Хэрод облизнул внезапно пересохшие губы. Марии Чен пока ничего не грозило, Рэйнольдс не мог ее съесть. «О Господи, — подумал он, — а что же станет с нами, пешками, когда нас будут съедать?»
— Пешка на слон-4, — бесстрастно ответил Барент. Свенсон вежливо подтолкнул Кеплера, член Клуба Островитян заморгал и сделал шаг вперед. Барент перестал выглядеть на доске таким одиноким.
— Кажется, это сороковой ход? — заметил Вилли и сделал шаг по диагонали на черную клетку. — Король на ладья-4.
— Пешка — слон-5. — Барент передвинул Кеплера еще на одну клетку.
Кеплер в своем перепачканном костюме двигался осторожно, словно в квадрате, расположенном рядом с Барентом, могла находиться западня. Заняв новую позицию, он остался стоять у самого края клетки, не сводя глаз с обнаженного негра, расположившегося в шести футах от него, на соседней черной диагонали. Лугар смотрел на Барента.
— Пешка бьет пешку, — пробормотал Вилли. Лугар сделал шаг вперед и направо. Джозеф Кеплер закричал и повернулся, чтобы бежать.
— Нет-нет-нет, — нахмурился Барент, Кеплер замер в полупрыжке, мышцы его напряглись, ноги выпрямились. Не шевелясь, он смотрел на приближающегося негра. Лугар остановился рядом с ним на черной клетке. В глазах Кеплера застыл уж;";.
— Спасибо, Джозеф, — сказал Барент. — Ты дослужил хорошую службу, — и он кивнул Вилли.
Дженсен Лугар обеими ладонями взял угловатое лицо Кеплера, стиснул его и резким движением вывернул голову. Хруст сломанной шеи эхом отдался под сводами зала. Кеплер один раз дернулся и скончался, снова обмочившись при падении. По жесту Барента вперед выскочили охранники и, схватив обмякшее тело, поволокли его прочь.
Лугар остался в черной клетке один — теперь глаза его были устремлены в пустоту. Барент внимательно посмотрел на него.
Хэрод не мог поверить в то, что Вилли отдаст Баренту Лугара. Уже четыре года негр был любимчиком старого продюсера и по меньшей мере дважды в неделю делил с ним постель. Вероятно, Барент тоже сомневался в этом — он поднял палец, и из темноты выступило с полдюжины охранников, нацелив свои «узи» на Вилли и его пешку.
— Герр Борден? — спросил Барент, поднимая бровь. — Мы можем сойтись на ничьей и вернуться к установленным состязаниям. На следующий год... кто знает?
Лицо Вилли превратилось в бесстрастную маску.
— Меня зовут герр генерал Вильгельм фон Борхерт, — ровным голосом произнес он. — Ходите.
Барент помедлил, затем кивнул своим охранникам. Хэрод ожидал шквала огня, но они лишь удостоверились, что траектории выстрелов свободны, и замерли в готовности.
— Что ж, пусть будет так. — Барент положил на плечо Лугара свою бледную руку.
Уже позже Хэрод думал, что смог бы воспроизвести на экране то, что последовало дальше, при неограниченном бюджете, дюжине техников по гидравлике и работе с кровяными резервуарами, но ему никогда бы не удалось добиться такого звука и такого выражения на лицах окружающих. Через мгновение тело Лугара начало корчиться и искривляться — органы грудной клетки выперли наружу, грозя сломать ребра, бугры мускулов на его плоском животе надулись, как крыша тента от порыва ветра, голова начала подниматься, как на невидимом стальном перископе, натягивая и напрягая жилы, пока они с отчетливым треском не полопались. Затем все тело негра содрогнулось, будто охваченное каким-то жутким спазмом, и у Хэрода мелькнул образ сжимаемой и расплющиваемой глины в руках выведенного из себя скульптора. Но страшнее всего были глаза: они закатились в глазницы, так что остались видны лишь белки, которые увеличивались и увеличивались — сначала до размеров шариков для гольфа, потом — бейсбольного мяча, потом — надувных шаров, которые вот-вот грозили лопнуть. Лугар открыл рот, но вместо ожидаемого крика оттуда хлынула кровь.
Хэрод слышал звуки, доносившиеся из утробы Лугара, — мышцы внутри рвались с таким же надрывным дребезжанием, как лопаются струны рояля, слишком туго натянутые на колки.
Барент отступил на шаг назад, чтобы не запачкать свой парадный костюм, белую рубашку и лакированные ботинки.
— Король берет пешку, — промолвил он, поправив свой шелковый галстук.
Вышедшие на поле охранники вынесли тело Лугара. Теперь Барента и Вилли разделяла лишь одна белая клетка. Шахматные правила запрещали кому-либо из них вставать на нее. Короли не могли вступать в противостояние.
— По-моему, мой ход, — промолвил Вилли.
— Да, герр Бор... герр генерал фон Борхерт, — ответил Барент.
Вилли кивнул, щелкнул каблуками и объявил следующий ход.
* * *
— Разве мы не должны уже прилететь? — спросила Натали Престон и, наклонившись вперед, посмотрела в залитое дождем ветровое стекло.
Дерил Микс жевал незажженную сигару, перегоняя ее из одного угла рта в другой.
— Встречный ветер сильнее, чем я думал, — ответил он. — успокойся. Уже скоро. Высматривай огни с правой стороны.
Натали откинулась назад и с трудом справилась с желанием в тридцатый раз заглянуть в сумочку и проверить «кольт».
С заднего сиденья к ней склонился Джексон.
— Я до сих пор не могу понять, что здесь делает такая малышка, как ты.
Он хотел пошутить, но Натали резко обернулась и выпалила:
— Послушай, я знаю, что я здесь делаю. А вот что ты делаешь здесь?
Словно уловив ее напряженное состояние, Джексон ухмыльнулся и невозмутимо ответил:
— Братство Кирпичного завода не смиряется с тем, когда являются такие люди и начинают расправляться с братишками и сестренками на нашей собственной территории. Когда-то ведь надо же рассчитаться.
Натали сжала кулак.
— Дело не только в этом, — промолвила она. — Это подлые, страшные люди?
Джексон обхватил ее кулак своей ладонью и тихонько сжал его.
— Послушай, малышка, на этой земле есть всего три сорта людей: подлые ублюдки, подлые черные ублюдки и подлые белые ублюдки. Подлые белые ублюдки хуже всего, потому что они дольше всех занимаются этим делом, — он бросил взгляд на пилота, — старик, я не хотел тебя обидеть.
— А я и не обиделся, — сказал Микс, перекинул сигару в другой угол рта и ткнул пальцем в ветровое стекло. — Вон там, на горизонте, возможно, уже наш огонь. — Он сверился с указателем скорости и добавил:
— Через двадцать минут... Может, через двадцать пять.
Натали высвободила руку и нащупала в сумочке «кольт» 32-го калибра. Всякий раз, как она прикасалась к нему, оружие казалось ей все меньше и незначительней.
Микс дернул дроссель, и «Сессна» понемногу начала терять высоту.
* * *
Сквозь пелену боли и усталости Сол заставлял себя следить за игрой. Больше всего он боялся потерять сознание или по собственной невнимательности вынудить Вилли преждевременно применить свои силы. И то и другое запустило бы механизм фазы сна, а фаза быстрого сна повлекла бы за собой многое другое.
