Совсем иначе выглядела передняя половина дома. Здесь в полном запустении влачила свое существование молодежь. Одно существо растянулось в спальне, на грязном матрасе без простыней, а второе, до обморока накачавшееся наркотиками, лежало в гостиной.
Оба этих жалких создания оказались женского пола хотя с первого взгляда определить это было трудно: кое-как остриженные волосы, чахлые тела и бесформенная джинсовая одежда делали их словно бы бесполыми. А горы повсюду разбросанных вещей не давали даже намека на принадлежность их хозяев к той или другой половине человечества.
Мне это зрелище показалось невыносимым.
Разумеется, Мариус перед отъездом из Нового Орлеана недвусмысленно предупреждал нас, что если мы не будем охотиться исключительно на негодяев, то очень скоро сойдем с ума. Насыщаться кровью невинных – высшее наслаждение, но оно неизбежно влечет за собой любовь к человеческой жизни и, как следствие, скорую гибель вампира.
Не могу утверждать, что я согласен в этом с Мари-усом, поскольку многие вампиры, питающиеся кровью невинных, чувствуют себя прекрасно. Однако приверженность к охоте на злодеев помогает мне сохранить душевный покой. А то, что приходится так близко соприкасаться со злом, вытерпеть легче.
Луи прошел в дом через боковую дверь. В домах такого типа, где нет коридоров и комнаты следуют одна за другой, составляя своего рода анфиладу, боковые двери не редкость.
Я остался в заросшем сорняками саду и, чтобы успокоить нервы, время от времени поглядывал на звезды. Неожиданно из маленькой ванной, еще одного чуда порядка и чистоты, потянуло рвотой и фекалиями, недавно оставленными на полу.
Да, похоже, спасти этих двух молодых женщин от самих себя могло лишь чье-то немедленное вмешательство, но Луи пришел не для этого. Охваченный такой жаждой, что даже я ее почувствовал, он сначала прошел в спальню и, присев на полосатый матрас рядом с лежащим на нем подобием человека, мгновенно впился зубами в шею захихикавшей женщины, чтобы сделать несколько смертоносных глотков.
А старуха в задней комнате все продолжала молиться.
Я думал, что Луи сразу уйдет, но ничего подобного.
Как только костлявое тело женщины повалилось обратно на матрас, рухнув на бок, Луи поднялся и постоял секунду, освещенный несколькими лампами, зажженными по разным углам.
Он выглядел великолепно: свет играл бликами в черных кудрявых волосах и вспыхивал в темно-зеленых глазах, свежая кровь придала лицу вампира естественный оттенок. В темно-желтом бархатном пиджаке с золотыми пуговицами он казался прекрасным видением среди грязи и запустения.
У меня перехватило дыхание, когда я увидел, как он медленно прошел в другую комнату.
Вторая женщина, в небрежной позе развалившаяся в мягком кресле, при виде незнакомца издала глухой крик, в котором смешалось недоумение и веселье. Ее ноги были широко расставлены, голые, покрытые болячками руки безвольно свешивались с подлокотников.
Луи постоял несколько секунд, внимательно разглядывая это создание. Казалось, он пребывает в нерешительности, не зная, что предпринять. На лице его, еще секунду назад задумчивом, теперь читался только голод. Наконец он двинулся вперед. От неуверенности не осталось и следа. Приподняв с кресла это омерзительное молодое существо, Луи сомкнул губы на его шее. Никаких оскаленных зубов, никакой жестокости. Обычный последний поцелуй.
Последовал обморок. Мне было хорошо видно в окно, что происходит. Женщина потеряла сознание, но обморок длился лишь несколько мгновений, а потом она умерла. Луи осторожно положил ее обратно в засаленное кресло. Я смотрел не отрываясь, как он своей кровью запечатал ранки на ее горле. Можно было не сомневаться, что то же самое он проделал с жертвой, лежавшей в другой комнате.
На меня нахлынула печаль. Жизнь показалась просто невыносимой. Я вдруг почувствовал, что никогда больше мне не знать ни покоя, ни счастья, ибо я не имею права ни на то, ни на другое. Но я понимал, что Луи в тот момент испытывал невероятное наслаждение, которое дает монстру только кровь, и должен был признать, что свои жертвы он выбрал безошибочно.
Он вышел через незапертую, оставленную без всякого присмотра парадную дверь, обогнул дом и оказался рядом со мной в боковом дворике. Он неузнаваемо изменился, превратившись в удивительно красивого мужчину, в сияющих глазах светилась неуемная энергия, незатуманенный взгляд был почти яростным, а на щеках играл румянец.
Смерть этих двух несчастных едва ли привлечет особое внимание. Все решат, что они умерли от передозировки наркотиков.
А старуха в задней комнате все продолжала не то молиться, не то напевать колыбельную младенцу, который тихо похныкивал.
– Оставь ей что-нибудь на похороны, – сказал я приглушенным голосом.
Мои слова почему-то привели Луи в смятение.
Я быстро обошел дом и, проскользнув в парадную дверь, оставил значительную сумму на сломанном столе, уставленном полными пепельницами и стаканами с остатками прокисшего вина. Еще немного денег я положил на старое бюро.
Мы с Луи отправились домой. Ночь стояла теплая, влажная, но ясная и прелестная, мои легкие наполнял запах лигуструма.
Вскоре мы уже подходили к нашим любимым освещенным улицам.
Луи шел легким шагом и внешне ничем не отличался от обычного человека. Время от времени он останавливался, чтобы сорвать цветок с выглядывающего из-за забора или выросшего за границами палисадника куста. Всю дорогу он тихо что-то напевал, а иногда обращал взгляд к звездам.
Я наблюдал за ним с удовольствием, хотя представить себя на его месте не мог. Откуда у Луи смелость насыщаться только кровью негодяев или отвечать на молитвы, как только что он поступил. Меня не покидало ощущение неправильности такой теории, душа болела, и мне вдруг нестерпимо захотелось излить Луи душу... Но время для откровений было не подходящее.
Меня тяжело поразило сознание, что в своей смертной жизни я дожил до преклонного возраста, а потому был привязан к человеческой расе теми путами, которых у многих других вампиров просто не было. Луи исполнилось лишь двадцать четыре, когда он заключил сделку с Лестатом. Так сколько он успел узнать за свою жизнь и сколько потом забыть?
Мои размышления были прерваны неожиданно возникшим внутренним беспокойством. Как оказалось, причиной его стал огромный черный кот, который выскочил из кустов и преградил нам дорогу.
Я замер на месте. Луи тоже остановился.
Проезжавшая машина осветила фарами кота, и глаза его на секунду сверкнули золотом, а в следующий момент животное юркнуло в темноту так же быстро, как и появилось. Воистину, таких огромных и таких отвратительных существ я еще не видел.
