Миссис Терман опустила глаза.
- Да. Может быть.
Билли ничего этого не заметил.
- Папа... Там же всякие чудовища, папа.
- Мы знаем. Но большинство из них - не все - выходят только ночью.
- Они подстерегут вас, - прошептал Билли, глядя на меня огромными глазами. - Они будут вас ждать в тумане, и, когда вы будете возвращаться, они вас съедят. Как в сказках. - Он крепко обнял меня с какой-то панической страстностью. - Не ходи, пожалуйста, папа.
Осторожно расцепив его руки, я объяснил, что должен идти.
- Я вернусь, Билли.
- Ладно, - произнес он хрипло, но больше не смотрел на меня. Билли не верил, что я вернусь, и это было написано на его лице, уже не гневном, но печальном и тоскующем.
Я снова подумал, правильно ли делаю, подвергая себя такому риску, но потом взгляд мой случайно остановился на среднем проходе, где сидела миссис Кармоди. Когда я прошел уже три четверти пути, меня догнала Аманда.
- Ты, в самом деле, должен это сделать ? - Спосила она. Щеки ее раскраснелись, а глаза стали зеленее обычного. Она боялась, очень боялась.
Я пересказал ей свой разговор с Деном Миллером. Загадка с машинами и тот факт, что никто не пришел к нам из аптеки, ее не очень тронули. Зато она всерьез отнеслась к предположениям относительно миссис Кармоди.
- Возможно, ты прав, - сказала она.
- Ты серьезно в это веришь ?
- Не знаю. Но в этой женщине что-то жуткое есть. А если людей пугать достаточно сильно и достаточно долго, они пойдут за любым, кто пообещает спасение.
- Но человеческие жертвоприношения, Аманда ?
- Ацтеки это делали, - сказала она ровно. - Послушай, Дэвид. Ты обязательно возвращайся. Если что-нибудь случится, хоть что-нибудь, сразу возвращайся. Бросай все и беги. Возвращайся ради сына.
- Хорошо. Обязательно.
- Дай бог тебе.. - Она выглядела усталой и постаревшей. Мне пришло в голову, что так выглядим почти все мы. Но не миссис Кармоди. Миссис Кармоди стала моложе и как-то ожила. Словно она попала в свою среду.
Собрались мы не раньше 9:30 утра. Пошли семеро: Олли, Ден Миллер, Майк Хатлен, бывший приятель Майрона Ляфлера Джим, Бадди Иглтон, я. Седьмой была Хильда Репплер, хотя Миллер и Хатлен вполсилы пытались ее отговорить. А я подумал, что она может оказаться более подготовленной к неизвестному, чем любой из нас, за исключением, может быть, Олли. В одной руке миссис Репплер держала небольшую полотняную сумку, загруженную аэрозольными банками с инсектицидами, уже без колпачков и готовыми к употреблению. В другой руке она несла теннисную ракетку.
- Что вы собираетесь с ней делать, миссис Репплер ? - спросил Джим.
- Не знаю, - сказала она низким хриплым голосом. - Но ракетка хорошо сидит в руке.
Каждый из нас держал что-то в руках, хотя выглядел такой набор оружия довольно-таки странно. У Олли был револьвер. Бадди Иглтон принес откуда-то стальной ломик. Я прихватил черенок швабры.
- О'кей, - сказал Ден Миллер, повысив голос. - Прошу внимания!
Человек двенадцать добрели до выхода посмотреть, что происходит, и остановились нестройной группой. Справа от них стояла миссис Кармоди со своими новыми сторонниками.
- Мы собираемся в аптеку - посмотреть, как там дела. Надеюсь, мы найдем там что-нибудь для миссис Клапхем.
Так звали старушку, которую затоптали вечером, когда появились розовые твари.
Миллер взглянул на нас.
- Мы не должны рисковать, - сказал он. - При первых же признаках опасности мигом возвращаемся в магазин...
- И приведете к нам эти исчадия ада ! - выкрикнула миссис Кармоди.
- Она права ! - поддакнула одна из "летних" дам. - Из-за вас они заметят нас ! Вы приманите их сюда ! Почему бы вам не успокоиться, пока все хорошо ?
- То, что случилось с нами, вы называете "все хорошо" ? - спросил я.
Миссис Кармоди с горящими глазами шагнула вперед.
- Ты умрешь там, Дэвид Дрэйтон ! Ты хочешь, чтобы твой сын остался сиротой ? - Она обвела нас всех взглядом. Бадди Иглтон опустил глаза и одновременно поднял ломик, словно защищаясь от ее злых чар.
- Вы все умрете там! Разве вы не поняли, что наступил конец света? Враг рода человеческого шагает по Земле! Пылает адский огонь, и каждый, кто ступит за дверь, будет растерзан! Они придут за теми из нас, кто остался здесь, как сказала эта добрая женщина. Люди, неужели вы позволите, чтобы это произошло? - Теперь миссис Кармоди обращалась к собравшимся зрителям, и толпа зароптала. - После того, что случилось с неверящими вчера? Там - смерть! Смерть! Там...
Банка зеленого горошка, пролетев через две кассы, ударила ей в грудь. Миссис Кармоди, квакнув от неожиданности, замолчала. Вперед вышла Аманда.
- Заткнись! - выкрикнула она. - Стервятница! Заткнись!
- Она служит нечистому! - опять заорала миссис Кармоди, и на ее губах заиграла нервная усмешка. - Мать Кармоди все видит! Да! Мать Кармоди видит, чего не видят другие!
Но наваждение уже прошло, и Аманда спокойно выдержала ее взгляд.
- Мы идем или будем стоять здесь целый день? - спросила миссис Репплер.
И мы пошли. Спаси нас бог, мы пошли.
Ден Миллер шел первым. Олли вторым. Я шел последним, сразу за миссис Репплер. Наверное, я никогда в жизни так не боялся. Моя ладонь, сжимающая черенок швабры, стала скользкой от пота. Выйдя за дверь, я снова почувствовал запах тумана. Миллер и Олли уже растворились в белизне, а Хатлена, шедшего третьим, было едва видно.
"Всего двадцать футов, - твердил я себе. - Всего двадцать футов".
Миссис Репплер медленно, но твердо шагала впереди меня, чуть покачивая зажатой в правой руке теннисной ракеткой. Слева от нас была красная шлакоблочная стена. Справа, как призрачные корабли, стояли в тумане машины первого ряда автостоянки. Потом из белизны возник мусорный бак, а за ним скамейка, на которой люди инода ждали очереди к телефону-автомату.
- О, боже ! - истерично вскрикнул Миллер, добравшись до аптеки. - Боже милостивый ! Вы только посмотрите !
Внутри аптека больше всего напоминала бойню. Мы с Миллером почти угадали. Все твари, скрывающиеся в тумане, находили свою жертву по запаху. И это было логично. Зрение для них почти бесполезно. От слуха толку не намного больше, поскольку, как я уже писал, туман странным образом путает всю акустику: звуки, рождающиеся близко, делает далекими, а далекие иногда близкими. Эти твари из тумана шли, повинуясь самому надежному чувству: обонянию.
