Удовлетворенный результатами разведки, я вернулся к двери, вскарабкался по винтовой лестнице обратно в комнату и запер потайную дверь. Поцеловав заветный ключ, который не далее как вчера сжимала боготворимая мною рука, я положил его под подушку, опустил на нее свою забубенную головушку и ненадолго погрузился в глубокий сон.
Наутро я проснулся очень рано, однако от волнения не мог больше уснуть. Стараясь не возбуждать излишних подозрений, поговорил с хозяином. Я сказал ему, что нынче вечером уеду в Париж, а оттуда отправлюсь в город N…, где у меня состоится деловая встреча, и велел именно так докладывать о моем местопребывании всем знакомым, кто придет навестить меня. Я сообщил, что собираюсь вернуться через неделю; до тех пор ключ от комнаты останется у моего слуги, Сен-Клера, который и присмотрит за вещами.
Введя таким образом хозяина в заблуждение, я отправился в Париж и позаботился о финансовой стороне предприятия. Трудность заключалась в том, чтобы перевести все мои средства, около тридцати тысяч фунтов стерлингов, в такую форму, чтобы я мог не только легко унести их с собой, но и пустить в дело, не оформляя никаких бумаг и не раскрывая никоим образом своего местожительства. Однако все уладилось как нельзя лучше. Не стану утомлять вас рассказом о том, как мне удалось выправить паспорта. Достаточно сказать, что место для нашего побега я выбрал в самом романтическом духе: конечным Пунктом путешествия был указан один из красивейших и самых уединенных уголков Швейцарии.
Я решил обойтись без багажа. В первом же мало-мальски значительном городе, куда мы прибудем на рассвете, можно будет купить все необходимое. Стрелки приближались к двум часам пополудни. Всего только два! Как мне убить остаток дня?
В моих экскурсиях по Парижу мне еще не довелось осмотреть Нотр-Дам; туда я и отправился. Погуляв возле собора около часа, я поехал в Консьержери, затем во Дворец Правосудия, посетил живописную церковь Сен-Шапель. Однако до назначенного времени оставалось еще несколько часов. Не зная, куда себя деть, я принялся бродить по узким улочкам, примыкавшим к собору. На одной из них мне встретилось старинное здание; надпись на стене гласила, что когда-то в этом доме обитал каноник Фульбер, дядя знаменитой Элоизы, возлюбленной Абеляра. Не знаю, сохранились ли до нашего времени эти уютные переулки, где-то тут, то там мне встречались готические церквушки, переделанные под склады. Меня заинтересовала неказистая лавчонка из тех, что торгуют всякой всячиной. Владелец ее предлагал посетителям самые разнообразные старинные украшения, оружие, фарфор, мебель. Я вошел в лавку; внутри было темно и пыльно, низко нависал закопченный потолок. Хозяин, чистивший в уголке средневековые инкрустированные доспехи, разрешил мне походить по лавочке и осмотреть самые любопытные вещицы. Постепенно я добрался до дальнего угла лавки, где тускло мерцало многостворчатое окно, невероятно грязное. Возле окна я обернулся: в нише, ребром к боковой стене, стояло большое зеркало в потертой старинной раме. В нем отражался отгороженный уголок, который в старинных домах, я слышал, называется «альковом». Стены его были увешаны насквозь пропыленными предметами старины; среди хлама, усыпавшего пол, стоял стол, за которым сидели три человека, увлеченно беседовавших. Я тотчас узнал двоих: это были полковник Гайяр и маркиз д'Армонвилль. Третьим был человек самой гнусной наружности: тощий, бледный, рябой от оспы, с жидкими черными волосами, он лениво поигрывал гусиным пером. Маркиз поднял глаза — товарищи тотчас же проследили за направлением его взгляда. Я застыл в замешательстве, не зная, как поступить, однако вскоре понял, что они меня не узнали. Неудивительно — в этом углу лавки было очень темно, а свет из окна падал из-за моей спины.
Мне хватило присутствия духа сделать вид, что я всецело погружен в рассмотрение какого-то необычайно интересного экспоната. Я неторопливо прошел обратно к дверям лавки, остановился и прислушался. Не услышав за спиной шагов преследователя, я облегченно вздохнул и, как вы догадываетесь, ни на секунду более не задержался в подозрительной лавке, где мне довелось сделать столь неожиданное открытие.
Мне не пришло в голову задаться вопросом, какая нужда свела полковника Гайяра с маркизом, да еще в столь неприглядном месте, или кем была гнусная личность, покусывавшая гусиное перо. Политические дела наподобие тех, в которых участвовал маркиз, иногда заставляют заводить знакомство с самыми неожиданными людьми.
Я был рад убраться подальше из лавки и, едва село солнце, подъехал к крыльцу «Парящего Дракона» и отпустил экипаж. В руке у меня был дорожный сейф, на удивление маленький, если принять во внимание его содержимое. Сверху сейф был обтянут кожей, что придавало ему вид обычного чемоданчика.
Поднявшись в комнату, я позвал Сен-Клера и рассказал ему ту же самую легенду, что придумал для хозяина гостиницы. Я вручил слуге пятьдесят фунтов стерлингов, наказав истратить сколько потребуется на себя и платить за комнату вплоть до моего возвращения. Затем наспех поужинал, то и дело поднимая взгляд к старинным каминным часам, единственному сообщнику в задуманной мною чудовищной авантюре. Само небо благоприятствовало моим замыслам и затянулось густыми облаками, погрузив окрестности в непроглядную темноту.
В вестибюле меня встретил хозяин гостиницы. Он поинтересовался, не желаю ли я заказать экипаж до Парижа. Я был готов к такому вопросу и сказал, что собираюсь пешком пройтись в Версаль и там нанять фиакр. Я подозвал Сен-Клера.
— Пойди, — сказал я, — и выпей с приятелями бутылку вина. Если мне что-нибудь понадобится, я позову тебя. А до тех пор возьми ключ от моей комнаты, вот он. Мне нужно написать кое-какие письма, поэтому не позволяй никому беспокоить меня по крайней мере полчаса. Если после этого меня не окажется в комнате, не удивляйся; значит, я пешком отправился в Версаль. Позаботься обо всем и запри дверь, понял?
Сен-Клер пожелал мне счастья и удалился, несомненно предвкушая, как повеселится на мои денежки. Я же со свечой в руке поспешил наверх. Мне вдруг захотелось, чтобы до условленного времени оставалось еще хотя бы минут пять. Не думаю, что у меня в характере есть хоть капля трусости, просто перед наступлением решающего часа мною овладела напряженная тревога, знакомая каждому солдату, идущему в бой. Но отказаться от задуманного? Ни за что на свете!
Я опустил засов на двери, надел пальто и положил в карманы по пистолету. Затем отпер потайные замки, чуть приоткрыл спрятанную в дубовой панели дверцу и взял под мышку дорожный сейф. Задул свечу, поднял засов на входной двери, прислушался, не идет ли кто-нибудь, быстро подбежал к потайной дверце, вышел и захлопнул ее за собой. Скрытая пружина тотчас же поставила панель на место. С ключом в руках я очутился, в полной темноте на винтовой лестнице. До сих пор у меня на пути не встретилось никаких осложнении.
