- Эван, ты сможешь, иди вперёд! – я не знаю, что он хочет от меня, но упираюсь ладонями в плотный слой земли, мои руки проваливаются в неё, я ничего не вижу.
- Эван, торопись, у тебя мало времени, давай же!
И я, вкладывая все силы в свои ладони, снова и снова цепляюсь за комья земли, и вот уже в тот момент, когда мне кажется, что безумие окончательно овладело мной, я делаю вдох. Это воздух, обычный терпкий воздух, я не могу поверить. Перед глазами всё плывёт, я сейчас потеряю сознание, тьма сгущается, подступает тошнота. Но я успеваю заметить склонившихся надо мной людей в белых халатах. Я закрываю глаза и погружаюсь в бред, в котором смеющийся мужчина по имени Лиам истязает моё тело. Я заново переживаю тот ужас, когда вижу, как он отрезает мне палец, ощущаю хруст кости, мозг отчаянно ищет выход, но ничего, кроме плача и мольбы я не могу выдать. Я молю его не делать этого, слёзы заливаю мои щёки, мне так страшно и так больно. Он сжимает мою трясущуюся кисть, впившись обгрызенными ногтями в мою ладонь, кровь жуткими потоками течёт из отрезанного пальца, рука немеет. Я пытаюсь вырвать её, но он снова подносит огромные железные щипцы.
- Нет, нет, пожалуйста, я сделаю всё, что вы захотите, не надо больше! Прошу вас, прошу, - я с трудом произношу слова, захлёбываясь в слезах, мне так страшно, что я вот-вот потеряю сознание, - Пожалуйста, прошу вас!
И в этот момент он ломает мой второй палец, я почти обезумел от боли, я вырываюсь, но он откидывает меня в сторону и пинает в живот. Дыхание перехватило, я сжимаю второй рукой кровоточащие фаланги, я схожу с ума. Он склоняется надо мной, его перекошенное от удовольствия лицо похоже на глиняную маску.
- Нравится тебе, маленький педик? Нравится эта боль? Привыкай, я выну твои органы, все до единого, выпотрошу, как тушу свиньи! Отрежу каждый твой палец, один за одним, один за одним, - сама смерть дышит мне в лицо в образе этого безумца.
- Пожалуйста… - шепчу я слабеющим голосом, я боюсь терять сознание.
- Умоляй, чтобы я снова трахнул тебя, или я отрежу тебе язык! Умоляй, сука! – вены на его лице распухли, пот течёт градом, а в глазах нет ничего, только напряжённые зрачки суженные до предела.
- Пожалуйста…
- Что, пожалуйста? Что? Я не слышу! – его пальцы впиваются в мой подбородок, - Я сейчас вырву тебе язык, будешь глотать свою кровь, будешь захлёбываться в ней! Говори, сука! Умоляй!
Сознание начинает покидать меня, рука окончательно немеет.
Я только повторяю в бреду снова и снова.
- Пожалуйста…, не надо…, - жар охватывает меня, я чувствую, как он берёт моё обездвиженное тело за плечи, я всё-таки теряю сознание, оно стремительно уходит, и мне становится ещё страшнее, сейчас он вспорет мне живот и сожрёт мои внутренности, будто огромный монстр. Я знаю, что он может сделать это.
- Пожалуйста…, не надо…, я сделаю всё…
Я чувствую его шершавые губы на своих губах, его жёсткую щетину, царапающую моё лицо, его огромный язык со вкусом табака. Он засовывает его мне в горло, я сейчас задохнусь, я не могу дышать…, этот поцелуй зверя отнимает у меня остатки сил, я в лихорадочном бреду пытаюсь дышать, но не могу… и, тут же подскакиваю на кровати, жадно хватая ртом воздух. Моё сознание всё ещё там, в том кошмаре, а тело здесь, его держат чьи-то руки, не давая мне вырваться. Я отчаянно кричу, но из горла вырывается только хрип.
- Стэнли, Боже, успокойся, - я с трудом понимаю, что обращаются ко мне. Стэнли? Почему Стэнли? Надо мной испуганная женщина. Я не знаю её, моё сознание всё ещё неясное, но я уже понимаю, что жив, что материален. Я судорожно ощупываю свою грудь дрожащими руками, в ней нет ножа, нет раны, ощупываю своё лицо, у меня короткие волосы, остальное всё на месте.
- Стэнли, что с тобой? Всё хорошо, всё позади.
Я не слышу, что она говорит мне, на голове у меня повязка, меня тошнит, мне дурно.
- Стэнли? – она отчаянно зовёт меня. Я не могу узнать её, никак не могу. Я смутно понимаю, что нахожусь не в своём теле, но не могу до конца сформировать эту мысль. Если бы я хоть что-то знал о человеке, в чьём теле я сейчас, я бы ответил этой несчастной женщине. Не обращая внимания на её предостережения и просьбы, я поднимаюсь с кровати. Голова кружится, меня ещё сильнее тошнит, в глазах тёмные пятна, но я чувствую холодный пол голыми ступнями, Боже, как это прекрасно!
- Стэн, нет! Тебе нельзя! – она пытается остановить меня, я небрежно отбиваюсь от её рук, я вижу своё отражение в стекле палаты. Я молодой человек с короткими волосами в больничной рубашке и повязкой на голове, конечно, это не я. Это какой-то Стэнли. Я начинаю паниковать, но стараюсь не показывать этого.
- Стэнли, дорогой, прошу тебя, ложись обратно, тебе ещё нельзя вставать, - я наконец-то обращаю внимание на неё, судя по возрасту, эта женщина – моя мать, вернее мать этого Стэнли. Я неохотно возвращаюсь и ложусь, чувства переполняют меня, но слабость подкашивает. Потолок кружится в каком-то нервном вальсе, голос Лиама всё ещё во мне, в моей голове: «Моли, сука!». Я шевелю немеющими губами, болезненное бессилие сковывает моё тело. Я засыпаю…
30.
Меня зовут Стэнли Шелдон. Мне 18 лет, и вчера я пережил клиническую смерть, после падения с 4-го этажа, моё сердце не билось какое-то время. Я бы мог описать это состояние подробнее, если бы я знал, как это было. На самом деле, я понятия не имею, кто этот Стэнли, я не знаю его. Потому что я Эван Брайт, благодаря Джонни Дарку я пробрался в это тело, в момент его смерти. Я не знаю, где теперь настоящий Стэнли Шелдон. У меня не осталось его воспоминаний, только мои. Я этому рад, но не знаю, как вести себя. Для меня все окружающие люди - чужие? Почему они приходят ко мне и кем мне являются? Врачи описывают моё состояние, как амнезию, говорят, что память рано или поздно восстановится, или восстановится частично, но я-то знаю правду, я знаю, что Стэнли больше нет. Моя мать Бетти Шелдон воспитывает меня одна, воспитывала Стэна одна. Я пока ещё не определился, как идентифицировать себя. Я в больнице уже неделю, моя пробитая голова идёт на поправку, сотрясение мозга и кровоизлияние – это самое лёгкое, что я мог приобрести в результате такого падения. У меня трещина в ребре и всё тело в ссадинах, но нет переломов. Это чудо! Я упал на деревья, так мне сказали. Что там произошло, я не знаю, и даже знать не хочу, честно. Я хочу только быстрее выйти из больницы. Так же я выяснил, что нахожусь в совершенно другом городе, нежели жил раньше. За неделю мои волосы немного отрасли, меня это радует, я не хочу носить короткую стрижку. Я успел разглядеть себя в зеркало, благо, что не страшный, но, конечно не так прекрасен, как в прежнем теле. Я постараюсь поправить это, постараюсь быть больше похожим на себя прежнего. Мать постоянно рассказывает какие-то новости из мира за стенками, меня они мало интересуют, как и информация о родственниках и людях, с которыми я вообще не знаком. Я пытался объяснить ей, что никого не помню, на какое-то время она успокоилась. Но сегодня снова начала рассказывать о тётушке Джоди, которая хотела, чтобы я приехал к ней на пару дней. Меня начинают бесить её истории, но я стараюсь держаться. Будь проклята тётушка Джоди и её домик на краю города! Я не собираюсь терять время, у меня другие цели…
