- Ты должен заботиться о ней, - сказал Уайти, игнорируя мою колкость. - Может, любишь ее?
- Не твое дело.
- Да, я думаю, что ты любишь ее. Иначе зачем бы ты прошел через все это? Столько боли, столько смертей, и все ради того, чтобы защитить беременную шлюху?
- Не называй ее шлюхой!
Он навис надо мной. Я чувствовал запах его одеколона - тяжелый, леденящий, заглушающий дыхание. Он прижал ствол пистолета к моему лбу. Металл был холодным. Я задрожал, хотя вспотел как свинья. Затем он провел им по моему лицу и коснулся уха.
- Почему бы и нет? Она такая и есть. Сондра - одна из наших лучших. Как ты думаешь, почему я позволяю ей танцевать только два раза в день? Если бы она была такой популярной танцовщицей, разве я бы не давал ей больше времени на сцене? Конечно, позволил бы. Но деньги, которые она приносит на сцене, меркнут по сравнению с тем, что она зарабатывает в частных комнатах. Сондра - наша главная достопримечательность, и ее мастерство на сцене - лишь малая часть этого. Ей гораздо лучше на спине... или на коленях.
- Ты пытаешься поддеть меня, Уайти? Пытаешься заставить меня напасть, чтобы ты мог разделаться со мной, как с Юлом?
- Как я уже сказал, целесообразность твоей смерти зависит от тебя. Но это предрешено. Я собираюсь убить тебя, как и твоих друзей. Этого... - oн ткнул ногой в тело Юла, - ...и остальных - деревенщину и негрилу.
- Негрилу?
- Ниггерa. Или, если хочешь, "макаку" или "черножопого". У нас много имен для черных мужчин, но в конце концов, ни одно из них не имеет значения. Лучшее имя - мертвый.
У меня пересохло во рту, и мне пришлось собрать достаточно слюны, чтобы говорить.
- Я убью тебя.
Уайти рассмеялся. Это был самый отвратительный звук, который я когда-либо слышал.
- Нет, не убьешь. Но я собираюсь убить тебя. А теперь давай сделаем это быстро. Что она тебе сказала?
Я пытался выиграть время. Если бы я мог заставить его говорить, возможно, я смог бы что-нибудь выяснить.
- Она сказала мне, что ты связан с Распутиным. Она сказала, что ты связан с мафией.
- И что? Деньги? Где они?
- Она ни хрена не говорила ни о каких деньгах. Она сказала, что беременна, и что ты собираешься заставить ее сделать аборт, поэтому она убежала.
- Правда? - ухмыляясь, он снова ткнул меня пистолетом в ухо. - Правда? Мистер Гибсон, с какой стати вы решили, что я буду тратить столько людей, столько ресурсов - не говоря уже о том, что есть большая вероятность, что меня арестуют за сегодняшние события - на то, чтобы заставить беременную проститутку сделать аборт? Вам это кажется разумной деловой позицией?
Я пожал плечами.
- Да что я знаю о бизнесе? Я рабочий в доке.
- Это правда. Но умный грузчик, нет? Я вижу это по тому, как ты говоришь - по тому, как ты себя держишь. Ты прекрасно владеешь языком и гораздо умнее, чем кажется. Не такой уж вы глупый человек, мистер Гибсон, так что не выставляйте себя таким образом.
- Если ты хочешь переспать со мной, Уайти, тебе придется ублажать меня не только этим.
- Сондра сказала тебе, кто отец?
Его голос изменился. Он был более тихим, более настойчивым. До сих пор его тон был спокойным, почти дружелюбным, даже когда он убил Юла и обещал сделать то же самое со мной. Но теперь его голос звучал мрачно и был полон угрозы.
- Она сказала, что не знает.
Уайти наклонился ближе. Его дыхание пахло чесноком и сыром. Вонь его одеколона стала сплошной.
- Не лгите мне, мистер Гибсон. Она сказала вам, что Я отец?
- Н-нет, - задохнулся я. - С чего бы ей...
Вопрос умер на моих губах. Мертвенность в голосе Уайти теперь отражалась в его глазах.
- Потому что я такой.
- Да, ты уже пытался солгать. Всего несколько минут назад, когда ты пытался выманить нас из укрытия. Помнишь? Это не сработало.
- Но это правда, мистер Гибсон. Я - отец.
- Ты... - прошептал я. - Tы хочешь убить своего собственного ребенка?
- Ни в коем случае. Я хочу спасти своего ребенка. Это эта шлюха хочет его абортировать.
- Чушь.
Его лицо дернулось, и я увидел это в его взгляде, понял, что он вот-вот нажмет на курок. Я начал лепетать, изо всех сил стараясь выглядеть испуганным и растерянным. Это было не так уж и сложно. Я закрыл лицо руками и подтянул ноги к груди - что-то вроде сидячей позы эмбриона. В то же время я держала металл под ботинком, подтаскивая его все ближе и ближе. Я уперся руками в пол и взмолился:
- Не стреляй в меня, чувак. Прости меня, ладно? Мне чертовски жаль. Она обманула меня, я люблю ее и не хочу умирать. Просто отпусти меня. Я принесу тебе твои гребаные деньги. Отпусти меня, и я...
Мои пальцы сомкнулись вокруг осколка. Вскрикнув, я вонзил его в бедро Уайти, пробив штанину брюк и глубоко вогнав в плоть. Уайти закричал. Пистолет выстрелил. У меня в голове что-то щелкнуло, а затем появилась мучительная боль в правом ухе. Я почувствовал запах гари. Сначала я подумал, что он выстрелил в меня, но потом понял, что это просто сила сотрясения так близко к моей голове. Я оглох на правое ухо, по крайней мере, временно. А дым шел от моих волос. Они горели.
Я выдернул ремешок и снова нанес ему удар. На этот раз я целился ему в пах. Металл легко вошел, и крики Уайти стали громче. По крайней мере, я так думаю. Я едва мог расслышать его из-за звона в ушах. Он замахнулся пистолетом, но я схватил его запястье свободной рукой и отвел его от себя, перебросив оружие через плечо. Я вытащил самодельный нож из его промежности и поднялся на ноги, продолжая крепко держать его за запястье. Лицо Уайти исказилось в ужасную маску боли и ярости. Я знал, что он чувствует. Мое собственное выражение лица, вероятно, было таким же.
Не имело значения, что я не дрался с детства. Инстинкт выживания - впечатляющее дерьмо, потому что я дрался, как гребаный "зеленый берет". Адреналин, страх и гнев бурлили во мне, и эта смесь пробудила во мне нечто такое, о чем я и не подозревал. Дикость ощущалась приятно. Правильно. Время игр закончилось. Мой коэффициент "валяния дурака" был сведен к нулю.
Мы боролись друг с другом в каком-то безумном двустишии - дискотечном танце смерти. Я выкрутил ему руку, пытаясь выбить пистолет. Уайти вцепился в мою рубашку свободной рукой, его пальцы стремились к моему горлу. Я ударил его по почкам, а затем коленом в уже израненный пах. Эффект оказался даже лучше, чем я надеялся. Застонав, Уайти выронил пистолет. Спазмы сотрясали его тело, глаза закатились. Его колени подкосились, и он опрокинулся навзничь.
Отпустив его запястье, я ударил себя руками по голове, чувствуя, как горят волосы и вздувается кожа головы. Уайти приподнялся на локтях. Я схватился за пистолет. Нога русского вылетела, подставив мне подножку. Я споткнулся, выронив оружие из рук. Он схватился за меня, но я ударил его ногой сбоку по изуродованной голове, прямо в то место, где было его ухо. Похоже, это подействовало. Застонав, Уайти вздрогнул, а затем затих.
Не останавливаясь, я поднял пистолет и направил его на него. Я не знал, что это был за пистолет, и мне было наплевать. Меня волновало только то, что он работал. Я нажал на спусковой крючок и убедился, что он работает. Пистолет подпрыгнул в моих руках. Я едва услышал выстрел. Мой первый выстрел попал ему в яйца, завершив то, что я начал с осколком. Второй выстрел пробил дыру в его животе. Третий выстрел попал ему в грудь. Уайти покатился по полу, его руки и ноги дрожали. Я вскочил на ноги и встал над ним. Его зубы стучали. Его глаза бесконтрольно закатились.
- Иди на хуй! - сказал я в третий раз.
Может быть, это слово и слишком часто употребляется, но оно чертовски хорошо описывает ситуацию и мои чувства.
Я выстрелил ему в голову. Пуля проделала очень маленькое отверстие, но выходное отверстие должно было быть чертовски большим, потому что его голова рывком поднялась с пола и упала обратно, разбрызгивая мозги, осколки черепа и кровь.
