Ознакомительная версия.
Мешанина стен, дверей, звенящих от напряжения голубых линий. Снова внутренний взгляд? Не важно!
Взбесившаяся торпеда пронизывает здание насквозь, осколки стекла фейерверком извергаются в ночь – а некротический снаряд уже ныряет обратно, плюясь огнем, закручивает немыслимым многомерным узлом лабиринт коридоров и комнат, вплетает в стены упругие жгуты мрака – и пространство послушно выгибается блудливой кошкой, ловит за хвост само себя, идет вразнос, кружится в разнузданном, визгливом танце.
Я словно размазываюсь между несколькими пластами реальности, между этажами и перекрытиями; у меня десятки рук, глаз, ушей, еще каких-то неведомых органов чувств, для которых даже нет названия – но все вокруг уже застилает кровавая пелена, в ушах нарастает далекий звон погребального колокола…
Что это? Сумасшествие взбесившегося, одуревшего от крови вампира? Боевое безумие? Или просто силы мои на пределе, сейчас они кончатся, и тьма, которой нет конца, наконец примет меня в себя?
Черный вихрь неохотно замедляет свое кружение, сквозь размазанное вокруг меня пространство начинают постепенно проступать очертания того, что меня окружает – и до меня не сразу доходит, что это я сам невероятным усилием воли пытаюсь затормозить свой полет, вернуться в нормальную, а не свихнувшуюся то ли внутри, то ли вокруг меня реальность!
Эльвира! Капитан! Что с ними?!
Резко затормозив, я зависаю в воздухе.
Горит грудь, горит бедро.
Горит что-то внутри здания, наполняя коридоры едким дымом и вонью паленого пластика. Но и сквозь эту вонь в ноздри бьет пьянящий, сводящий с ума аромат свежей крови.
Морщась от боли, опускаюсь на пол, перезаряжаю оружие. Черт, надо бы раны слюной смазать – как бы серебряная лихорадка не началась.
Нет! Сначала – найти Эли и капитана.
Смотрю изнутри.
Несколько поредевшая ярко-голубая сеть электропроводов по-прежнему сильно мешает. Прислушиваюсь. Вокруг – трупы и тишина. Серый, быстро чернеющий и истончающийся шершавый хрип умирающего.
Неужели мы сделали это?! Неужели все уже закончилось?!
Нет!
Где – то наверху мелькает багряный сполох. И тут же оттуда доносятся приглушенные выстрелы, крики.
Туда!
Лестница ломаной спиралью уносится вниз, мелькая ребрами ступенек.
Дымящиеся провалы дверей. Трупы, трупы, трупы… Никогда мне не приходилось убивать столько, как в последние два дня! Даже мне, вампиру, убийце, на миг становится тошно. Но, как говаривал незабвенный старина Рэмбо: «Не я пролил первую кровь!» Или все-таки я? Мы?…
– Осторожно, Влад!
Серебряный визг над ухом. Рука Эльвицы толкает меня на пол. Падаю, откатываюсь за угол.
– Привет! – капитан тоже здесь, деловито перезаряжает свою автоматическую винтовку. – Гранаты есть?
– Кончились.
– Жаль. У нас – тоже. Окопались, гады – никак их оттуда, блин, не вышибешь! Кажись, у них там этот… ну где они ваших держат.
– Наших, Василий. Теперь уже – наших! А если через окно, сзади?
– Я уже летала. Нет там окон. Кругом серебро, броня, и стены вдвое толще, чем везде.
– Понятно. Изолятор для вампиров. Упырятник. Инкубатор, блин!
– Чево? – не понял капитан.
– Инкубатор. Где инкубов выращивают.
Переспрашивать Прохоренко не стал, хотя по его лицу было ясно, что об инкубах он никогда не слышал.
– Ну, и как же нам их оттуда выковырять? Нельзя ведь им наших оставлять – за тем и шли.
– На прорыв идти надо. Помню, брали мы одну банду – так они вот так же засели…
– Погоди ты, на прорыв! – осадил его я. – Ты чего такой бледный, капитан? Уже весь трупными пятнами пошел! Ты что, так и не перекусил до сих пор?!
– Не до того было, – угрюмо буркнул Прохоренко, и я понял, что он просто никак не может решиться. Нет, я его понимал: капитан милиции, сосущий у кого-то из горла кровь… Но ведь деваться ему все равно некуда!
– Вот доберусь до этого… Полянского – ему глотку и перекушу! Там он, чую… Ладно, пошли, что ли? Убьют – так убьют, в первый раз, блин, что ли? – капитан криво усмехнулся.
– Учти, во второй раз – это уже насовсем.
– Ну и ладно! – бесшабашно махнул рукой капитан. – Если я все одно мертвый – чего уж теперь бояться? Вперед!
Я не успел его остановить. Коридор за углом взорвался автоматным грохотом. Мгновения облепили меня пыльной паутиной, и я не сразу осознал, что удерживаю за руку Эльвиру, рвущуюся туда, к капитану, в серебряное пекло.
Потом я опомнился. Стыд ударил в голову. Кто всегда говорил самому себе, что даже став вампиром, не оставит своих в беде? Ведь это, быть может, и есть то немногое, что еще не дало мне окончательно превратиться в бездушное полуразумное чудовище, жаждущее только крови, и готовое на все – ради сохранения собственного существования! Ведь это Я привел их сюда, не дал отсидеться, выждать, все поставил на карту; и они приняли мои правила игры – а я…
– Я люблю тебя, Элис, – мой шепот коснулся ее ушей гиацинтовым бархатом. Кажется, теперь – все. – Вперед!
И в следующий миг из-за угла вырвались две воздушные торпеды с горящими глазами, изрыгая в коридор свинец и пламя.
Время остановилось. Мы летели, мы плыли в упругих воздушных коконах, откликнувшаяся на наш зов тьма закручивалась вокруг нас, стремясь укрыть, защитить свои порождения – а впереди расцветали кровавыми астрами человеческие лица, и плясали свой танец смерти огненные птицы на дульных срезах устремленных на нас стволов. Смерть была рядом, вокруг, впереди и позади нас, мы сами были смертью и одновременно – ее мишенью, мы купались в смерти – и внезапно я ощутил какое-то безумное упоение; даже не азарт, не веселую ярость – хотя и это тоже…
Нет! Не так. Это было сродни тому жуткому и гибельному наслаждению, которое я испытал, когда отдавал свою жизнь Генриху!
«Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю…»
Фотовспышка. Знакомое лицо. Перекошенное, забрызганное чужой кровью – но я все равно узнал его!
«С вами говорит лейтенант Джон Полянски…»
Я обещал вернуться, лейтенант. Помнишь? А я привык выполнять свои обещания!
Ну-ка, как ты стреляешь левой, лейтенант? Хреново! Я так и думал.
Левая рука лейтенанта повисает окровавленной тряпкой. А правую я ему продырявил еще вчера. Что, убежать решил? Не выйдет! Штанина брызгает алым, Полянски с криком валится на пол.
– Он твой, капитан! Приятного аппетита!
Ничего нет слаще крови твоего врага! По себе знаю.
А ты куда?! Стоять! Врешь, не уйдешь!
Дверь отливает знакомым тусклым блеском – и она вот-вот захлопнется у меня перед носом. Не выйдет!
Влетаю внутрь в последний момент, жгучая боль пронзает бок, там, где пуля прорвала рубашку – зацепился-таки! Прыжок к запорному механизму. Позади грохочет автоматическая винтовка. Мимо.
Ознакомительная версия.
