— Да, сэр, о событиях тогдашнего утра мне кое-что известно, — ответствовал дворецкий, с достоинством откашлявшись. — Однако ж ваш отец, сэр, распорядился, чтобы ни я, ни другие ни словом не упоминали об этом деле. Он хотел сохранить происшедшее в строжайшей тайне. И на этот счет был абсолютно тверд и непреклонен.
Сквайр несколько опешил. Вот вам, что называется, закавыка, да еще какая неожиданная! Вот верный слуга семьи ревностно исполняет свой долг, свято блюдет пожелания обожаемого прежнего хозяина, девятого сквайра Далройдского, — а вот сын Ральфа Тренча, куда менее популярный десятый сквайр, требует, чтобы преданный челядинец нарушил слово во имя интересов сына. Загвоздка не из малых; и сквайр отлично это понимал.
— Похоже на то, Смидерз, что я поставил вас в крайне неловкое положение, — признал Марк.
— Да, сэр.
— Однако ж, — продолжал, нимало не смущаясь, Марк, — могу вас заверить, что теперь, когда отец пропал без вести, а его титул и земли законным порядком отошли ко мне, я имею полное право освободить вас от любых и всяких обязательств, сопряженных с вашей службой у отца, и, конечно же, надеюсь от души, что вы сочтете возможным мне поспособствовать. В любом случае я чту вашу преданность отцу и ценю ваши многолетние труды на благо нашего семейства. Вы — славный малый, Смидерз, лучше и не бывает; вы — сердце и душа этого дома. Однако держу пари, будь мой отец здесь и знай он о нынешних обстоятельствах, он сам охотно освободил бы вас от данного слова. Ну вот, а теперь сами судите.
— А что это за нынешние обстоятельства, сэр?
— Я разумею все эти невыносимые ночные кошмары, одолевающие столь многих обитателей деревни, вас в том числе; и чертовски загадочную гибель нашего тупорылого приятеля Косолапа; и двух призраков, что мы с мистером Лэнгли повстречали у Далройдской пристани; и семейство мистера Уинтермарча из Скайлингден-холла с его странными предпочтениями в выборе домашних любимцев. Мы с мистером Лэнгли убеждены, что все эти явления так или иначе связаны между собою. Ставлю пятьдесят гиней, что так. И я уверен: исчезновение моего отца тоже имеет к ним самое прямое отношение.
Мистер Смидерз объявил, что и сам усматривал тут некую связь, хотя от подробностей воздержался.
— Вот поэтому, Смидерз, вы просто обязаны рассказать нам все, что знаете о событиях того утра в Далройде и о причине несчастья, поскольку, возможно, все это поможет нам объяснить внезапное исчезновение моего отца.
Дворецкий вроде бы успел примириться с мыслью о том, что, дабы угодить сыну, придется навлечь на себя недовольство отца. Однако отец, при всем к нему почтении, давно скончался, а ситуация сложилась критическая; так что сын при всей своей сварливости и мрачности одержал-таки верх.
— Утро выдалось, как я уже сказал, сэр, холодное, — начал дворецкий, собираясь с силами перед лицом задачи столь трудной. — В кухне развели огонь, но и тогда морозные узоры на окнах растаяли не сразу. Когда я встал, обнаружилось, что ваш отец уже ушел из дому, даже не позавтракав, чего за ним отродясь не водилось: спозаранку он неизменно воздавал должное кофе с гренками. Позже, пока я исправлял свои служебные обязанности, с улицы донесся крик. С трудом держась на ногах и опираясь на руку доктора Холла, по черной лестнице в кухню поднялся ваш отец: лицо его было покрыто смертельной бледностью, а из раны в плече хлестала кровь, в точности как вы описали. Доктор распорядился, чтобы я посодействовал ему при перевязке: как я уже имел честь сообщить, рана выглядела весьма удручающе. То немногое, что я узнал относительно причины несчастья, сэр, я постиг только из уст вашего отца и доктора тем же утром: что-то я услышал краем уха, что-то мне сообщили напрямую. Повторюсь, тем же утром и не иначе, сэр, ибо впоследствии джентльмены об этом не заговаривали. И тем же утром ваш отец, едва шевеля губами от боли и слабости, умолил нас никому и ни за что не открывать, что в Клюквенных угодьях состоялся поединок чести, и он, Ральф Тренч, потерпел поражение.
— Эгей! Дуэль? — воскликнул Оливер, оглядываясь на Марка.
Дворецкий торжественно закивал.
— Знали о ней лишь сами противники и их секунданты. Ранним утром дуэлянты сошлись в Клюквенных угодьях и сразились на шпагах. Насколько я понимаю, все произошло очень быстро. Ваш отец был ранен и возвратился в Далройд вместе с доктором Холлом, что состоял при нем секундантом. А второй джентльмен не получил и царапины.
— Кто же он был? — вопросил Марк с яростной настойчивостью. — И из-за чего они дрались? Во имя чьей чести?
— Понятия не имею, сэр, — извинился дворецкий. — Мне о том не сообщили, да и впоследствии ничего не прояснилось; все это дело старательно замалчивали. Возможно, ваша матушка узнала подробности, но только не я. Я рассказал вам все, что знал, сэр, — что ваш отец сквайр сразился тем утром на поединке чести, был побежден и скорее всего расстался бы с жизнью, если бы не доктор Холл.
Выслушав Смидерза, Марк надолго уставился в пространство. Обрывки смутного полузабытого воспоминания, пробужденные к жизни голосом из колодца, терзали его и мучили своей недосказанностью. Перед глазами его вновь оживала та сцена в кухне, он снова видел и слышал глазами и ушами ребенка: душераздирающие стоны отца, слезы матери, ужас в лице экономки, доктор Холл, невозмутимо оказывающий пациенту первую помощь, успокаивающее присутствие Смидерза. Как, должно быть, тяжко пришлось тем утром его родителям, причем каждый страдал по-своему, что за муки пришлось им выдержать! Вспомнил Марк и то, как из его собственных глаз брызнули огромные горячие слезы и потекли по щекам, смешиваясь с отцовской кровью на каменных плитах пола.
Но почему? Что за оскорбление повлекло за собою поединок? Кого вызвал на дуэль отец — или кем был вызван сам?
Мистер Смидерз решил, что не его дело — выяснять подробности, тем более после того, как Ральф Тренч обязал его хранить тайну. После того свежего, холодного утра вся эта история старательно замалчивалась, сообщил дворецкий, и, похоже, не прояснится и сегодняшней лунной ночью; даже дворецкому нечего было добавить, кроме разве того, что спустя несколько месяцев после трагического происшествия девятый сквайр Далройдский исчез.
Обогатившись этими сведениями, джентльмены оставили незаменимого Смидерза наслаждаться обществом трубки, «круглоголовых» и «кавалеров» и возвратились в библиотеку.
— Послушай, Нолл, ну разве не говорил я тебе, как похож на старикана Боттома наш деревенский доктор: за этой его безмятежной маской таится целая вселенная секретов! Как видишь, я не ошибся.
