Ознакомительная версия.
– Зачем ты пошел за ним?
Но горбун не слушал ее. Он шептал как в бреду:
– Становилось холодно. Каждый шаг давался с трудом, но я шел дальше. Она звала меня, и я не мог не повиноваться. Это было выше моих сил. Мне казалось, я влюбился в этот красивый словно мелодия голос.
Внезапно горбун открыл глаза. Елена увидела в них смятение и страх:
– Я спустился в подвал и там увидел ее. Она стояла в темном углу и протягивала ко мне свои бледные руки. Я не видел ничего больше, только ее огромные зеленые глаза.
Он часто задышал. Доктор поспешил к нему. Он быстро пощупал пульс и заглянул в глаза.
– У него аритмия. Нужна помощь.
Доктор быстро выбежал за дверь. Елена схватила слугу за плечи и с силой тряхнула:
– Смотри на меня! Ты должен успокоиться. Все, что ты видел – это всего лишь сон.
– Нет, – из уголков его глаз соскользнула слеза. – Она была реальной. Как вы или я.
– Ни слова больше. Ты будешь жить.
Елена сняла с себя маленький крестик и вложила в его пальцы. Это должно вернуть ему силы и заставить жить.
Она отступила назад, пропуская доктора. Пока люди в белых халатах спасали жизнь Афанасия, Елена вышла за дверь.
Все, что она могла для него сделать, – это тихонько читать молитву за здравие. Больше никогда она не станет рисковать жизнью подопечных для достижения своих целей.
Сколько прошло времени, она не знала. Петр Петрович покинул палату ее слуги и при виде Елены устало стянул с рук резиновые перчатки:
– Он все еще жив, но я бы пока воздержался от любых прогнозов. С сердцем шутки опасны.
– Благодарю вас.
Доктор встал рядом и посмотрел в окно. Над деревьями пролетела стайка воробьев и села на землю у лавочки.
– Насколько я понял, ваш слуга видел в доме Соболевских женский призрак. Признаться, нечто подобное я ожидал услышать.
– Любая встреча с этим призраком фатальна.
Елена поправила выбившийся локон из прически и устало опустилась на стул. Только сейчас она вдруг поняла, как устала. Петр Петрович сел рядом.
– Мне известно, что люди склонны к самоуничтожению. Прилагают немыслимые усилия, чтобы погубить себя. Я имею в виду сознательный риск, чрезмерное обжорство, пьянство, разврат. Но я отказываюсь верить, что человека способен убить призрак. Ведь он не материален, да и в науке ему нет объяснения. Возможно, здесь не в призраке все дело. Возможно, человек умирает от страха?
Елена посмотрела на него таким взглядом, что он вынужден был замолчать.
– Вы не хуже меня знаете, что это не так!
– Вынужден с вами согласиться. Что вы намерены делать дальше?
Елена устало пожала плечами:
– Мне очень хочется, чтобы мой слуга выжил. Меня не волнуют расходы, все будет оплачено. Пусть рядом с ним всегда присутствует сиделка.
– Все будет сделано в лучшем виде.
– Боже мой, как все нелепо и не вовремя! – она сжала виски. – Я была уверена, что это проклятье меня не коснется. Думала, что пройдет стороной. Как жестоко я ошибалась!
Доктор похлопал ее по спине и поднялся со стула. Ему нужно было идти в свой кабинет, решать другие вопросы.
– Что ж, вы всегда можете на меня рассчитывать.
– Спасибо вам, – она кивнула в ответ и медленно поднялась, протягивая руку для прощанья.
– Все будет хорошо.
Доктор развернулся и поспешил вперед по коридору. Елена еще долго смотрела ему вслед.
Митрий с Клубной улицы свернул на Луговую и остановился перед двухэтажным домом. Четыре подъезда и три двора в глубину. Из окон второго этажа звучала скрипка. Где-то в глубине двора лаяла собака.
Здесь в бельэтаже жил его друг Никита. На днях они вместе решили немного прогуляться в парке. Однако Никита неожиданно простыл и поэтому второй день лежал в постели. Как его лучший друг и помощник доктора, Митрий счел своим долгом принести ему лекарства.
Митрий опустил руку на перила и стал подниматься. Нужная дверь находилась справа. Он громко постучал и застыл в ожидании. Внутри послышались шаркающие шаги и громкий кашель. Через мгновение дверь распахнулась, и он увидел друга.
Никита был с шерстяным шарфом, обмотанным вокруг шеи, в домашнем халате и допотопных тапках. Друг был бледен, с синими кругами под глазами.
– Привет!
– Ужасно выглядишь, – Митрий широко улыбнулся и вошел внутрь. – Закрывай дверь поскорей, чтоб не заболеть окончательно.
Никита бесшумно закрыл за гостем дверь и направился в гостиную комнату. На стенах коридора висели простенькие обои в синий цветочек. Никита сел на диван с высокой спинкой, на которой валялась пуховая подушка и теплый плед.
Митрий снял фуражку, остановился на пороге гостиной и огляделся. Помимо дивана в комнате имелся круглый стол из желтого дерева. Стулья с высокими спинками стояли у стен, на которых висели грошовые картины в желтых рамках. На окнах колыхались кисейные занавески, на подоконниках зеленели горшки с цветами.
Простенько, но уютно. Митрий взял самый крайний стул и поставил напротив дивана.
– Это тебе, – он протянул бумажный пакет.
– Что там?
– Лекарства. Все, что тебе нужно.
Никита кивнул в знак признательности. Его немного знобило и хотелось прилечь. Не задумываясь, он притянул к себе плед и укрыл ноги.
– Как у тебя дела в госпитале? Учишься на медика?
– Да, ты ведь знаешь, я не оставляю своей мечты стать доктором, – Митрий огляделся и вдруг спросил: – Какой-то странный запах! Пахнет чем-то сладким и таким противным, слышишь?
– Я ничего не чувствую. Нос заложен. Хотя ты прав, так уже пахнет давно.
– Что это? На кухне что-то испортилось?
– Нет. У соседей, должно быть. Ну, хватит об этом. Что нового?
Митрий пожал плечами:
– Весна заканчивается. Расцветает все кругом. Молодежь разгулялась в центре. Как-то ты не вовремя заболел.
– Ты прав, но что поделать. Где-то продуло.
Митрий огляделся. На столе лежала листовка «Бродяга». Сверху заголовок: «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».
– Увлекаешься?
– Немного, – уклончиво ответил Никита. – Так, пока думаю над этим.
– Тебе нужно принять лекарства. Разверни пакет, а я схожу на кухню за водой. Кухня где?
– По коридору направо.
Митрий бросил фуражку на стол и вышел из комнаты. Простенькая квартирка, с деревянным полом и высоким потолком. Очень теплая.
Кухонька окнами выходила на задний двор. Там женщина в платке и платье в горошек развешивала на веревке белье. Митрий взял чистый стакан и черпнул в деревянном ведре воду.
На кухне тошнотворно-сладкий запах был много сильнее, чем в коридоре и комнате. Повинуясь порыву, он распахнул окно, пропуская свежий воздух внутрь. Потом вернулся к Никите.
Ознакомительная версия.
