я услышала каплю пота, упавшую с лица на сталь. Скорей всего на оружие. Чуть подальше бросили окурок, задевший о траву. Осторожный звук ремня автомата, снимаемого с шеи. Солдаты.
Они стояли за углом барака. Нашли. Выследили. Или знали, что мы пойдём именно сюда. Взрыв гранаты они тоже могли слышать. Спрашивать кто это, и с какой целью тут пасётся, не хотелось. Я всегда работала в одиночку, и любой на территории работы, таящийся и не приступающий к переговорам, считался врагом. Попал в моё поле зрения — сам себе буратина. Сначала стреляю. Разборы будут потом.
Осторожно вытащив из подсумка гранату, я сняла чеку, и осторожно бросила её за угол.
— Граната на тринадцать часов. Ложись! — крикнул грубый мужской голос, и тут же грохнула взрыв.
Я в перекате вывалилась на позицию стрельбы, и сразу же открыла огонь из автомата по спинам в камуфляже, лежащим в траве. Не знаю зацепила кого или нет, так как были они в бронежилетах, поэтому припустила бегом, шепнув напарнику:
— Давай, давай! За мной!
Хорошо что покинули то место, так как в него тоже бросили гранату. Противник не видел, куда мы смылись, и могтолько предполагать. Наиболее вероятным был бы вариант, что мы побежали вглубь леса, в противоположную сторону от той, где сейчас находились. Версию о том, что мы побежали туда, следовало немедленно подкрепить.
Усадив Сашу у стены, я прижала палец к губам, приказывая молчать. Тут же вытащила пустой магазин из автомата, и зашвырнула его глубоко за бункер, попав, как и ожидалось, в жестяную трубу вентиляции. Магазин оглушительно грохнул и отлетел куда-то в кусты. Даже я повелась бы на этот громкий звук.
— Противник на двенадцать часов! Сверху, над объектом! Идём за ним!— крикнул всё тот же сиплый голос. — Гадюка, слева. Гюрза справа. Эфа прямо. Я страхую тыл.
Четверо. Конечно, можно попробовать скрыться... Но прятаться тут, на плато, особо негде. Да и путь домой тяжёл и медлителен. Четверо здоровых мужиков мигом нагонят. Я пока не знаю, что это за люди, и что им надо. А они меж тем расслабились. Ожидали что мы впереди, и атаку с тыла конечно продинамили.
Вытащив пистолет, я выглянула из-за угла, и четырьмя выстрелами завалила всех четверых. Попала в голову или шею. Стрелять пришлось с расстояния метров десять, и получилось почти как в тире. Однако дуростью было бы сразу же бежать к поверженному противнику — за углом мог находиться ещё кто-то, кого оставили прикрывать тыл. Я достала ещё одну гранату, и бросила в ту сторону. Так и получилось— грохнул взрыв и раздался пронзительный крик. Человек даже не кричал, а выл, по-видимому, испытывая сильнейшую боль.
— Сиди тут! — прошептала я напарнику на ухо, и согнувшись, стала пробираться к убитым. Заглянув за угол, нашла того, кто кричал. Это был гражданский. Он побоялся отсюда бежать без военных, и по-видимому, сидел и ждал что будет дальше. Дождался. Осколками посечено всё лицо, выбиты глаза и кости лица. К сожалению, даже не допросить... Достав меч, я перерезала ему горло и пихнула на траву.
Обыскав на скорую руку рюкзаки и разгрузки, не нашла ничего, как и ожидалось. Продовольствие, боеприпасы. Не станут же они с собой таскать документы. Однако то, что парни служили в спецназе — очевидно. Армейских я чую за километр. Наёмники корпораций более изнежены. У армейских набиты костяшки рук в постоянных спаррингах по рукопашному бою, да и носы с ушами напоминают о единоборствах.
Ясно одно — здесь действует ещё кто-то, поэтому операцию стоит немедленно сворачивать. Взяв несколько гранат, калашников и запасные магазины, я вернулась к напарнику. Однако он сидел не один — с конца барака подкрадывались ещё двое солдат.
— Ложись! — крикнула я, и открыла стрельбу короткими. Один оказался убит сразу, другой ранен в бедро и таз. Закричав, он бросил оружие и свалился на землю, пытаясь сдержать кровь. Я ещё несколько раз выстрелила и прервала мучения раненого.
— Надо уходить! Пошли! Спрячемся, заляжем! Сначала идём к радиовышке!
Саша был слегка растерян, что и понятно, но молча встал и пошёл следом.
— Кто это? Я думал, мы одни тут.
— Не знаю. Противоборствующих сил много. Каждый тянет одеяло на себя, и действует в своих интересах. Или в иностранных интересах. Но знай...
Я остановилась и посмотрела ему в глаза.
— Государство и власть здесь представляем только мы. Все, кто против нас — автоматически враги.
— Как они попали сюда?
— Не знаю. Возможно, шли следом. Или закинули на вертолёте, пока мы слонялись по руднику. Или совсем недавно, пока мы шарились по бункеру. В любом случае, они играют против нас.
— Тебе виднее, — вздохнул Саша. — Но ты даже не пробовала с ними поговорить.
— О чём переговариваться с вооружёнными людьми, скрадывающими тебя? — усмехнулась я наивности напарника. — Первым же делом они приказали бы разоружиться и связать друг друга. А потом расклад был бы совсем другой, чем сейчас.
— Они ходят сюда из-за монстров в бункере?
— Да. Берут у него кровь, или просто смотрят за состоянием тех трансформированных в зинданах. Я думаю, нквэдэшники специально заразили заключённых, чтобы посмотреть на метаморфозы. Очевидно что в гробе нечто вроде оборотня. Он был здесь сотни лет под землёй. Его и притащили воины Ермака. Людка... Тоже из этой породы. Возможно, жена того, кто в гробе, я не знаю. Картина пока такая.
Саша недоверчиво покачал головой и тут же пригнулся.
— Там вертолёт! Перед радиовышкой!
Да. Верно. И это была не армейская машина. Обычный вертолёт МЧС. Такой же, на котором закинули и нас.
Перед вертолётом прохаживался часовой. Был он встревожен и держался наготове, постоянно пытался связаться со своей командой — звуки боя трудно не расслышать, если он в километре-двух. Наверное, сработал регламент, и винты вертолёта стали раскручиваться. Не получив ответа, пилоты и солдат решили покинуть район высадки.
— Что будем делать? — прошептал Саша. — Может, захватить транспорт?
— Зачем? — удивилась я. — Нас заберут отсюда, если надо. Но пока я решила не вызывать вертолёт. ПУсть сначала эти свалят подальше. Здесь что-то происходит, а я не люблю играть в тёмную. Ещё никто не знает, живы мы или нет, и что вообще произошло у бункера. Чем дольше это будет сохраняться, тем лучше.
— И куда нам
