Пайпер тоже не все понимала, тем не менее факт был налицо.
— Зато это могло грозить крупными неприятностями Ноэлу Джефферсону.
Атулак, следуя за машиной, в которой ехали ведьмы, вымещал свою злобу на всех смертных, попадавшихся ему на пути. Сгусток ветра, стремительно петляющего в городских лабиринтах над самой землей, он обжигал ледяным холодом обнаженную плоть, вырывал сумки из рук. Смятые цветы, сорванные вывески, перевернутые столики в кафе — в бессильной ярости он крушил и сметал все, что можно было сдвинуть с места.
Он не испытывал наслаждения при виде рождаемой им паники и в сердцах проклинал этот древний людской род, поколения которого хранили память о его постыдном поражении.
Но ненависть духа к ведьмам была еще больше, и она питала терзающую его жажду мести. Живучие как кошки и благословленные силами добра, они учуяли его и вышли на тропу войны. Он наивно полагал, что старая ведьма вместе с камнем погребла и его тайну. Но теперь ведьмы знали его имя и силу и собирались укротить бурю неосознанных желаний.
Он не мог допустить, чтобы им это удалось.
Когда машина остановилась у высокого здания, Атулак подождал, пока ведьмы выйдут, а потом сплющился, спрессовал молекулы своей невидимой, но тем не менее материальной формы. Обратившись в тонкое воздушное лезвие, он, отточив свое острие, перерубил высокий металлический шест, искромсал в клочья красно-белое с голубым полотно, рваным ковром покрывшее землю.
— Ты видела? — Фиби остановилась как вкопанная у входа в здание городского муниципалитета.
Прю услышала свист падающего шеста и треск разрываемой ткани штандарта. Этому могло быть только одно объяснение. Обнаруживая свое присутствие, Атулак больше не довольствовался холодными как лед поцелуями.
— Бежим! От меня не отставать!
— Это Атулак, да? — Фиби, прижимаясь к Прю, устремилась за сестрой к двери.
— Угадай с трех раз.
Прю, сосредоточившись, прочертила над головой круг, создавая телекинетическую защиту, чтобы отразить нападение незримого врага. Пока собственными глазами не увидела разрубленный пополам металлический шест, она и не думала, что бесплотный ветер может причинить физический вред. Даже когда они, ворвавшись в дверь, оказались в просторном фойе, Прю не успокоилась. Атулак был существом, сотканным из воздуха, и мог проникнуть в любое здание через вентиляционную систему.
— Сюда.
Держа руку над головой, Прю втолкнула Фиби в дамскую комнату. Как только они оказались внутри, она заперла дверь и, встав на край раковины, закрыла вентиляционное отверстие.
— Что происходит? — спросила Фиби срывающимся от волнения голосом.
— Похоже, Атулак решил использовать свою молекулярную плотность, — ответила Прю. — Другими словами, он смог превратиться в очень тонкий, острый как бритва, смертельно опасный невидимый меч.
— Но почему он не напал на нас раньше? Прю пожала плечами:
— Может быть, раньше мы просто недостаточно много знали, чтобы представлять реальную угрозу.
— Это не утешает. — У Фиби от ужаса перехватило дыхание, когда взгляд ее случайно упал на узкую щель под дверью. — Что сможет его остановить, если он захочет пролезть там?
— Магия. Ты читай заклинание, а я позвоню Пайпер. — Прю достала мобильный телефон. — Нам нужно заклинание, которое сможет защитить нас от ветра-духа.
— Я не могу думать в состоянии стресса, — в панике пролепетала Фиби.
— Напряги мозги!
Прю быстро набрала номер, а Фиби положила ладонь на дверь и закрыла глаза.
Вода, огонь, земля и ветер,
Стихии сущие на свете,
Дух Атулака изгоните
И эту дверь пред ним заприте!
Когда Пайпер взяла трубку, Прю вкратце объяснила ей, в чем дело.
— Нам нужно мощное заклинание, что-нибудь способное оградить нас от ветра-духа.
— Я видела в "Книге Теней" заклинание, которое изгоняет демонов, принимающих стихийную форму, — сказала Пайпер. — Но мне нужно время, чтобы приготовить зелье и приехать к вам.
— Мы подождем.
Дав отбой, Прю подошла к Фиби, которая, присев на край умывальника, смотрела на дверь. Догадавшись, что Ноэлу Джефферсону грозит беда, сестры поняли, что не смогут ему помочь, пока не узнают, в чем опасность. Фиби вызвалась выяснить это, хотя прикосновение к депутату могло причинить ей невыразимую боль. Чем страшнее несчастье, тем сильнее физическое воздействие.
А в этот раз некое событие, связанное с Джефферсоном, должно было стать началом конца света.
Прю бросила взгляд на дверь и улыбнулась:
— Молодец, сестренка.
— Я подстегнула себя тем, что представила, как мне сносит голову падающим шестом на стоянке. — Фиби передернуло при этих словах.
Прю откинулась назад с усталым вздохом. На своем веку они повидали много демонов, колдунов и других существ, с которыми, как поначалу казалось, справиться было невозможно. Тем не менее Зачарованные всегда одерживали победу. Но Атулак был явлением исключительным. Сестры представления не имели, каким образом можно на него воздействовать, и если заклинание Пайпер будет бессильно его уничтожить, у них не будет защиты от смертоносного лезвия невидимого меча.
Прю насторожилась, услышав в коридоре снаружи приглушенные голоса и смех. Кто-то попытался открыть дверь, потом постучал.
— Эй! — раздался возмущенный женский голос. — Откройте!
— Ни за что, — прошептала Фиби, хмуря брови. Прю выставила вперед руку, чтобы телекинезом укрепить дверные болты, и посмотрела на часы. Пять минут шестого. Оставалось только надеяться, что Пайпер объявится раньше, чем сюда прибудет бригада слесарей, чтобы взломать дверь, и прежде, чем все, включая Ноэла Джефферсона, разойдутся по домам.
Атулак был не готов к столь мощному отпору, когда попытался преодолеть воздвигнутый ведьмами барьер. Первое же столкновение со стеной волнообразной энергии едва не разорвало молекулярные связи. Опасаясь растерять воздушные частицы, он, собрав воедино остатки угасающих сил, поспешил ретироваться по лабиринту воздуховодов. Слабея с каждой секундой, Атулак через вентиляционное отверстие проник в комнату, где за письменным столом сидел Ноэл Джефферсон.
С большим трудом сохраняя физическую целостность, дух скользнул под дверь другой, небольшой темной комнаты, где человек хранил коробки — много коробок. Затаившись в неприметной щели в полу, он наконец позволил себе расслабиться.
Поверженный и ослабевший, Атулак зализывал раны, взращивая свою ненависть к ведьмам и их колдовским чарам. Он баюкал себя мыслью, что в скором времени сила разрушения возобладает, и тешил себя сознанием неизбежности своего торжества. Ничто на земле не могло уничтожить его и предотвратить катастрофический эффект исполнения одного-единственного сокровенного желания. Цепь событий, первым звеном в котором стало стремление Тремэйна избавиться от своего соперника, уже не могла прерваться.
