- А я уже горькую собирался запить. В гости не идешь, по телефону не звонишь. Девятое-то мая пропустил, такой-сякой-разэтакий!
- Каюсь, пропустил.
- Не стыдно? Мог бы, кажется, поздравить.
- Да ведь объяснял уже, не знаю я ваших праздников. То день пограничника, то ВДВ, до двадцать третье февраля…
- Ты мне вола не крути! Девятое мая - святое. Это тебе не какие-то там дни, его все знают!
- Ладно, Васильич, не нападай. Ну, заработался, виноват.
- Значит, по-прежнему, как белка в колесе?
- Еще хуже.
- Ладно, коли так… А то и впрямь мысли нескладные стали забредать, не случилось ли чего, не шлепнул ли кто моего Ящера.
- Вот еще! Если меня шлепнут, кто же тебя опекать будет? - я подмигнул Васильичу и катнул по полированному столу пакет. - Посчитай и удивись. Здесь, кстати, надбавка за грядущее.
- Надбавка - это хорошо, - забурчал старик. - Цены растут, жизнь, ядрена шишка, дорожает.
Пройдясь по пакету опытными пальцами, он спрятал подношение в стол.
- Сегодня во сне видел экскременты. Веришь ли, целую гору! Проснулся и сразу сообразил - к деньгам. Экскременты, Павлуша, всегда к деньгам снятся. Ба-альшим деньгам! Потому как народная примета!
- А может, не только к деньгам?
- Ты это о чем? - круглая, покрытая седым ежиком голова начальника госбезопасности кокетливо склонилась набок.
- О том, что не надоело тебе твое генерал-майорство?
Васильич заегозил в кресле, крылья его мясистого носа энергично зашевелились. Рукой потянувшись к углу стола, он утопил потайную клавишу. Спустя несколько секунд, легкий зуммер возвестил о том, что комната чиста и никаких записей вражеская электроника не ведет.
- Мда… Теперь и погутарим, - он выложил перед собой крупные руки. - Так чего ты там про погоны обмолвился?
- Да то самое, - в тон ему ответил я. - Пора тебе, Васильич, на повышение двигать. Будешь заведовать областью, а Серегу на свое место посадишь.
- Так ты Серегу хочешь вместо меня подкармливать?
- Ну, разве что самую малость. Только и тебе с очередной звездочкой премиальные выльются, в этом не сумлевайся.
- Занятно бормочешь. Крайне занятно… Неужто хвост кто-то прищемил? С чего это ты ласковый такой сделался? - генерал хитровато прищурился. Подобные минуты этот стервец обожал. Еще бы! Можно было сидеть, откинувшись в кресле, дремотно позевывать и вполуха выслушивать жалобы всемогущего Ящера. Приятно сознавать, что и ты на этом свете кое-что можешь. Не каждый день тебе плачутся в жилетку авторитеты! При случае я охотно подыгрывал старику, но сейчас решил не увлекаться длительными прелюдиями.
- Есть маненько. В смысле, значит, хвоста. Только ты ведь про это вряд ли что слышал. Или я ошибаюсь?
Генерал сосредоточенно принялся тереть нос. Видно было, что хочется ему сказать, да, мол, есть слушок, осведомлены-с, да только не было у него никаких слушков. Пустой был старичок. Как карман бомжа.
- Ну… Вроде как Мороз куда-то запропал. Не иначе как из-за него заваривается буча?
- Пальцем в небо, Васильич! Мороз - прошлый спрос, мы о нем уже и забыли.
- Ты-то, может, забыл, а синелицые шебуршатся.
- Пусть шебуршатся. Погоды они не делают. Значит, все в порядке и сюрпризов можно не ждать?
- И снова не угадал. Ты мою натуру знаешь, я против закона не пру напролом. Имеется брешь, пролезу, но заборы валить не стану. И государству отстегиваю на правительственные машинки, и вашего брата не задеваю, но нынче, боюсь, без шухера не обойдется.
- Что такое?
- Некий бумс у нас, видишь ли, готовится.
- Где это у нас?
- У нас - это, значит, в твоем родном городе.
- И большой бумс?
- Немалый.
Покрытая седым ежиком голова осуждающе качнулась.
- Неужели кто-то наехал?
- Да нет… Скажем так, завелся червячок в капусте. Вот и плеснем немножечко кипяточком.
- Плохо, Павлуша. Очень и очень плохо. Что я тебе ещё скажу? Шухер лишний - он всегда ни к чему.
- А ты подумай, может, и к чему! Наверняка сообразишь что-нибудь умное. Пошуметь ведь можно таким образом, что кое-кто очень даже оценит. То есть, я это к тому подвожу, что не пора ли в нашем светлом городишке покончить с преступностью окончательно и бесповоротно?
- Ну, ну? - Васильич развеселился. - Пой, соловушка, слушаю.
- Я о центровых, Васильич. Уели они меня. Решил сковырнуть, как чуждый честным гражданам элемент, как коросту с лица славного города-героя. В общем, намечаются у нас кое-какие оргмероприятия, и, если ты должным боком подсуетишься, может статься, что в следующую нашу встречу на тебе воссияют погоны генерал-лейтенанта.
- Ой, складно брешешь! Век бы слушал!
- Складно - да не совсем. Потому что уже сегодня вечером исчезнет Поэль и кое-кто из его подручных.
- Окстись, Ящер! Думай, что говоришь.
- Я думаю. Но таковы обстоятельства. Собственно, я за тем и пришел, чтобы успокоить. Шум, конечно, поднимется, но можешь смело брать дело под контроль. Видишь ли, следы должны привести в «Харбин».
Генерал-майор присвистнул.
- Губа у тебя не дура!
- Хочешь сказать, что в «Харбине» сидят честные люди?
- Да нет, конечно! Какая там, к дьяволу, честность! Хочу сказать, что мне ещё хочется жить.
- Представь себе, мне тоже. Но с «Харбином» все-таки кое-что произойдет. Да, да, Васильич! Перст судьбы и все такое. Хотел бы иначе, да не получится. О подробностях узнаешь чуть позже, а пока - все, что от тебя требуется, это должный настрой. Не впадай в панику, и если что желаешь навесить на будущих покойников, как следует покумекай. Через часок свяжись по этому телефону, - я продемонстрировал ему визитку Ганса, - и объясни, где какую захоронку искать.
- Шутишь? Когда же я успею?
- Надо успеть.
- Нет, Ящер, час - это мало, - генерал всерьез разволновался. При этом видно было, что он лихорадочно что-то про себя обдумывает. - Есть, конечно, нужные пальчики, нужные улики, но так вот сразу не соберешь! И адъютант верный, как назло, в отпуске, Не-ет, брат, тут серьезно готовиться надо, семь раз все взвесить и отмерить.
- Вот и отмеряй!
- Да ты смеешься! За час я не управлюсь.
- Что ж, только для тебя, Васильич, - я, вздохнув, показал ему три пальца. - Но связь только через Сережу и только по этому телефону. Комбинация затевается масштабная, размером со свеженький айсберг.
- А ты не мог мне об этом попозже сказать? Нельзя же так, в самом деле!
- Нельзя, согласен. Но, как уже объяснил, таковы суровые реалии.
- Реалии у него!.. Да ты хоть примерно себе представляешь, сколько подобные операции готовятся в серьезных инстанциях? Месяцами, понимаешь ты? Иногда и годами!
