— Я знаю.
— Потому что так мы сильнее, правда? — он невидящими глазами смотрел в окно. — А мне сейчас нужно стать сильнее.
— Тебе нужно поспать. Почему бы мне не отвезти тебя назад? Ничего, если немного опоздаю.
Он покачал головой.
— Ненавижу этот дом.
— С чего это вдруг?
— Мы оба его ненавидим. От него у меня плохие сны.
— Это не от дома, Томми.
— От него! От дома, от мамы и от всего этого вонючего города! Погляди на него! — внезапно взвился он. — Погляди на это дерьмо! Разве тебе не хочется разнести тут все? — голос его гулко отдавался в тесноте машины, глаза дико расширились. — Знаю, что хочется. Не лги мне, моя маленькая сестренка.
— Я не маленькая, Томми.
— Я на тридцать пять секунд старше, — напомнил он.
Это всегда было для них предметом шуток. Лишних тридцать пять секунд в этой сраной дыре.
— Хватит нести чушь! — она резко повернула руль. — Не желаю слушать. Иди проветрись.
— Хочешь, чтобы я сейчас стал кричать? Прямо посреди улицы? Пожалуйста! Я буду орать, пока все их чертовы дома не повалятся.
— Ты ведешь себя как мудак.
— Да, такие словечки не часто услышишь от моей маленькой сестренки, — проговорил он со злорадным удовлетворением. — С нами обоими этим утром что-то случилось.
Он был прав. Она чувствовала, как его гнев передается ей. Они были двойняшки, с очень похожими характерами, но он всегда был менее послушным. Она изображала примерную дочь и терпеливо выносила лицемерие окружающих, потому что так хотела мама. Но часто ей хотелось бунтовать так же открыто, как Томми-Рэй. Его сегодняшняя тирада против города была чисто нацистской; он любовался своим бунтом. Но и ей хотелось так же любоваться собой.
— Поговорим вечером, Томми, — сказала она.
— Точно?
— Обещаю.
— Нам нужно помочь друг другу.
— Я знаю.
— Особенно сейчас.
Внезапно он обмяк, будто гнев неожиданно покинул его, и вместе с ним — вся энергия.
— Я боюсь, — сказал он необычайно тихо.
— Тебе нечего бояться, Томми. Ты просто устал. Иди домой и поспи.
Они были у Центра. Она не стала ставить машину.
— Отвези ее домой. Меня вечером подвезет Луис.
Когда она собралась вылезать, он схватил ее за руку, больно сдавив.
— Томми…
Ты веришь в то, что сказала? Бояться нечего!
— Нет.
Он потянулся, чтобы поцеловать ее.
— Я тебе верю, — он приблизил свои губы к ее, продолжая держать ее за руку, словно доказывая свои права на нее.
— Хватит, Томми, — сказала она, выдергивая руку. — Иди домой.
Она вылезла, держась за дверцу.
— Джо-Бет!
Впереди стоял Хови. При виде его у нее сжалось сердце. Сзади раздался гудок. Обернувшись, она увидела Томми-Рэя за рулем. Он глядел на нее расширенными глазами, потом потянулся к дверце, открыл ее. Снова гудок. Кто-то кричал сзади, чтобы он убрал машину, но он не обращал внимания. Его внимание было приковано к Джо-Бет. Было поздно махать Хови, чтобы он отошел. Томми-Рэй понял все по улыбке на лице Хови.
Она снова поглядела на него с отчаянием.
— Хорош, — услышала она голос Томми-Рэя сзади. К ее отчаянию добавился страх.
— Хови… — начала она.
— Господи, какой же я болван! — сказал Томми-Рэй.
Она попыталась улыбнуться.
— Томми, познакомься, это Хови.
Она никогда не видела такого выражения на лице своего брата и не представляла, что оно может отразить такую злобу.
— Хови? Это значит Ховард?
Она кивнула, переводя взгляд на Хови.
Оба юноши шагнули вперед, протягивая друг другу руки. Солнце освещало их одинаково, но Томми-Рэй был бледен, несмотря на загар. Глаза его потускнели, кожа на скулах натянулась. Она с ужасом подумала, что он выглядит, как мертвец. Томми-Рэй — мертвец.
Хотя Хови протянул руку, Томми-Рэй игнорировал ее, поворачиваясь к сестре.
— Потом, — сказал он очень тихо.
Его голос почти скрылся за возмущенными возгласами сзади, но она смогла уловить его зловещую интонации-После этого он повернулся и пошел к машине. Она не видела его усмешки, но почувствовала ее.
— Что все это значит? — осведомился Хови.
— Не знаю. Он какой-то странный сегодня.
— Может, ему нужна помощь?
— Думаю, лучше оставить его в покое.
— Джо-Бет! — позвал кто-то. Сзади них возникла женщина средних лет, с ничем не примечательной внешностью.
— Это был Томми-Рэй? — спросила она.
— Да.
— Он показался мне таким странным, — она воззрилась на Хови с осторожным любопытством. — Ты в магазин, Джо-Бет? Мы уже открыли.
— Бегу.
— Твой друг тоже с нами?
— Да-да… извините… Хови, это Луис Нэпп.
— Миссис, — вставила женщина, словно ее замужний статус был талисманом против незнакомых молодых людей.
— Луис… это Хови Катц.
— Катц? — переспросила миссис Нэпп. Теперь она изучала свои часы. — На пять минут опоздала.
— Ничего. До полудня все равно никто не зайдет.
Миссис Нэпп, казалось, была шокирована таким неуважением.
— Нельзя так относиться к работе, — изрекла она. — Постарайся быть поскорее.
С этими словами она отчалила.
— Какая странная, — заметил Хови.
— Она не такая плохая, как кажется.
— Верю.
— Я пойду.
— Куда? День чудесный. Можно пойти куда-нибудь.
— Завтра тоже будет чудесный день, и послезавтра, и после послезавтра. Это Калифорния, Хови.
— Все равно пошли.
— Дай мне хоть помириться с Луис. Не хочу ни с кем ссориться. Это расстроит маму.
— Тогда когда?
— Что «когда»?
— Когда ты освободишься?
— Ты ведь не уйдешь?
— Нет.
— Я скажу Луис, что мне нужно домой присмотреть за Томми-Рэем. Скажу, что он заболел. Это наполовину правда. А потом приду к тебе в мотель. Ладно?
— Обещаешь?
— Обещаю, — она уже уходила и вдруг обернулась. — Что с тобой?
— Ты не хочешь… поцеловать… поцеловать меня на людях?
— Конечно, нет.
— А наедине?
Она полушутливо цыкнула на него.
— Скажи «да».
— Да.
— Видишь? Так просто.
* * *
Позже, когда они с Луис попивали воду со льдом во все еще пустом магазине, дама задумчиво проговорила:
— Ховард Катц.
— А что такое? — спросила Джо-Бет, готовясь к лекции на тему отношений с противоположным полом.
— Я не могла вспомнить, где я слышала это имя.
— А теперь вспомнили?
— Жила тут, в Гроуве, одна женщина, — сказала Луис, стирая с прилавка водяной круг от стакана.
Казалось, что она испытывает желание рассказать и в то же время не хочет тревожить Джо-Бет. Почему?
