Неогражденная дорога вела прямо к горизонту, на котором виднелись многочисленные утесы, напоминавшие своими формами заостренные хребты динозавров. Позади них, как он вспоминал теперь, местность резко уходила налево вниз к заросшей части гигантского утеса. Однажды он уже поднимался на гребень этого утеса, чтобы увидеть сверху Мунвэл посреди сухой долины, а также единственную дорогу позади города, которая вела прямо к вересковой пустоши. Он уже снял ногу с акселератора, когда автомобиль плавно двинулся вперед, причем у него создалось неприятное впечатление от того, что несущиеся по небу облака словно застыли у него над головой.
Он должен добраться до Мунвэла как можно быстрее, пока его утомленный рассудок не сыграл с ним очередную злую шутку, если то, что произошло, действительно было. Самое главное, он хотел увидеть Диану и убедиться, что с ней все в порядке и она в безопасности. «Торопись, но не слишком», — сказал он себе и аккуратно нажал на педаль. Впереди не было слышно ни звука, не видно ни признака какого-либо движения. Он выключил все фары, и в тот момент, когда он снова решительно нажал на педаль газа, и машина, и вся местность погрузились в полнейшую тьму.
Стоило только ребятишкам из класса, в котором преподавала Диана, очутиться на свежем воздухе в районе вересковых зарослей, они сразу же начали шуметь и кричать, выражая тем самым желание прогуляться до пещеры. Теперь, когда они оказались вдали от всевидящего ока школы, можно было расслабиться и стать более раскованными по отношению друг к другу. Не прошло и получаса, как все в них изменилось, и вот уже рыжий Томас отпускал плоские шуточки, заставляя хохотать своих закадычных дружков, а Салли водрузила очки с привязанным к ним шнурком на самый кончик носа, становясь при этом похожей на бабушку, и стала советовать своей подружке Джейн взять ее за руку. Рони даже попытался незаметно достать рогатку из кармана мешковатых брюк, доставшихся ему по наследству от старшего брата, пока Диана не бросила на него предупреждающий взгляд.
— Мы обязательно сходим посмотреть пещеру, если у нас останется на это время, — сказала она своим сорока трем питомцам. — Теперь запомните, что мы хотим увидеть конкретную работу в ваших тетрадках.
— Тогда мистер и миссис Скрэг обязательно узнают, что мы хорошо поработали, — сказала Джейн.
— Тогда они смогут убедиться, какие вы хорошие ребята и какой у вас отличный класс.
Может быть они были такими же детьми, усвоившими житейскую мудрость, как и те, которых она обучала в Нью-Йорке. Они должны были стать такими, особенно некоторые из них, которые после летних каникул были переведены в класс миссис Скрэг. Ребятишки были чересчур бойкими и шаловливыми, говорила она себе, однако стоило ей только подумать о тех, кого она передала в лапы миссис Скрэг, как временами ей хотелось плакать.
Небо было чистое и яркое. Солнечный свет в конце весны, казалось, преображал местность, расширял вересковые поляны и выделял тенью иссохшие каменные стены, придавая облакам на горизонте легкий зеленый оттенок, демонстрируя как они вились вокруг вершин блестящими ручейками. Звуки и шум города остались где-то далеко позади. Две главные дороги, на Манчестер и Шеффилд, между которыми Мунвэл был единственным городом на протяжении многих миль, находились сейчас как вне пределов видимости, так и вне пределов слышимости. Диана на мгновение остановилась: ее руки были засунуты в карманы застегнутой на молнию шерстяной кофты, и солнце бросало яркий свет на ее лицо. Безмолвие, немного скрашивавшее пейзаж, воспринималось ею как первое впечатление от Мунвэла. Ее не покидало чувство, что она приехала домой.
Когда облака скрыли солнце от взоров, ей захотелось руками раздвинуть в стороны мрачные тучи, однако вместо этого она протянула их к детям и спросила:
— Кто из вас помнит, что я рассказывала вам о солнечном свете?
Дюжина поднятых рук с криками: «Мисс, я помню, мисс!» — была ей ответом. Она надеялась, что Эндрю Бевэн сможет ответить на вопрос, однако он ловко спрятался за спинами матерей Салли и Джейн, помогавших присматривать за детьми во время прогулки.
— Салли, это означает поднятую или опущенную руку? Ты можешь или не можешь ответить? — спросила она.
— Поднятую, мисс, — запротестовала Салли обиженным тоном, поддерживая спадающие с носа очки. — Мисс, вы говорили, что у нас в Мунвэле гораздо меньше солнечного света, чем где-либо еще в Англии.
— Верно, меньше из-за высокой облачности и туманов. А поэтому вы никогда не должны… Ну же, смелей! Вы же знаете, что вы не должны делать…
— Не должны ходить на пустоши и гулять там без сопровождения взрослых, — ответствовал нестройный хор голосов.
— Вы сказали это сами. Помните, люди легко могут потеряться и навсегда пропасть там, на пустошах и в вересковых зарослях. Ну а теперь давайте найдем подходящее место, чтобы вы смогли уютно расположиться и приступить к работе и чтобы все мы могли наблюдать за наступлением полудня.
Сказав это, она повела детей по маленькой лесной тропинке по направлению к насыпи, где они расселись группками в зарослях вереска и начали заниматься работой. Она же принялась болтать с мамами девочек, периодически бросая пристальные взгляды на детей и наблюдая за их работой. Местность притягивала ее взор — эти бесконечные мили вересковых зарослей и травяных пучков. Необыкновенное неземное единообразие нарушалось лишь редкой каменной стеной или присутствием пересохшего русла ручья, отмеченного россыпями словно бы обгорелых кусочков пробки, редким шелестом травы и полетом одинокой пичуги. Тропа могла так незаметно привести вас вниз, что вы просто бы не уследили бы за тем, как вершины гор исчезли из поля зрения, оставив на горизонте, куда ни кинь взгляд, сплошные вересковые заросли. Склоны опять очистились от дымки, и Диана поймала себя на мысли, что она создана именно для того, чтобы наблюдать, что происходит вокруг. Возможно, ее не покидало ощущение чего-то родного, домашнего из-за воспоминаний о родителях, которые происходили из этих мест, хотя сейчас она осталась совсем одна. Очень скоро все дети заполнили страницы дневников и тетрадок записями и рисунками. «Картина» Эндрю, на которой был изображен пучок вереска, была выполнена в цвете, но без соблюдения каких бы то ни было пропорций.
— Хорошо, Эндрю, — сказала она, не давая ему стереть нарисованное. Потом похвалила и остальных, как только могла. Она улыбнулась, смотря на одухотворенные лица детей. — Ладно, а теперь я хочу, чтобы вы встали в два ряда позади меня, и каждый пусть возьмет за руку своего товарища.
