Соверен сделал шаг внутрь. Его тень вступила на протянувшийся из коридора светлый прямоугольник. В тот же момент кто-то, притаившийся слева, рванул его к себе, и что-то острое, серебристо блеснувшее, пропороло ему штанину.
Соверен успел выстрелить, но промахнулся, и удар в ухо чем-то твердым свалил его на пол. Затылок отозвался болью. Ударивший, хрипло дыша, прижал Соверена коленом и выбил револьвер из пальцев. Как же Анна? — подумалось Соверену. Как же она без меня?
Затем его повернули и поднесли к лицу лампу с трепещущим, тепло-желтым огоньком за закопченным стеклом.
— Так вы живой! — услышал он удивленное.
Человек убрал колено.
— Разумеется, — нащупав пол ладонью, Соверен с трудом сел. — Но вы чуть не сделали меня мертвым.
— Простите, — говорящий отставил лампу в сторону. — Что вы здесь делаете?
— Кое-кого ищу. Дьявол, вы меня порезали!
Соверен прижал ладонь к пропитывающейся кровью штанине.
— Еще раз простите.
В голосе человека прозвучало искреннее раскаяние.
— Не стойте тогда, — раздражился Соверен. — Дайте что ли бинт или тряпку какую-нибудь! У вас есть бинт?
— Я поищу.
Жилец кинулся к шкафу, наружу из него полетели тряпки.
— Желательно что-нибудь чистое, — сказал Соверен.
— Сейчас-сейчас.
Человек оставил шкаф и метнулся к кровати, послышался треск раздираемой простыни. Соверен, разорвав штанину, оголил рану. Она оказалась не глубока, но сильно кровоточила и тянулась по кривой от бедра к колену.
— Вот.
Француз упал перед Совереном, что-то глухо стукнуло об пол. Придерживая конец ткани, он туго обмотал полученную из простыни ленту вокруг пореза.
— Чем вы меня так? — спросил Соверен.
— Клинком, — ответил незнакомец. — Как думаете, выстрел слышали?
Соверен издал смешок.
— Думаю, никому до этого нет дела.
— Нет, мне придется съехать. Здесь опасно оставаться.
Человек закрепил импровизированный бинт и, кинувшись под кровать, достал оттуда коричневый баул устрашающих размеров.
— Погодите, — сказал Соверен.
Француз обернулся, и Соверен смог рассмотреть его как следует. Он был невысок, худ, на узком сером лице выделялся нос с горбинкой. Кудрей, конечно, не было, череп выскоблили до синевы. Но глаза имелись те, что надо — светлые, с легкой, будто притушенной синевой. Одежду его составляли темные панталоны, сорочка и сюртук.
— Как вас зовут? — спросил Соверен.
Француз моргнул.
— Морис. Морис из Дувра.
Он продолжил собираться — раскрыл баул, запихнул туда одежду, вынутую из ящиков комода, умял ее, ссыпал склянки с тумбочки, нимало не беспокоясь, что они могут разбиться, достал из-под тюфяка какой-то прибор и водрузил его сверху.
— Простите, — заговорил он, разбирая непонятного назначения железную пирамидку, — кого вы все-таки ищете?
Соверен подтянул себя к стене.
— Убийцу Элизабет Хоттерби.
— Кого?
— Горничной, зарезанной в Гэллопи-сквер. И еще, как минимум, четырех человек.
Француз на секунду застыл, а затем, будто разом обессилев, опустился на кровать.
— Это я, — он поднял глаза на Соверена. — Простите, это я убил.
Он закрыл лицо ладонями.
Соверен с трудом поднялся. Ногу жгло. Пульсировало ухо. Он проковылял в угол комнаты и подобрал с пола свой револьвер.
— Зачем?
— Это долгая история, — глухо произнес француз.
— Вас же зовут не Морис? Вас зовут Матье Жефр, — сказал Соверен.
Француза словно пружиной подбросило на ноги. Из рукавов сюртука выскочило по телескопической стальной трубке, заостренной на конце, а в руке появилась шпага. Острие ее, подрагивая, нацелилось Соверену в грудь.
— Кто вы? — крикнул француз.
— Одно движение, и я выстрелю, — пообещал Соверен. — Во второй раз не промахнусь.
— Думаете, вы промахнулись в первый раз?
Француз левой рукой отогнул ворот сюртука, и Соверен увидел дыру в сорочке, оставленную попавшей в тело пулей.
— Но как же?
Француз мотнул головой, показывая, что это не важно.
— Кто вы? Вас послал Коулмен?
— Он попросил найти вас.
— И ничего не сказал кроме этого? — Француз расхохотался. — Клянусь Сатаной, он использует вас втемную!
— Возможно.
Жефр присмотрелся к Соверену повнимательней.
— Он взял вас чем-то. Подкупил. Он всегда точно знает, на чем можно подловить человека.
— Сейчас не об этом.
— А о чем? — Жефр сделал несколько финтов шпагой. — Знаете, из чего этот клинок? Из серебра. А знаете, почему?
Соверен качнул головой и, подтянув стул, сел. Ноге сразу стало легче.
— У меня есть версия. Но я готов выслушать и вашу.
Жефр нахмурился.
— Вы тянете время, да? Знайте, ваш револьвер меня не удержит. Я только… сейчас… деньги и документы…
Отбросив шпагу на кровать, он с усилием, надавливая ладонью, вернул трубки в рукава и принялся собирать бумаги, разложенные на столе. Соверен следил за ним в некоторой растерянности.
— Вы не расскажете мне?
— Я уже признался, — ответил Жефр, торопливо распихивая бумаги по карманам. — Вам мало?
— Мало.
— Простите, это мой крест и мое проклятие…
— Коулмен не знает, где я, — тихо сказал Соверен. — Но я обещал ему найти вас.
— Почему?
— Он оживил мне невесту.
Жефр схватился за бритую голову.
— Вы — кретин! Господи, какой же вы кретин! — закричал он страшно. — Неужели любовь отняла у вас разум?
— Сэр! — угрожающе произнес Соверен.
— Вы пропали!
Жефр снова сел на кровать. Несколько мгновений он раскачивался из стороны в сторону. Лицо его исказила гримаса отчаяния.
— Хотите, я расскажу вам? — прекратив раскачиваться, спросил он вдруг спокойным голосом. — Расскажу, где и в какой клоаке оказались вы и ваш Престмут?
— Я видел театр мертвецов, — сказал Соверен.
— И вас это не насторожило? О, Господи!
— Я люблю Анну.
— Я это уже понял, — Жевр застегнул баул на крючки. — Хорошо, это не займет много времени. Коулмен упоминал про Лефоруа?
— Да, — кивнул Соверен. — Сказал, что тот был его компаньоном.
— Ну да, — усмехнулся Жефр. — Слушайте, сэр. Антуан Лефоруа был мистик и спирит. Его жизнь, если можно так выразиться, составлял мир смерти. Покойники, кладбища, заклинания и вызов духов. Он был по-настоящему одержим. Рядом с ним я, его ученик, все время находился в уверенности, что мир мертвых вот-вот раскроется перед нами. А там бессмертие, власть, философский камень! Он умел вызвал трепет и ощущение скорого успеха. Правда, мы не сделали ни одного удачного опыта. Но Антуан всему находил ловкое оправдание. Где-то два года назад, на севере Франции, он раскопал несколько кладбищ, это заметили, и он предпочел от греха подальше перебраться в Королевство, прихватив несколько алхимических книг и меня. Мы поселились в пригороде и несколько месяцев пробавлялась организацией спиритических сеансов для состоятельных вдов и легковерных деревенских дурочек. Но однажды он увидел электрический двигатель и загорелся идеей создать на его основе машину для извлечения душ умерших людей. Электричество должно было высасывать души из земли и собирать их в сосуды.
