Когда они достигли города, стояла страшная полуденная жара. Они вошли в широкую брешь, и перед ними открылся город. Песок засыпал древние улицы. Высокие, поваленные ныне, засыпанные до половины песком колонны приобрели фантастические очертания. Все здания изувечило время и окутал песок. От города, каким он был раньше, осталось немного. Теперь это была попросту груда принесенного ветрами песка и потрескавшихся камней, над которыми витала неощутимая архитектура древности.
Прямо перед ними тянулась широкая аллея, с которой не справились ни стирающая все пустыня, ни ветры столетий. По обе стороны стояли могучие колонны, не особенно высокие, но необычно массивные. На вершине каждой из них покоилась фигура, вырезанная из одной каменной глыбы. Эти огромные, угрюмые статуи полулюдей-полузверей распространяли вокруг ореол слепой жестокости. Стив вскрикнул от изумления:
— Крылатые быки Ниневии! Быки с человеческими головами! Во имя всех святых, Али, — старые мифы не лгут! Этот город построили ассирийцы. Они должны были прийти сюда, когда вавилоняне уничтожили Ассирию. Здесь — погребение цивилизации, с чьей историей я знаком. Этот город — подобие древней Ниневии. Смотри!
Он указал на огромное здание, возвышавшееся в конце аллеи, могучее строение, чьи колонны и стены из черного камня искалечили пески и ветер времени. Подвижное, всеуничтожающее море обтекало фундамент, вплывало в ворота, но потребовались бы еще тысячи лет, чтобы засыпать здание целиком.
— Обиталище демонов, — беспокойно буркнул Яр Али.
— Святыня Ваала! — крикнул Стив. — Пошли. Я больше всего боялся, что песок засыпал по крыши все дворцы и храмы. Нам пришлось бы копать, чтобы найти самоцвет.
— Небольшая нам выгода от того, что дворец не засыпан. Мы тут и умрем.
— Я тоже так думаю, — Стив открутил крышечку фляжки. — Напьемся в последний раз. По крайней мере, арабы сюда за нами не придут. Они столь суеверны, что никогда не отважатся подойти к стенам. Напьемся и умрем, но сначала отыщем камень. Я хочу умереть, держа его в руке. Может, через несколько сот лет какой-нибудь везучий авантюрист отыщет наши скелеты… и Пламень. За его здоровье, кем бы он ни оказался!
После столь унылой шутки Стив осушил фляжку. Яр Али сделал то же самое. Они выложили свою последнюю карту на стол, теперь все зависело от аллаха.
Они подошли к порталу огромного святилища, Стив, не боявшийся никакого врага, если только это был человек, нервно оглядывался по сторонам. Подсознательно он ждал, что вот-вот на него глянет из-за колонны страшное, рогатое лицо. Стива волновала древность этого города. Он почти всерьез ждал, что из переулков ринутся на них бронзовые боевые колесницы или раздастся грозный рев труб. Тишь умершего города не сравнить с тишиной пустыни, подумал он.
Они подошли к порталам огромного святилища. С обеих сторон широкого входа возносились ряды громадных колонн. Ноги по щиколотку увязали в песке. С остатков стены еще свисали массивные медные полосы, некогда составлявшие оковку ворот. Но полированное дерево сгнило много столетий назад.
Они вошли в огромный зал. Лес колонн поддерживал его тонущий в полумраке потолок. Здание должно было оставлять впечатление внушающей ужас громады и перехватывающей дух пышности — словно некие могучие гиганты возвели это святилище, чтобы в нем поселились их страшные боги.
Яр Али ступал боязливо, словно опасался разбудить спящих богов. Стив не так был подавлен, но чувствовал, что мрачное величие этого места все сильнее проникает в его душу.
На запыленном полу ни следа — полвека минуло с тех пор, как смертельно перепуганный, преследуемый демонами турецкий солдат бежал по этим безмолвным залам. Нетрудно было понять, почему бедуины, суеверные дети пустыни, далеко обходили одержимый город — одержимый, быть может, не чудовищами, а тенью давней славы.
Множество вопросов мучило Стива, пока они шли по бесконечному залу. Как беглецам от разъяренных вавилонян удалось возвести эти стены? Как им удалось пройти через вражескую страну — ведь между Ассирией и арабской пустыней лежал тогда Вавилон. Однако здесь было единственное место, где они могли спастись — на западе лежали Сирия и море, на востоке и севере жили орды грозных мидян, запальчивых ариев. Это с их помощью Вавилон превратил в прах своего извечного врага.
А может, Кара-Шехр — или как там назывался этот город в минувшие века — построили как форпост еще во времена расцвета и могущества ассирийской державы, и беглецы спасались здесь после падения Ассирии? Вполне возможно, Кара-Шехр пережил Ниневию на несколько сот лет. Пустыня отрезала город от большого мира.
Наверняка Яр Али был прав — здесь когда-то простиралась плодородная страна, богатая водой и оазисами. А где-то в горах, несомненно, были каменоломни.
Но почему город погиб? Наступление пустыни, пересохшие источники принудили людей уйти отсюда, или Кара-Шехр был давно уже мертв, когда его стен достиг впервые песок? Снаружи пришла гибель или изнутри? Сами жители перебили друг друга или их уничтожил сильный враг, пришедший из пустыни? Кларни потряс головой — ответы на его вопросы сгинули где-то в лабиринтах минувших эпох.
— Алла акбар!
Они наконец миновали длинный темный зал. В конце его увидели уродливый алтарь из черного камня. Над ним возносилась статуя древнего бога-полузверя, отвратительного и страшного. Стив узнал его — это был Ваал. В минувшие века множество вопящих, вырывавшихся обнаженных жертв отдали ему свои жизни. Этот бог своим абсолютным, бесконечным, мрачным зверством олицетворял дух этого дьявольского города. Стив подумал: несомненно, строители Ниневии и Кара-Шехра во многом отличались от сегодняшних людей. Были совсем другими. Чересчур изощренными были их культура и искусство, лишенные каких бы то ни было следов человечности, чтобы быть полностью человеческими в том смысле, какой вкладывают в это слово нынешние люди. Их архитектура отталкивала; разумеется, она свидетельствовала о высоком мастерстве, но была столь массивной, понурой, приземленной, что почти не умещалась в сознании нынешнего человека, оставалась ему непонятной.
Они обогнули статую бога и прошли в узкую дверь. Шли по анфиладе широких, темных, полузасыпанных песком комнат, соединенных коридорами с рядами колонн. Шли вперед в сумеречном призрачном свете и достигли широкой лестницы — ее массивные ступени исчезли во мраке где-то вверху. Яр Али остановился.
— Мы и так на многое отважились, сахиб, — сказал он. — Стоит ли рисковать дальше?
Стив, хотя и охваченный жаждой познать все тайны святилища, понял, что происходит в душе афганца.
