает. Главное, что нам не мешает и не мяукает.
– Это точно.
Петр Васильевич потянулся в кресле. У него было отличное настроение. Сегодня он наконец закончил работу над еще одним треком.
Ирина протянула ему кружку с горячим кофе. Ноздри защекотал волшебный аромат:
– О, спасибо!
– Да, кстати, чуть не забыла, я сейчас.
Ирина вышла из студии, а когда вернулась, то держала в руках черно-белую виниловую пластинку.
– Вот, это вам подарочек.
– Что это?
– Это пластинка восемьдесят девятого года. Мой отец сохранил ее в своей коллекции. Просил передать в качестве комплимента. Хотя, наверное, у вас уже есть такая.
– Ну-ка, ну-ка!
Петр поставил чашку на стол и, поправив очки, взглянул на пластинку.
– Это просто потрясающе. Надо же, как хорошо сохранилась.
Ознакомительная версия.
