два предмета и предложение определиться.
Варга злобно ухмыльнулся: «Говоришь, гадание на богатство и бедность?». И, отбросив крышки шкатулок, запустил руки сразу в обе.
— Твой выбор! — пророкотал солнечный свет, врываясь в освобождённое гадалкой от штор окно.
Сжимая в руках содержимое шкатулок, ослеплённый Иван шарахнулся назад. Он остановился лишь тогда, когда деревянные клыки масок впились в спину.
— Посмотри, что ты выбрал, — тем же низким голосом произнесла мадам Зорилла.
Жмурясь от слишком яркого света, Варга поднёс руки к лицу. В левой был старый кожаный пояс для денег, и это слегка потешило гордость — относительно Луны он оказался прав, — но другая рука сжимала корягу, отдалённо напоминавшую узкое лицо с выпученными глазами. Что могла символизировать деревяшка, какую связь иметь с Солнцем — было абсолютно непонятно.
— Что… что это значит?
— То, что ты хотел знать, и то, что будет, — ответила странная гадалка, стоя к нему спиной на фоне окна. — А теперь забирай это и уходи.
Уже в дверях Иван, засовывая неожиданные приобретения в карманы, не без язвительности поинтересовался:
— Дорога пани гадалка, ма ся разумець, ждёт меня дальняя?
Обернувшись, хозяйка глухо произнесла:
— Ты пустишь корни на востоке.
Смысл сказанного дошёл до него гораздо позже, а тогда он пулей вылетел вон, сообразив, почему глаза мадам Зориллы не отражали огонька свечи — они были нарисованы на веках.
Варга снова оказался в таком тесном переулке, что было совсем непонятно, как в окно к слепой ведьме проникает столько солнечного света. Там Иван и осознал, что теперь уже никогда не будет пути назад. Швырнув деревяшку на мостовую, он решил, что стоять на месте смысла нет, как вроде не было его и в глупой прощальной фразе хозяйки, и побежал прочь. Однако, против ожидания, последние слова мадам Зориллы прочно засели в памяти.
* * *
Спустя несколько дней, истолковав результаты визита к мадам Зорилле как указание на непременную удачу в предприятии, Варга пошёл напролом, но сейчас шагать лесом изрядно надоело — пришла пора подумать о привале. Отдых нужен не для того, чтобы обмозговать план дальнейших действий — практически всё уже позади, — а просто набить оголодавший желудок.
— Эй, добродзей! — позвал Иван проводника, который хранил недружелюбное молчание с самого утра. — Не пора ли перекусить? Весь день во рту ни…
Тот обернулся так резво, что Варга умолк на полуслове.
— Не вопи на весь лес, как недорезанный! — прошипел старик, свирепо тараща зелёные в жёлтые крапинки глаза, где без труда читалось желание таки дорезать клиента. — Или я тебя не предупреждал?! И так ведь трещишь сучьями, как медведь. Себя погубишь, да и меня заодно. Мы уже близко, а советы незваных гостей ох как не любят!
Нужно сказать, что как человеку умному и дальновидному решение идти на восток далось Ивану так же легко, как и ограбление дядиной конторы. В последних словах гадалки он, по зрелом размышлении, обнаружил не только нечто многообещающее, но и то, что в свете политических событий казалось весьма логичным.
По вполне понятным причинам оставаться в Польше после акции не стоило, так как станет вредным для здоровья не только сам климат, но и сырость тюремных казематов. «Ты пустишь корни на востоке», — звучало в голове Варги, когда обдумывал место, где можно надёжно укрыться.
С самого начала он решительно отвратил взгляд от Германии, где нагнетался нездоровый шовинизм и вся страна становилась под ружьё. Венгрия, учитывая его фамильные корни, была неплохим вариантом, но там вполне могло запахнуть экстрадицией. Франция — это, конечно же, хорошо, Париж и всё такое, но… Если немцы решат, что Эльзас и Лотарингия — такие же германские земли, как и чешские Судеты, то оказаться на территории военных действий с большими деньгами очень не хотелось. У Греции с Германией территориальных неурядиц, кажется, нет, но гречанки со времён античности весьма располнели и напоминали ему не амфоры, а пивные кружки и винные бочки.
Нет, не было у Варги ни причин, ни охоты и далее находиться в Центральной Европе, где творилось чёрт знает что и ходили упорные слухи о грядущей войне. Оставался только восток и желание верить в предсказание, ведь «пустить корни» означает прижиться, завести семью, не так ли? То есть, как говорится, построить дом, родить сына и вырастить дерево. Наверное, об этом и должна была дать понять коряга из шкатулки…
В общем, как бы там ни было, но восток с его Сибирью и полуфантастическими легендами о коммунистах не пугал Ивана. Посиживая вечерами в кабачке за кружкой пива, Варга немало наслушался рассказов о Советской России. Многие из них сводились к тому, что по ту сторону рассвета на Земле воцарился Сатана, но были и такие, где звучало противоположное мнение. Из дальних полутёмных углов долетали они, смолкая лишь во время облав, которые регулярно проводила дефензива, и были похожи на сказки о земле обетованной.
«Як маму кохам, пущу корни на востоке!» — бормотал под нос Варга, потроша сейф дяди. И ещё пару дней, пока добирался до пограничья и искал проводника, эта фраза была лейтмотивом не столько избранной, сколько предсказанной дальней дороги. Он не знал, что Молотов и Риббентроп уже подписали свой пакт, и восток, образно говоря, тоже шагает ему навстречу.
* * *
Глядя в глаза проводнику, Варга понял: тот его неизвестно за что и почему — нельзя же всерьёз считать поводом для этого шутку относительно «лешего», — но страшно ненавидит. В блёклых крапчатых глазах сейчас полыхало потустороннее пламя. Ивану они живо напомнили зелёную лампу-индикатор его приёмника «Tеlеfunkеn», которая ярче всего разгоралась при точной настройке на радиостанцию.
Если в этом сравнении, которое явно было отголоском рассказов о Советской Преисподней, есть хоть сотая доля истины, то, значит, он уже в самом деле находится в непосредственной близости от цели. И старик таки не врёт относительно необходимости соблюдать тишину.
Впрочем, сейчас советской кавалерии Иван опасался гораздо меньше, чем этого сумрачного аборигена. Имея о коммунистах довольно смутное понятие как о людях, ненавидящих богатых, Варга уже считал себя в душе советским человеком, так как пустил по миру как минимум одного капиталиста. Более того, верил, что сможет купить их партийный билет как заслуженный экспроприатор. Впрочем, даже если номер не пройдёт, то и это не беда. В конце концов, бухгалтеры нужны всегда и везде, а в такой огромной стране, как Россия, затеряться будет нетрудно. Тем более что язык он помнит прилично. Это, да ещё то, что чёртов «леший» не знал о заветном поясе, было
