– Вы от кого? – визгливо спросил Копелевич. – Если за Достоевским, так он уже продан!
– Нам нужно поговорить, – сказал Пронин и добавил тише: – У меня к вам дело.
– Имеете что предложить? – спросил Копелевич, оживляясь и взглядывая на сверток под мышкой посетителя. – Пойдемте.
Они прошли вниз, в подвальное помещение, мимо штабелей книг, в крохотную застекленную конторку магазина.
– Так я вас слушаю, – сказал Копелевич. – О чем мы будем иметь с вами разговор?
– Я от Щуровского, – сказал Пронин.
– От какого Щуровского? – удивился Копелевич, и видно было, что он действительно не помнит, о ком идет речь.
– От того Щуровского, который позавчера прислал вам открытку, – напомнил Пронин. – Вы еще книги ему приносили…
– Вспомнил, вспомнил! – повеселел Копелевич. – Ему недоставало каких-то томов энциклопедического словаря… А! – Он пренебрежительно махнул рукой. – Мелкий заказ!
– А вы точно помните, что речь шла именно о словаре? – спросил Пронин.
– Хм! – хмыкнул Копелевич. – Кто носил книги: я или вы?
– А вот Щуровский утверждает, что не заказывал их, – настойчиво повторил Пронин, развернул сверток и положил оба тома перед продавцом. – Щуровский просил вернуть их вам обратно.
– Ничего не понимаю, – забормотал Копелевич. – Я тоже пока еще не сошел с ума. Он сам писал… – Копелевич порылся у себя в карманах и вместе с пачкой лохматящихся бумажек вытащил измятую замусоленную открытку. – Вот! – Он расправил открытку и хлопнул по ней ладонью. – Нет, я тоже еще не совсем выжил из ума!
Пронин осторожно потянул открытку из-под ладони Копелевича.
«Тов. Копелевич! – значилось в ней. – Прошу вас приготовить и доставить ко мне домой книги, о приобретении которых я договорился с вами по телефону. В.Щуровский».
– Здесь предусмотрительно не названы книги, – сказал Пронин.
Копелевич с изумлением посмотрел на собеседника.
– А по телефону мы говорили или не говорили? Как вы думаете?
– Бросьте! – внезапно сказал Пронин, резко меняя тон. – Кто вам принес эти книги?
– Откуда я знаю! – воскликнул Копелевич. – Столько народа приносит и уносит! Я не бог, чтобы помнить каждого посетителя…
– Бросьте, – повторил Пронин. – Все известно. Вы получали открытки и передавали адресатам книги, которые вам приказывали передать. Кого вы извещали?
– Это провокация! – закричал Копелевич. – Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Не кричите, – сказал Пронин. – Мы сейчас поедем отсюда…
– Вы меня арестуете? – хрипло спросил Копелевич. – Но я же ни в чем не виноват!
– Вы передавали книги, – сказал Пронин. – Вот в этих самых томах есть неопровержимое тому доказательство.
– Я ничего не знаю, – забормотал Копелевич сиплым голосом. – Я передавал. Но я ничего не знаю. Мне звонил этот человек и спрашивал: есть ли открытки. Я говорил: есть. Он приносил книги, и я относил их куда мне говорили, и, честное слово, больше ничего не знаю…
Перед Прониным находился трус, и навряд ли он знал что-нибудь еще, навряд ли ему бы доверили больше.
– Значит, – сказал Пронин, – вы были «почтовым ящиком»?
– Вы можете меня арестовать, но оскорблять не смеете, – заныл Копелевич. – У меня тоже есть достоинство…
– Одевайтесь и пойдемте, – сказал Пронин. – Захватите эти книжки и, проходя через магазин, постарайтесь не привлекать внимания.
– Но я, честное слово, ничего не знаю, – бормотал Копелевич, снимая синий халат и никак не попадая руками в рукава пиджака. – Я даже не знаю фамилию этого человека. Такой высокий и приличный гражданин. Серьезный и порядочный. Он уверял, что мне ничего не грозит. Кто бы мог подумать! Почему не оказать услугу? Я доставлял книги и мне давали иногда пятьдесят рублей, иногда семьдесят. А вы называете меня «почтовым ящиком», точно я действительно пересылал какие-нибудь письма!
Он ныл, бормотал и притворялся, но Пронин готов был ему поверить, потому что люди, выполняющие обязанности «почтовых ящиков», обычно бывают мало осведомлены о делах, в которых принимают участие.
В выходной день установилась пасмурная погода. Пронин с раннего утра тревожно поглядывал в окно на небо, но дождик так и не собрался, и Пронин с облегчением вышел на улицу и так все рассчитал, что Щуровский, выходя из своего подъезда, неожиданно столкнулся с Прониным.
– Чуть не разминулись! – обрадованно воскликнул Пронин. – А я к вам!
– Вернемся? – предложил Щуровский.
– Нет-нет, – отказался Пронин. – Не хочу вам мешать.
– Чем же мешать? – любезно возразил Щуровский. – Засиделся я, устал, вот и решил немного проветриться.
– Боюсь, надоел я вам, – сказал Пронин. – А то бы навязался в попутчики. Дорогой и поговорили бы.
– Напротив, – сказал Щуровский. – Вдвоем веселее.
Они постояли на тротуаре, обменялись несколькими ничего не значащими фразами, слегка поспорили, на чьей машине ехать.
– На моей, – настоял Пронин. – Сегодня я буду хозяином, а вы – моим гостем.
Поехали в Петровский парк…
– Хотел на дачу поехать, – пожаловался Щуровский, – да нет времени…
Пронин был недоволен поведением Щуровского. Рушились все предположения… Щуровский сидел, откинувшись на подушки, снисходительно посматривал по сторонам, указывал на каких-то отдельных, привлекавших его внимание прохожих, лениво переговаривался с Прониным и, по-видимому, откровенно и с удовольствием отдыхал.
Но, едучи по Ленинградскому шоссе, он внезапно предложил:
– А не навестить ли нам Ботанический сад?
Задача была решена, и Пронин мог праздновать победу…
– Стоит ли? – нехотя возразил он.
– Поедемте, – просительно сказал Щуровский и отдал шоферу распоряжение: – Двигайте в Ботанический сад.
У входа они купили билеты, вошли вместе с какими-то школьницами и нерешительно остановились у разветвления дорожек.
– Пойдемте куда глаза глядят, – предложил Щуровский, и они не спеша пошли мимо пестрых цветов и кустарников.
– Кстати, какие книги вы заказывали? – полюбопытствовал Пронин.
Щуровский принужденно усмехнулся.
– Как видно, вам доносят обо всем, что имеет теперь ко мне отношение?
– Зачем – «доносят»? – мягко возразил Пронин. – Гадкое слово. Дело в том, что продавец утверждает, будто вы заказывали именно книжки словаря.
– Ерунда! – сказал Щуровский. – Еще зимой у меня зачитали «Воспоминания» Вигеля. Дочь кому-то одолжила. Я и просил достать…
Они подошли к отделу южноамериканской флоры. Посреди холмика возвышалась агава. Голубовато-зеленые, толстые и сочные листья с зазубренными краями пучком торчали из земли. Пронин мельком взглянул на растение и указал на росшие вблизи низкорослые деревца
– Интересно, какие они на родине?
– Посидим, – предложил Щуровский.
Они сели на садовую скамейку, недавно окрашенную зеленой краской.
– У вас нет папиросы? – спросил Щуровский.
– Я же не курю, – сказал Пронин.
Щуровский поднялся.
– Пойду поищу папиросы в киосках. Но Пронин встал тоже.
– И я с вами.
Они прошлись по кругу.
– Вы позовите сюда своего шофера, – предложил Щуровский.
– Нет, это у нас не полагается, – сказал Пронин. – Он ведь на работе.
– Я схожу позвонить по телефону-автомату, – сказал Щуровский.
– Здесь нет автомата, – сказал Пронин.
Он ни на мгновенье не отставал от своего спутника.
– Погуляем еще? – безнадежно предложил Щуровский.
– Погуляем, – согласился Пронин.
Они опять походили по аллеям, вернулись к агаве, – напрасно было желание Щуровского остаться одному.
– Поедем? – предложил Пронин.
– Поедем, – неохотно согласился Щуровский. Они вернулись к машине.
– Едва не забыл! – воскликнул Пронин, взглядывая на часы. – Мне нужно обязательно привезти вас к нам к четырем часам. Приглашен и Толмачев. Есть весьма любопытное сообщение…
И вскоре они входили в кабинет начальника Пронина. У стола там уже сидел Толмачев.
– Вы аккуратны, товарищ Пронин, – сказал начальник. – Как и было условлено, в четыре. – Он поздоровался с Щуровским и указал на стул. – Садитесь. – Затем взглянул на Пронина. – Можете докладывать.
– Доклад мой будет короток, – сказал Пронин. – Документ найден.
– Не может быть! – воскликнул Толмачев, приподнимаясь с кресла, и щеки его порозовели от волнения.
– Неужели? – сказал Щуровский и тоже привстал.
– Да, – подтвердил Пронин. – Найден и находится в наших руках.
– Кто же мог его похитить? – оживленно спросил Щуровский. – Вы расскажете нам об этом человеке?
Пронин повернулся к начальнику.
– Разрешите?
