– Дрезден, – рявкнула Мёрфи. – Проснись!
Я поморгал немного.
– Я не спал, – пробормотал я. – Так, дал глазам отдохнуть немного.
– Прибереги вранье на других, – фыркнула она и сунула мне в руку пластиковую чашку. Кофе она заварила с тонной сахара, как я люблю, и даже этот дешевый сорт показался мне райским нектаром.
– Ты просто ангел, – буркнул я, сделал глоток и мотнул головой в сторону рабочих клетушек. – Ты предпочла бы выслушать это у себя в кабинете.
Допивая чашку, я все время ощущал на себе ее взгляд.
– Ладно, – сказала она. – Пошли. И с тебя пятьдесят центов за кофе, Гарри.
Я проплелся за ней в ее кабинет – на скорую руку выгороженный фанерными перегородками угол с перекошенной дверью. На двери красовался листок бумаги с надписью толстым черным маркером: Л-Т КЭРРИН МЁРФИ. Чуть ниже виднелся прямоугольник светлого дерева на месте, где раньше висела табличка с другим именем. То, что у кабинета еще ни разу не было полноценной, пластиковой таблички, недвусмысленно напоминало о шаткости положения начальника отдела специальных расследований.
Мебель в кабинете, да и весь его интерьер, однако, являли собой разительный контраст со входом. Стол и рабочее кресло ее были с иголочки новыми. На столике справа стоял постоянно включенный компьютер. Большую часть одной из коротких стен занимала доска с текущими делами, на которую были в идеальном порядке пришпилены листки и стикеры с записями. Диплом об окончании колледжа, призы за айкидо и меткую стрельбу размещались на стене справа от входа, а садясь в кресло для посетителя, вы видели их прямо перед собой. Вот такая она, Мёрфи – организованная, волевая, целеустремленная, и немножко нетерпеливая.
– Погоди, – сказала мне Мёрфи. Я остановился у двери – как всегда – и подождал, пока она пройдет в кабинет и отключит компьютер и интерком на столе. Мёрфи уже привыкла к тем катаклизмам, которые происходят, когда я оказываюсь вблизи от работающих механизмов. Когда она разобралась со всем этим, я вошел.
Я плюхнулся в кресло и отхлебнул еще кофе. Она присела на краешек стола и, прищурив голубые глаза, посмотрела на меня сверху вниз. Сегодня, в субботу, она была одета с той же небрежностью, что и в рабочий день: темные слаксы, темная блузка, оттеняющая ее золотые волосы, цепочка и серьги из светлого серебра. Чертовски стильно. Я в своих мятых джинсах, футболке и черной ветровке, со всклокоченной шевелюрой, чувствовал себя неловко.
– Ладно, Гарри, – сказала она. – Выкладывай, что там у тебя.
Я допил последний глоток кофе, подавил зевок и поставил чашку на стол. Она переставила ее на поднос.
– Я всю ночь с этим провозился, – сказал я, стараясь говорить негромко. – Я черт знает сколько времени угрохал, рассчитывая это заклятье. И, если я в своих расчетах хоть приблизительно прав, это почти невозможно проделать даже с одним человеком, не говоря уже о двоих.
Она испепелила меня взглядом.
– Только не надо насчет «почти невозможно». У меня на руках два трупа, свидетельствующие об обратном.
– Побереги силы, – буркнул я. – Я ведь еще только начал. Тебе придется понять весь принцип, если хочешь разобраться с деталями.
Взгляд ее сделался еще опаснее. Она крепко взялась руками за край стола.
– Ладно, – произнесла она убийственно рассудительным тоном. – Ладно. Давай, объясняй.
Я снова протер глаза.
– Слушай. Тот, кто это сделал – кем бы он ни был – применил для этого томатургическое заклятье. Он воспользовался волосами или обрезками ногтей Томми Томма и Дженнифер Стентон... ну, или чем-нибудь в этом роде – чтобы установить с ними связь. А потом вырвал символическое сердце какой-нибудь ритуальной куклы, или жертвенного животного. Только для того, чтобы то же случилось с жертвами, нужно сообщить еще черт знает какую уйму энергии.
– Я не услышала ничего нового, Гарри.
– Ладно, ладно. Перехожу к сути, – сказал я. – Пойми, энергии для этого нужно столько – от одной цифры рехнуться можно. Проще устроить небольшое землетрясение, чем лишить кого-то жизни таким вот образом. В самом лучшем случае, возможно, я бы и добился этого, оставшись при этом в живых сам. Только для этого нужно, чтобы жертва достала меня до... до... до белого каления.
– Ты что, называешь себя в качестве подозреваемого? – уголок рта у Мёрфи чуть дернулся.
Я фыркнул.
– Я сказал, что у меня хватило бы силы проделать это с одним человеком. Полагаю, попытка проделать это с двумя просто угробила бы меня.
– Ты хочешь сказать, что все это проделал этакий чародей-Шварцнеггер?
Я пожал плечами.
– Что ж, такое возможно. Но гораздо вероятнее, это провернул какой-то большой мастер. В конце концов, магия не ограничивается простым объемом энергии. Важную роль играет и концентрация. Чем лучше сфокусируешься на цели, тем эффективнее ты прикладываешь свою энергию в нужное время и в нужном месте. Ну, вроде как мастер древних китайских боевых искусств ломает древесный ствол голыми руками. Он ведь даже щенка над головой поднять не может, зато имеющуюся у него силу направляет, куда нужно – с оглушительным эффектом.
Мёрфи покосилась на свои призы за айкидо и кивнула.
– О'кей, – сказала она. – Пожалуй, это я могу понять. То есть, выходит, мы ищем этакую волшебную разновидность мистера Мьяджи.
– Или, – я назидательно поднял палец вверх, – над этим одновременно поработало несколько чародеев. Объединили свою энергию и использовали ее разом, – от пульсирующей боли в голове в сочетании с пустым желудком и кофеином я почему-то начал говорить немного пьяным голосом. – Групповая работа, вот в чем суть.
– Шайка убийц, – протянула Мёрфи. – Я и одного не поймала, а тут еще ты говоришь, что их может оказаться полсотни.
– Тринадцать, – поправил я ее. – Больше тринадцати не получается. Но я сомневаюсь, чтобы их было так много. Это чертовски сложно. Все в кругу должны полностью отдаться заклятью, не колебаться, не сомневаться... И при этом всецело доверять друг другу. Такого в обычной шайке не встретишь. Такое вообще происходит крайне редко – если, конечно, это не какая-нибудь разновидность фанатизма. Религиозного или политического.
– Культ, – произнесла Мёрфи и потерла усталые глаза. – То-то «Волхв» разрезвится, если это вылезет наружу. Значит, Бьянка все-таки замешана во всем этом. Она запросто могла подвигнуть кого-то на такие усилия с целью избавиться от нее.
Я мотнул головой. Та болела еще сильнее, как-то настырнее, но куски мозаики ложились на места.
– Нет. Тут ты не в ту сторону смотришь. Убийца шлюхи и Томми Томма метил вовсе не в Бьянку.
– А ты-то откуда знаешь?
– Я с ней встречался.
– Черт подери, Гарри!
Я даже не обратил внимания на ее злость.
– Ты же сама знаешь, Мёрф, она с тобой не будет разговаривать. Она из старомодных девиц-монстров. Никакого сотрудничества с властями.
– А с тобой она что, говорила? – обиделась Мёрфи.
– Еще как.
– Я бы тебя в тряпку измочалила, когда бы ты и так ей не смотрелся, – вздохнула Мёрфи. – Ну, и что ты узнал?
– Бьянка здесь ни при чем. У нее нет ни малейшего представления, кто это мог сделать. Она сильно напугана, – я благоразумно умолчал, насколько она напугана: настолько, что едва не разорвала меня на куски.
– Выходит, кто-то послал предупреждение – но не Бьянке?
– Джонни Марконе, – кивнул я.
– Война гангстерских кланов, – задумчиво произнесла Мёрфи. – А теперь еще и с применением магии. Мафиозные чары. Господи, спаси и сохрани, – она побарабанила каблуками по торцу стола.
– Война гангстерских кланов. Поставщики «Третьего Глаза» против традиционных наркотиков. Верно?
Она настороженно покосилась на меня.
– Угу. Да, все именно так. Откуда ты знаешь? Мы ведь держали эту информацию в тайне от прессы.
– Ну, я тут столкнулся с одним парнем, у которого от «Третьего Глаза» крыша поехала. Так вот, кое-что из того, что он говорил, заставляет меня считать, что эта дрянь – не просто дурит голову. Она и правда открывает возможность видеть скрытое. И надо быть очень, очень хитрозадым чародеем, чтобы производить такое зелье в больших количествах.
