В нос ударил запах лекарств, не ощущавшийся в холле. После коридорного полумрака кабинет показался ослепительно белым. Белыми были стены, шкаф с прозрачными дверцами, кушетка и стол; за столом вполоборота к Сергею сидел человек в белом халате и читал книгу. Он повернул голову.
— Здравствуйте, — сказал Сергей, смущенный своим резким вторжением.
— Добрый день, — ответил врач без малейшего удивления. — Вы ко мне?
— Наверное («И почему на дверях не написаны специальности врачей?») Только не совсем я. Это мой друг, он повредил ногу…
— Не может идти?
— Может, он уже здесь.
— Очень хорошо, зовите вашего друга, — голос доктора был мягким и располагающим, с чуть заметным приятным грассированием. Столь же располагающим было и округлое интеллигентное лицо, словно сошедшее с одного из тех портретов, которые часто можно встретить на стенах медицинских учреждений; для полного сходства не хватало только пенсне и бородки клинышком. Доктору было, наверное, лет пятьдесят.
Сергей выглянул наружу и сделал знак рукой Алексу. Тот поковылял к кабинету. Когда они вошли уже вдвоем, врач мыл руки над раковиной. Закончив, он тщательно вытер их махровым полотенцем и обернулся к вошедшим.
— Вы ведь прежде у нас не бывали? Позвольте представиться — Борис Леопольдович Барлицкий, главный врач игнатьевской городской больницы.
— Да мне не к главному, — с чего-то вдруг заробел Алекс, — мне к травматологу просто…
— Не беспокойтесь, вы пришли по адресу — позвольте узнать ваше имя-отчество?
— Алоизий Петрович, — хичхайкер еще больше смутился.
— Очень хорошо, Алоизий Петрович. Присаживайтесь пока на куше- точку. Так как карты у вас нет, сейчас мы с вами заведем историю болезни… — доктор открыл ящик стола, убрал туда книгу, достал какой-то бланк и снял золотой колпачок с перьевой ручки. — Фамилия ваша?
— Ситников.
— Ситников Алоизий Петрович… Год рождения?
— 1980.
— Проживаете?
Алекс назвал тюменский адрес. У него мелькнула было мысль со- врать, но он вспомнил, что Сермяга внимательно разглядывал его паспорт.
— Где работаете, учитесь?
— Учусь. В Тюменском институте нефти и газа.
— Группа крови?
— Не знаю.
— Это напрасно, свою группу крови надо знать… Хроническими заболеваниями страдаете?
— Да нет вроде…
— Хорошо, очень хорошо… А наследственные болезни в роду были?
— Не знаю, нет, наверное. Доктор, а зачем это? Я ведь только ногу подвернул!
— В медицине, Алоизий Петрович, лишних знаний не бывает. К при- меру, окажись у вас гемофилия, и травма, пустяковая для обычного человека, имела бы для вас совсем иные последствия. Не говоря уже о всякого рода аллергиях на лекарства… Но не будем о грустном. Очень хорошо, что у вас всего этого нет. А сейчас давайте посмотрим вашу ногу.
Алекс стащил кроссовку и задрал ногу на кушетку.
— Та-ак, что тут у нас… Здесь больно?
— Немного.
— А здесь?
— Ой!
— Гм… Может быть, конечно, что и ничего, а может быть и трещина в кости. Точнее может сказать только рентген. Сейчас на втором этаже в шестом кабинете сделаете, я вам выпишу направление… И ногу вам пока что лучше не тревожить. Вы и сюда-то напрасно шли, но, раз уж дошли, погостите у нас немного. Вы ведь не торопитесь?
— Я не хочу в больницу! — испугано сказал Алекс.
— Ну что вы, право же, как маленький: хочу, не хочу… А не- правильно сросшуюся ногу хотите? Вам сейчас нужен покой. Сделаем рентген, если надо, наложим гипс… заодно анализ крови сделаем, узнаете свою группу… да и вообще, вы, чай, у врача давно не были? В молодости все думают, что у них здоровья на семерых, знаю, сам таким был… а профилактический осмотр не помешает.
— Доктор, спасибо за заботу, но мы вообще-то не собираемся задерживаться в Игнатьеве, — вмешался Коржухин.
— Да это не надолго. День-два… Я слышал, вы сейчас уехать все равно не можете, вам хулиганы машину сломали? У нас, знаете ли, городок маленький, событий никаких — слухи быстро доходят… Как, простите, ваше имя-отчество?
— Сергей Владимирович. Вообще-то можно просто Сергей.
— Так вот, Сергей Владимирович, не волнуйтесь за своего друга, все с ним будет в порядке. Проведет денек-другой в отдельной палате, чтоб туда-сюда не таскаться. У нас сейчас больных почти нет — население-то небольшое, и народ крепкий, сибиряки… тем более ле- то, воздух лесной чистый… у нас вообще мало кто болеет. Так что нам ваш друг просто спасенье, чтоб квалификацию не терять, — доктор широко улыбнулся.
— Вот и залéчите его на радостях, — в тон ему пошутил Коржухин.
— Ну что вы, Сергей Владимирович, больница сейчас для него — самое безопасное место… — доктор присел к столу, выписывая на- правление. — Значит, сейчас в шестой кабинет, а потом по коридору в главный корпус. Степанида Власьевна вам покажет. Степанида Власьевна!
В соседней комнате, соединенной с кабинетом открытым дверным проемом и предназначенной, вероятно, для перевязок и самых простых операций, послышалось какое-то движение, и затем в проеме появилась дородная женщина в белом халате, с простым, чуть одутловатым крестьянским лицом. Ее появление стало для путешественников полной неожиданностью — особенно для Сергея, ибо Алекс больше думал о своей ноге. Когда Коржухин вошел в кабинет и увидел читающего врача, ему и в голову не пришло, что в соседнем помещении кто-то есть. С другой стороны, кто сказал, что врач и медсестра, скучающие в отсутствие пациентов, обязаны сидеть в одной комнате? Барлицкий коротал время чтением, а у Степаниды, возможно, было какое-нибудь вязание…
Трое вышли в коридор и двинулись к лестнице. Алекс хромал в центре, Сергей поддерживал его справа, а Степанида пристроилась слева.
— Давай помогу, милок, — предложила она. — Не стесняйся, опирайся. Сейчас мы тебя на второй этаж подымем…
— Я тяжелый, — не вполне искренне предупредил Алекс, глядя, как она пытается поднырнуть под его левую руку.
— Ничего, в войну не таких таскала, — ответила медсестра, решительно водружая руку Алекса себе на плечо. Хватка у нее была крепкая, дай бог всякому мужчине. От Степаниды пахло лекарствами.
— В войну? — удивленно повернулся к ней Сергей. Медсестре было никак не больше пятидесяти.
— Ну так я в этом… в Афганистане была, — пояснила Степанида. Коржухину не сомневался, что это неправда, однако промолчал. В свое время СССР куда только не совал свой нос — могло случиться и так, что медсестра из глухого сибирского городка оказалась в числе «советников» в какой-нибудь Анголе или Мозамбике. И до сих пор связана подпиской о неразглашении… Конечно, это тоже больше походило на шпионский роман, чем на правду, но, как Сергей однажды уже заметил, «в нашей стране чудес все бывает» — и Игнатьев, похоже, был наглядным подтверждением этого тезиса.
