Ознакомительная версия.
Мастер оглядывает нас, смотрит почему-то на меня.
Холодок по спине.
– Ну что… кто в ночь пойдет?
Поднимаю руку:
– Я!
На меня смотрят, как на психа.
Кто-то крутит пальцем у виска.
– А чего такое – в ночь?
Пацаны вздрагивают.
Смотрят на меня стеклянными глазами.
– Чё, не знаешь, что ли?
– Не…
– Во, отмороженный…
– Не, серьезно, это чего?
– Чего-чего, ты когда работаешь?
– А… а когда?
– Днем ты работаешь, дебилище… А теперь ночью работать выйдешь. Чего непонятно-то?
Молчу.
Всё понятно.
– Ты куда вырядился-то так?
Мастер смотрит на меня.
Я смотрю на себя.
Не понимаю.
Как всегда выряжался на работу, так и теперь.
– Окочуриться не боишься? Вон, комбез теплый надевай…
– Так лето же…
– Это здесь лето… а ночью-то зима…
Следователь смотрит на меня:
– Когда вы в последний раз видели мастера?
– Ночью.
Я спрашиваю, «когда», а не «где».
Отчаянно повторяю:
– Ночью.
– Что с ним случилось?
– Он ушел в ночь.
Следователь вскидывает брови:
– И?
– И… не вернулся. Ну как… кто-то до половины ночи в ночь идет, а кто-то совсем в ночь уходит…
Следователь разводит руками:
– Слушайте… это… вы мне можете объяснить, что такое эта ваша… ночь?
– Ну вот, на Земле полярные ночи бывают?
– Бывают.
– А вот у нас есть участок на планете, где никогда солнца не бывает.
– Да ну?
– Ну да. Вот это и есть ночь.
– И… что вы там ищете?
– А вот этого я вам сказать не могу…
– А что так?
– Коммерческая тайна, вот так.
– И что… часто с ночи не возвращаются?
– Так каждый раз кто-нибудь не вернется…
– А чего не запретят в ночь ходить?
– Ну… значит, так начальству надо… чтобы ходили…
Следователь прощается со мной.
На меня надевают наручники, уводят в камеру.
Нет, меня ни в чем не обвиняют.
Я не виноват ни в чем.
Просто так заведено, кто в ночь ходит, того по камерам держат.
Чтобы не сбежали.
А то кому же в ночь ходить…
– Ну что… кто в ночь пойдет?
Это мастер спрашивает.
Новый мастер.
Старого уже нет.
Старый в ночь ушел.
Это он просто так спрашивает – кто пойдет, ясное дело, что пойдут все.
Так заведено.
Смотрю на работников, думаю, кто сегодня не вернется.
Мастер говорит, куда мы идем.
Понимаю, что не вернемся мы все.
Пытаюсь что-то возразить, что ничего мы из ночи не принесем, пропадем же…
Мастер повторяет приказ.
Осторожно спрашиваю:
– А… зачем туда идти? Кто велел?
– Как кто… хозяин велел.
– А хозяин у нас кто?
– Ну… как кто…
– А ничего, что хозяин комбината – мой дядюшка, который позавчера умер?
– И?
– И. Вы завещание-то его посмотрите…
Мастер смотрит завещание.
Кланяется мне – новому хозяину.
Снимаю с работников кандалы, цепи, оковы, открываю камеры.
Что-то еще.
А.
Ну да.
Иду в сторону ночи, ночь прислушивается, недовольно фыркает.
Снимаю с ночи длинную цепь.
Ночь расправляет крылья, летит в темноту.
Это было на реке Ва.
Стоп-стоп, какая разница, что там было. Мы про сейчас говорим, про сегодня.
А сегодня Тэмми стоит впереди войска… да какого войска, десять человек всё его войско. У Властирана войско побольше будет, да что побольше – до самого горизонта…
– А айда на реку Ва!
Это Тэмми вспоминает.
Это ему говорил…
…сейчас Тэмми уже и не помнит, кто ему это говорил. Кто-то из друзей. Много было у Тэмми друзей, сейчас не осталось уже никого в живых, Анатэрри постарался.
А, ну да. Мы не про воспоминания говорим, а про то, что сейчас. А что ж делать, если Тэмми вспоминает, даром, что некогда ему вспоминать, вон, войско стоит.
Да что войско.
Десять человек.
И смотрят на Тэмми, что-то Тэмми скажет, а что он скажет, тут только сдаваться осталось на милость победителя, что еще-то…
Тэмми вытаскивает из кармана сложенный вчетверо листок.
Разворачивает.
Читает…
…да что там читать, одна-единственная буква там – Т.
Тэмми смотрит на букву.
Читает.
Улыбается.
И Властиран смотрит на Тэмми, не понимает, чего это Тэмми улыбается.
А?
Не-ет, это не инициалы Тэмми, нет.
Это…
– А айда на Ва!
Воспоминания – лезут и лезут в голову…
Тэмми спрашивает:
– Ва – это что?
– Ты чего, отмороженный,, не знаешь? Река такая – Ва.
– А почему – Ва?
– Ну, то есть река Нева, а то Ва, чего непонятно-то?
– А-а-а…
– Чего а-а-а, пошли, давай…
– А зачем?
– Затем. Там рпа живет.
Тэмми не понимает:
– Кто живет?
– Ну, то Нерпа есть, а то рпа.
Тэмми не хочет:
– Да… в другой раз как-нибудь…
– Чего в другой раз, она желания исполняет!
– Да ну?
– Ну да!
Тэмми стоит перед войском.
Улыбается.
Смотрит на букву Т.
Воспоминания.
Лезут и лезут в голову.
Тэмми стоит на берегу реки Ва.
То Нева, а то Ва.
Тихий всплеск.
Что-то ныряет там, в глубине.
Тэмми не видит, только догадывается:
Рпа.
Тэмми спрашивает у Рпы.
Тихо-тихо спрашивает (рпа лишнего шума не любит, это же рпа)
– Рпа… а мы одолеем Властирана?
Рпа молчит.
– Рпа… да или нет?
Дурень, не знает она слова да.
Это из друзей кто-то говорит.
Кто – Тэмми уже не помнит.
Всплеск воды.
Сложенный вчетверо листок на берегу.
Властиран смотрит на Тэмми.
Не понимает.
Почему Тэмми смотрит на листок бумаги, читает – Т.
И улыбается.
Я хотел написать историю, как я был в Лондоне.
Но в Лондоне я не был.
Никогда.
Поэтому я напишу историю про то, как я не был в Лондоне. Как я не поднимался на Лондонском Глазу (двадцать пять фунтов всё удовольствие) и не смотрел оттуда на Биг Бен и Парламент. Как я не снял номер в гостинице напротив того же Парламента, про то, как я не смотрел на дома, увитые плющом, как я не ходил по старинному замку, перегороженному напополам, а сюда можно, а туда нельзя, а там частные владения…
А?
Что?
Вот только не надо мне сейчас, а-а-а, еще все впереди, а-а-а, что ты себя настра-а-аиваешь, еще пое-е-е-дешь…
Я не был в Лондоне.
И не буду.
Никогда.
Потому что меня самого никогда не было.
И не будет.
Что-то случилось, сейчас уже и не знаю, что случилось, может, мои родители не встретились, или встретились, но поссорились, но не помирились, или моего отца сбила машина, или…
Я не знаю.
И никогда не узнаю.
Говорю же – меня нет.
Что-то не получается у меня с Лондоном. Давайте лучше расскажу, как я никогда не был в Москве. Я никогда не скользил по заснеженным улицам, никогда не нырял в метро, никогда не поднимался на башню Федерация, никогда не гулял по ГУМу, никогда не спохватывался, а чего это эскалаторы все вверх, вверх, вверх, а вниз как спускаться прикажете…
Я никогда там не был.
Потому что…
А?
Не-ет.
Не потому, что меня не было.
А потому, что не было Москвы.
Что-то случилось, маленький городок, заброшенный среди лесов, заглох, вымер, не стал огромной столицей.
Поэтому я не был в Москве.
И никто не был.
Или давайте я расскажу вам, как я не был на коралловых рифах. Там не было очень красиво, я не нырял с аквалангом, и рыбу-шар я тоже не ловил, и в руках не держал, сфоткайте, пока не вырвалась…
Потому что…
Да, потому что коралловых рифов тоже не было. Что-то случилось, кораллы не выросли в южных морях.
Что-то не получается написать.
Или давайте я расскажу, как я не был в Венеции и не смотрел на луну, которая не отражалась в темной глади канала…
Не было.
Потому что не было меня.
И Венеции.
И Луны.
Что-то случилось, миллионы лет назад Терра не налетела на Землю, не рассыпалась на куски, не стала луной.
Ну а как вы хотели.
Бывает.
Это же сколько совпадений всяких должно случиться, чтобы Луна появилась.
Или давайте я рассказу о том, как никогда не был в Альпах, никогда не лежал на бескрайнем лугу и не смотрел на звезды.
Потому что…
…да.
Я пишу эти строки в баре… вернее, не пишу. И не в баре, потому что этот бар никогда не построили…
Я пью вино…
Вернее, не пью.
Нет, я правда не пью.
– Вам не кажется… мы где-то не встречались?
У неё синие глаза.
И розовые волосы.
Смотрю на неё, припоминаю…
– Да… вроде бы в Париже мы с вами не встречались…
Она подхватывает:
– Да, мы не смотрели на Эйфелеву башню.
– И с башни тоже.
– А мы с вами по Елисейским полям еще не гуляли.
– А помните, как мы в Альпах не были?
– А мы еще с альпийских гор на лыжах не катались…
У неё синие глаза.
И розовые волосы.
Нам с ней много что есть вспомнить.
Ознакомительная версия.
