— Они проехали. Но какого чёрта?.. — озадаченно воскликнула Дорис, наблюдая за конями-киборгами: она ожидала, что, преодолев барьер, четвёрка влетит во двор, подобно урагану, но ни одно копыто не сбилось с шагу, пока экипаж не остановился у самого крыльца, как, видно, и было запланировано.
Извивающиеся языки магнитного огня быстро исчезали. Врага защищал барьер помощней фермерского.
— Не сейчас. Смотри! Он выходит!
Обнадёживающая команда задержала руку девушки, но в голосе доктора звучали напряжение и страх. Пусть пожилой врач и старался выглядеть оптимистом, тысячелетнее владычество вампиров сказывалось на его подсознании.
Чёрная дверь открылась, и по ступеням, автоматически опустившимся на землю, сошла массивная фигура в соболях.
— Он что, идиот? Гляди, гляди, выпрыгнул из повозки, точно ему плевать на всё.
Однако нарочито бодрому голосу Дорис недоставало силы. Её противник знал, что любые средства защиты не представляют для него угрозы. И всё же когда злодей, оставивший грубые отметины на шее девушки, обнажил в усмешке клыки и двинулся к дому, Дорис потянула рычаг.
По всей ферме заскрипели, разворачиваясь, пружины. В графа полетели чёрные глыбы, валуны добрых четырёх футов в диаметре, чтобы бессильно упасть на землю в считанных дюймах от него. Катапульты не промахивались, но каменные снаряды, ударившись о невидимый барьер, полностью лишались кинетической энергии и становились бесполезными, не в состоянии нанести графу ни малейшего урона.
— Так я и думала, добыча нелёгкая. — Дорис щёлкнула вторым рычажком.
На этот раз пусковые установки извергли град стальных копий. Десять первых дротиков отскочили от вампира, но одиннадцатый и последний вонзился в аристократический живот.
— Есть! — воскликнула Дорис, стиснув рычаг так, что чуть не сломала его.
Но улыбка тут же застыла на губах девушки — на миг остановившийся враг жутко ухмыльнулся и всё так же спокойно двинулся дальше; торчащее из спины стальное копьё, проткнувшее туловище насквозь, совершенно ему не мешало.
«Ублюдок хочет сказать, что ему даже не нужно силовое поле, чтобы отразить мои атаки!»
Ледяные, когтистые лапы настоящего страха вонзились в сознание Дорис. Она вдруг поняла, что вампиру не обязательно приближаться к жертве, ибо для того, кто хоть раз ощутил на своей шее кровавый поцелуй, одного слова злодея по ту сторону двери достаточно, чтобы заставить несчастного броситься в поджидающие его объятия смерти. Именно от такого поворота дел уберёг её Ди, лишив сознания, когда незваные гости пожаловали на ферму в первый раз.
— Он играет со мной!
Дорис, как одержимая, принялась дёргать рычаги и давить на кнопки. Вампир не умрёт, пока сердце его не пронзено. Конечно, девушка знала об этом непреложном факте, но, увидев собственными глазами в действии чудовищную мощь врага, Дорис совершенно утратила хладнокровие, обычно ей свойственное. А страх, тот самый страх непостижимой тьмы, дремлющий во всех смертных, лишил её остатков благоразумия.
Спрятанные в кустах автоматические пушки изрыгнули пламя. Огненным дождём посыпались стрелы с взрывающимися наконечниками, подожжённые линзами солнечной батареи.
Среди густого дыма, ослепительных взрывов и оглушающего грохота граф лишь усмехался. Да, человечество всегда сопротивлялось изо всех сил, в результате чего их род остался жить на земле, подобно тараканам. Его же раса неостановимо угасала, точно отсвет садящегося солнца.
Внезапно графа обуял гнев, заменивший прежнее восхищение упорством жертвы. В глазах бессмертного вспыхнуло кровавое зарево. Заскрежетав клыками, граф ринулся к крыльцу, одним прыжком преодолел ступени, выдернул из живота копьё и обрушил его на дверь. Слетев с петель, створка упала в прихожую. За дверью обнаружилась чёрная железная сетка, и в тот миг, когда граф собрался уничтожить последнюю преграду и небрежно повёл по сетке своим оружием, что-то внезапно полыхнуло, и вампир почувствовал, как по его руке от копья потекло в тело яростное жжение. Плоть под чёрным одеянием впервые мучительно содрогнулась, волосы вампира встали дыбом. Регенеративные способности проклятого активизировались, противодействуя страшному электрошоку и заново перестраивая молекулярную структуру клеток. Удар незваному гостю нанёс трансформатор, преобразовавший энергию, скопившуюся за день в солнечных батареях на крыше. Это был пятидесятитысячевольтный заряд. Не обращая внимания на то, как поджариваются его клетки и спекаются нервы, граф решительно взмахнул копьём. Одарив вампира прощальным дождём искр, электропроводящая проволочная сетка разорвалась и упала на пол.
— Неплохо для одинокой женщины, — с уважением пробормотал граф, протирая налитые пурпуром глаза. — Она настоящий боец, я в ней не ошибся. Дитя, я обязан заполучить твою кровь любой ценой. Жди меня.
Дорис знала, что исчерпала все имевшиеся в её распоряжении средства. Монитор переключился на обзор дома, и экран заполнило изображение жаждущего крови демона. Внезапно дверь в гостиную распахнулась от сильнейшего удара. Дорис отскочила от пульта и загородила собой доктора Ферринго.
— Дитя, — произнесла фигура, вставшая в дверном проёме, — для женщины ты сражалась превосходно, но битва окончена. Теперь окажи мне любезность, позволь отведать твоей сладкой горячей крови.
Щёлкнул, вспарывая воздух, бич.
— Подойди, — приказал граф всепроникающим голосом.
Конец хлыста застыл на полдороге, и оружие, свернувшись кольцами, упало на пол. Дорис неверным шагом марионетки двинулась к вампиру, но пожилой врач внезапно схватил её за плечо. Правой рукой старик зажал девушке ноздри, и юная леди, не издав ни звука, рухнула как подкошенная. Всё это время доктор прятал в кулаке пропитанную хлороформом тряпицу.
— Значит, ты решил помешать мне, старый дурак? — Гулкий голос графа был начисто лишён любых эмоций.
— Я не могу отступить и бездействовать, — ответил старик и шагнул вперёд, стискивая что-то в левой руке. — Вот то, что ты ненавидишь, — чесночный порошок!
Зыбь беспокойства слегка исказила черты графа, но он тут же широко ухмыльнулся:
— Что ж, поздравляю с открытием, оно стоит похвалы, но ты действительно старый пень. Да, я бессилен против этого запаха. Возможно, сегодня ночью ты и ускользнёшь от меня. Но как только ты убедишься в эффективности своего средства, эта уверенность будет стоить тебе всех воспоминаний о составе порошка в твоей склянке. И завтра вечером я приду снова.
— Я не позволю тебе.
— О, и что же ты сделаешь?
— Этот старый дурак не вечно прозябал в глуши. Тридцать лет назад Сэм Ферринго был известен как охотник на пауколюдей. И я кое-что знаю о том, как драться с вашей породой.
