— От ты дурной… Ты глянь, бля, на небо, глянь!
Компания пошагала дальше, нетрезвые голоса окликали мужика, но он лишь отмахнулся, занятый культурно-просветительной работой среди Микеши.
— Глянул? И вот прикинь, бля, что до сих пор все звезды от Бога были, а теперь наша летает, человечья? Ты прикинул?! Так ведь пойдет — и солнце второе засветим! Чтобы лето везде круглый год, прикинь?!
Небо было затянуто низкой облачностью, никаких звезд не виднелось, ни божьих, ни рукотворных. Но Микеша не стал обижать мужика, сказал:
— Второе солнце — это хорошо. И спутник — хорошо.
— Во-о! — мужик наставительно поднял палец и потрусил догонять своих.
А Микеша пошагал дальше, раздумывая: если звезды — это души правильных охотников, то чья же душа теперь там летает и пикает? Но так ничего и не надумал: не силен был в отвлеченных материях.
* * *
Позже Гриднев поражался, до чего же все гладко прошло. Фальшивым «воркутинским геологам» никто не удивлялся. Все воспринимали как должное. Границ в тайге никто не проводил, поди пойми, где в точности заканчивается Северный Урал и начинается Приполярный. Документов никто не спрашивал. Фальшивая печать и поддельные бланки не потребовались. Ну, сидит экспедиция от «Воркутагеологии», разведку ребята делают, промывают что-то на промприборе — эка невидаль! Заскакивали пару раз охотники-манси, подбрасывали мясо в обмен на спирт — и тоже ничего не заподозрили.
Разумеется, в «Воркутагеологии» знать не знали о своих якобы сотрудниках и снабжать их ничем не собирались. Со снабжением продуктами могли бы возникнуть трудности, все-таки двенадцать ртов — это двенадцать ртов (в заданный лимит они не уложились). Но Рогов придумал гениальный план: восстановить рыбный промысел на Лозьве, что держали геологи из Северного, — и исподволь распустить о том слухи.
Выгода получилась двойная. Даже тройная. И на жрачку меньше тратиться приходилось, и денежка кое-какая капала, и еженедельным рейсам во 2-й Северный никто не удивлялся, все знали: Гриднев, нехороший человек, там браконьерничает. Заезжали офицеры-вертухаи из Ивдельлага, намекали: знаем, знаем, чем там занимаешься, делись по-хорошему, чтоб не обернулось по-плохому. Гриднев делился, и с другими тоже, никому не отказывал: одним — балык пудового таймешка, другим — бочонок малосольной сельди; все уезжали довольные.
А главное незаконное занятие так и оставалось в тени другого — Рогов рассчитал все точно. «Сам Сатана ему ворожит», — с тихой ненавистью думал Гриднев о компаньоне. А потом всё же случилось то, чего он опасался с самого начала. Какой-то шарик в голове у Рогова заскочил за ролик. Или крышу снесло от постоянных удач. Когда гнездо исчерпалось, Рогов самовольно перебросил людей и технику южнее. Почти к самому 2-му Северному. Там у Рогова было другое разведанное местечко, и с подъездом стало меньше проблем, но вот геологам из «Воркутагеологии» там делать было решительно нечего. И никакой неточностью карт их появление было уже не объяснить. Причем устроился Рогов вольготно и нагло, не таясь больше по ручьям-притокам, — сараюшка с промприбором открыто стояла на берегу Лозьвы.
Гриднев узнал об этом в начале осени 58-го, вернувшись из шестинедельного отпуска, из Анапы, — узнал и схватился за голову.
— Не паникуй, — невозмутимо сказал Рогов. — Прокатило там, прокатит и здесь, никто в верховьях сейчас не бывает. Здесь карман поменьше, к весне все выберем и разбежимся. Дом себе в Крыму куплю, и на жизнь безбедную до старости хватит. А ты где над златом чахнуть будешь?
Гриднев не ответил. Ему очень хотелось заехать кулаком в наглую, обросшую рыжей бородой морду. Но он сдержался. Он не забывал о Парамоше и улице Ленина. Никогда не забывал.
Глава 15. Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое, или К вопросу о несъедобной колбасе
А теперь — давно обещанный рассказ о том единственном оружии, что способно было нанести травму, погубившую Николая Тибо-Бриньоля.
С давних времен люди использовали для самообороны (и не только для нее) привычные орудия труда — то, что всегда под рукой.
Например, издавна бродившие по Руси плотничьи артели становились объектом внимания лихих людей, когда возвращались домой с заработанными деньгами. Их оружием самозащиты становились не молотки и топоры, как можно бы подумать, — те лежали в ящиках с инструментами, и не всегда было время их доставать. В качестве оружия выступал плотницкий отвес: он всегда в кармане, под рукой. Вроде простая штука: небольшая заостренная гирька на длинном прочном шнурке — но воистину убийственная в умелых руках.
Причем в классическом варианте гирька делалась непременно граненой, не круглой в сечении — а зачем, объяснил автору этих строк один плотник преклонных лет (в Коми АССР — давно, в конце 80-х).
На примере показал: раскрутил в руке отвес так, что тот слился в полупрозрачный круг от стремительного движения, — и вмазал по дюймовой доске, сломав ее пополам. Впечатлило. А граненая гирька по черепу не скользнет, в отличие от круглой, пояснил старый плотник, враз голову проломит.
Илл. 63. Отвес круглый и отвес граненый. Для работы одинаково пригоден любой из них, грани — дань давней традиции самообороны.
Ямщики мастерски владели своими кнутами — вплетали в кончик свинцовую пулю, и она при умелом ударе била немногим слабее, чем пистолетная. Для ближнего же боя в рукоять кнута заливали свинец.
Приказчики купцов, занимавшихся выездной торговлей, и мелкие бродячие торговцы-офени отбивались от лихих людей безменами. Не теми пружинными или электронными весами, что распространены в наше время, — старинный безмен был устроен иначе: прочный металлический штырь длиной около аршина, посередине имелись насечки-деления, на одном конце — крюк, на другом — увесистая гирька (тоже зачастую граненая — догадайтесь, для чего). Смещая по штырю точку подвешивания, можно было обходиться без набора гирь-разновесов и не возить с собой лишнюю тяжесть. Большой точностью эти рычажные весы не отличались, но вот голову ими проломить можно было замечательно.
Те приказчики и офени, что торговали тканями, безменами по понятным причинам не пользовались. Им служил оружием самообороны аршин, которым измерялись отрезы ткани. Не мера длины, понятно, а увесистая деревянная рейка, ей соответствующая, — делали аршины из самых тяжелых и твердых пород дерева (такие почти не сокращаются в длине при высыхании), зачастую оковывали металлом — можно было бить от души, не опасаясь сломать. Более того, в XVII веке царь Алексей Михайлович ввел своим указом аршины цельнометаллические, хотя далеко не все купцы тот указ исполняли. Металлическим аршином можно было приложить супостату еще качественнее.
Любое оружие мало чего стоит, если не уметь им владеть, — и стихийно вырабатывались и совершенствовались техники боя с использованием безменов, аршинов и т. д. — ныне позабытые ввиду исчезновения из обихода соответствующих предметов.
Купцы, начальствовавшие над приказчиками, безмены и аршины с собой не таскали. Но и им приходилось, ввиду отсутствия системы безналичных расчетов, носить наличность с собой. Их «оружием последнего шанса» был кошель с той самой наличностью, он же «гаман», он же «мошна» — названий много, а суть одна: мешочек из прочной кожи на длинном прочном шнурке можно было использовать как импровизированный кистень. У длинного шнурка было и другое назначение: при расчетах на рынке он крепился за кисть руки или за пояс, чтобы ловкий жулик не выхватил мошну из руки и не бросился наутек (кстати, изначальное значение слова «мошенник» — преступник, выхватывающий или срезающий мошну в рыночной толпе). Чтобы шнурок труднее было оборвать или перерезать, в него зачастую вплетали металлические нити.
