неосторожно распахнул дверь машины, суетливо, стряхнув грязь с ботинок на коврик, нисколько не беспокоясь о чистоте салона. — Еще жену этого мужика ищут. Машину нашли, а ее нет. — Парень пристраивал на коленях пакет, ища положение поудобней.
Такси остановилось у деревянного дома, почерневшего от времени и покосившегося с одной стороны. С улицы слышалась музыка, популярная лет двадцать назад. Девушка сразу поспешила скрыться за воротами, обшитыми из мятого зеленого профлиста, и парень, обняв руками пакет, направился за ней, делая вид, что ничего не должен.
— Ты про деньги не забыл? — спросил Угрюмов парня, выскочив из такси.
— Ах да. Возьми. — Парень поставил пакет на землю, сунув в руку таксиста мятую купюру.
— Я ценник озвучил, когда садились. Этого мало. — Сергей сморщился, понимая, что предчувствия сбываются.
— Больше нет, братан. Видишь, как затарился? Пошли со мной, выпьешь? Девка понравилась? Хочешь ее? Она ничья и не будет возражать.
— Ты лучше заплати. Я сейчас диспетчеру сообщу, сюда другие приедут, тебе невесело станет. — Угрюмов схватил парня за ворот грязного заношенного пуховика, притянув к себе. Через плечо пассажира, у края проезжей части, Сергей заметил, огромного черно-смоляного пса, с интересом наблюдавшего за перепалкой двуногих. «Опять этот пес», — подумал Сергей и тут же получил удар в спину, заставивший обернуться и получить удар в лицо. Таксиста свалили на землю, запинывая ногами, и тот, закрыв голову руками, приготовился к худшему. Пассажир и примкнувший к нему долговязый парень, прибежавший из дома, били второпях, скрепя от усердия зубами, особо не разбираясь, куда приходятся удары.
— Э-ээ, суки, завалю! — послышалось со стороны, и из ворот дома вывалился тощий словно скелет мужик лет за сорок, в шлепанцах на босу ногу, трико и майке. Открытые участки тела накрывали наколки, а в руках потряхивало двуствольное ружье, достойный экспонат краеведческого музея.
— Суки, от брата отошли. Я за Коляна завалю! — заорал мужик пьяным голосом, направив ружье на парней.
— Ты, Леха, чего? Это таксист, не Колька, — попытался объяснить долговязый.
— Маринка сказала, Коляна бьют. Я за брата убью, — хрипел уголовник, раскачиваясь, будто от ветра, с полузакрытыми от опьянения глазами.
— Маринка, сука, врет. Колька в доме спит. Леха, это же я Димон. Ты чего попутал? Слышь, Леха, убери ружье. — Долговязый шагнул навстречу, и Леха выстрелил в него. Пассажир попятился, но уйти не успел. Пуля в грудь уложила и его.
Уголовник, пошатываясь и скользя в шлепанцах по снегу, подошел к Угрюмову, лежащему вниз лицом, и попытавшись помочь, потянул за ворот куртки. Сил не хватило, и худой, едва не упав, пошлепал домой, матерясь и угрожая еще не приехавшим полицейским. Сергей, дождавшись его ухода, поднялся на ноги. Перед ним неподвижно лежал пассажир, а ближе к машине извивался долговязый, поскуливая, зажимая живот. Пес по-прежнему сидел возле дороги, не испугавшись выстрелов и не сдвинувшись с места. Он будто понимал, что происходит, с любопытством ожидая развязки. Угрюмов заскочил в машину и, вылетев на проезжую часть, погнал в город, не дожидаясь полиции. Кровь из носа, капала на любимую куртку, приводя в категорию непригодности.
Угрюмов и правда не был здешним. Ему не нравился новый город. Он не рассчитывал задерживаться в нем, а потому не искал постоянной работы, перебиваясь заработками на такси. Какое-то время назад Сергей отыскал инвесторов для развития бизнеса, но те оказались бандитами, решившими избавиться от со-инвестора, как только доходы приняли устойчивый курс. Угрюмов не стал испытывать судьбу и, собравшись за час, сбежал начинать жизнь сначала, прихватив невесту Ирину, с которой вместе проживал. Теперь они жили на съемной квартире, в чужом городе, в трясине неопределенности. Каждое утро Угрюмов зарекался вырваться из «болота», но ураган обыденности продолжал крутить, не отпуская от себя, лишая воли и свежих мыслей, разъедая душу разочарованием в себе и в своих способностях. Все это накручивал Сергей на себя, постепенно озлобляясь и отдаляясь от подруги, которой город нравился и подходил к проживанию. Девушка, несмотря на возражения жениха, нашла работу, завела друзей и выглядела довольной, подумывая пустить корни.
Оказавшись дома, Угрюмов поставил кастрюлю с водой на плиту и зашел в ванную, рассматривая в зеркале разбитый нос. Сергей ненавидел свою внешность. Он коротко стригся, до бегства часто посещал спортзал и по-особому одевался, стараясь всячески походить на бандита. Он пересматривал фильмы про гангстеров, подражая им, но, как ни старался, врожденная интеллигентность вылезала наружу.
Засыпав пельмени в кипящую воду, мужчина наполнил треть стакана водкой, выдавив на хлеб змейкой майонез. Выпить не успел, потому что позвонили в дверь. Для возвращения подруги было рано. Недовольно сморщившись, он прошел в прихожую и распахнул дверь. По киношному роскошная девушка стояла перед ним, без головного убора, в распахнутой короткой шубке из светлого меха, в облегающем коротком платье, на высоких сапогах, прикрывающих до колен стройные худые ноги. Девушка приветливо улыбнулась, стряхнув таявший на шубке снег.
— Здравствуй, у тебя майонез на щеке. Вот здесь. — Девушка ткнула пальцем в щеку мужчины. — Можно войти?
Сергей отступил, пропуская незнакомку, вытирая ладонями на всякий случай все лицо. Модельные девушки нечасто заходили к нему, и поэтому он напрягся, подозревая подвох.
— Не напрягайся, не убью, — проговорила девушка мягким голосом. — Пельмешки варишь? Воняет даже в подъезде.
— Пообедать надумал. Может, тоже хотите? — предложил Сергей, ощущая неловкость.
— Нет, я такое не ем. В них мяса нет, одни субпродукты. Я и тебе не советую, но ты разве послушаешь? Пойдем в комнату, а то шубка пропахнет. — Девушка прошла в гостиную и уселась на диван, закинув ногу на ногу. Угрюмов остался стоять перед гостьей, с интересом изучая ее внешность. Что-то было знакомо в ней, какие-то забытые воспоминания. Какие? Мужчина вспомнить не мог.
— Квартирку снимаете? Так себе, — заявила модель оглядываясь.
— На что денег хватило. Вы по какому поводу или этажом ошиблись?
— Не ошиблась, Сергей, по фамилии Угрюмов. И перестань пялиться, мне некомфортно.
Мужчина, смутившись, перекинул взгляд на пол, отметив для себя, что не мешало подмести.
— Что с лицом? Нос опух и синяки?
— Упал. Поскользнулся.
— Эх, Сережка, дожил до двадцати восьми лет, а врешь плохо. Просто даже неудобно за тебя. Надо учиться. Очень, очень полезный навык. Тем более есть у кого перенять. Твоя Ирина замечательно лжет. Крутит роман открыто, а ты не замечаешь. А то, что огреб, стесняться не стоит. Ты же не боец спецназа.
— Вы с Ириной работаете? Про роман как узнали? — Угрюмов отметил, что девушка похожа на модель из журнала, что когда-то хранился у него, на переломе детства и юности.
— Ты лучше спроси, насколько все серьезно,
