Никаких признаков истерики. Никакого исступления. Вытащив из сумки платок, она высморкалась и улыбнулась мужу.
— Видишь, все в порядке, не волнуйся. Мы больше не должны ни о чем беспокоиться. Дай мне сигарету.
Взяв из пачки сигарету, Джон прикурил и протянул жене. Ее голос звучал совершенно нормально, как когда-то. Она не дрожала. Если эта неожиданная вера сделает ее счастливой, то не стоит ему, пожалуй, возражать. Но… но… тем не менее, он бы предпочел, чтобы этого не случилось. Все-таки здесь есть что-то жуткое: чтение мыслей, телепатия. Никто, даже ученые, не в состоянии объяснить подобные явления. Но, видимо, именно это произошло сейчас с Лорой и сестрами. Значит та, которая смотрела на него, слепа. Тогда понятен этот немигающий взгляд. Но все равно неприятно, просто мурашки по коже. Вот черт, подумалось ему, лучше бы они сюда вовсе не приезжали. Просто чистая случайность. Когда выбирали, куда поехать, на Торчелло или на машине в Падую, подбросили монетку. Случай направил их на Торчелло.
— А ты не договаривалась с ними о встрече? — спросил Джон небрежным тоном.
— Нет, милый, с какой стати? — ответила Лора. — Ведь они больше ничего не могут мне сказать. Только об этом удивительном видении слепой сестры. К тому же они скоро уезжают. Забавно, но все так, как мы с тобой и выдумывали. Они путешествуют вокруг света, а потом возвратятся в Шотландию. Только я назвала тогда Австралию, да? Такие милые старушки! Меньше всего похожи на убийц или грабительниц.
Лора уже вполне оправилась, встала и оглянулась.
— Пойдем, — предложила она. — Нельзя так, приехать на Торчелло и не осмотреть собор.
Они вышли из ресторана, пересекли широкую площадь, уставленную ларьками, где торговали шарфами, дешевыми безделушками, открытками, и свернули на тропинку, ведущую к собору Санта Мария Ассунта.[2] Видимо, только что причалил рейсовый паром, и прибывшие на нем туристы успели заполнить собор. Но Лору это не остановило. Взяв у мужа путеводитель, как бывало и раньше, в более счастливые времена, она начала медленно обходить собор, слева направо, внимательно рассматривая мозаики, колонны, витражи. Джон, встревоженный тем, что только что произошло с женой, шел за ней по пятам, не проявляя никакого интереса, а лишь бдительно посматривая по сторонам, опасаясь вновь увидеть близнецов. Но их нигде не было. Возможно, старушки направились в соседнюю церковь Санта Фоска.[3] Еще одна встреча может вызвать неловкость, не говоря уж о том, какое впечатление она произведет на Лору. А вот безликая, шаркающая толпа туристов, жаждущих приобщиться к культуре, вреда ей не принесет. Хотя, с его точки зрения, получать в такой толкотне эстетическое наслаждение просто невозможно. Сам он никак не мог сосредоточиться. Холодная чистая красота оставляла его равнодушным. Даже когда Лора, прикоснувшись к его рукаву, показала расположенную над фризом с апостолами мозаику, изображающую Деву Марию с младенцем, Джон смог только понимающе кивнуть, но ничто не тронуло его в продолговатом и печальном лице такой бесконечно далекой мадонны.
Потом, поддавшись внезапному порыву, он повернулся и посмотрел через головы туристов туда, где у входа были фрески грешников и праведников на Страшном Суде.
Близнецы стояли там. Слепая все так же опиралась на руку сестры, а ее незрячие глаза были неподвижно устремлены на Джона. Что-то вдруг словно навалилось на него, он застыл в оцепенении, не в состоянии двинуться с места. Чувство надвигающегося рока, трагедии, наполнило душу. Все его существо было охвачено слабостью и безволием. Оставалась лишь одна мысль: «Все. Конец. Больше ничего не будет. Спасение невозможно». Затем сестры, повернувшись, вышли из собора, и это ощущение стало исчезать. Его постепенно вытесняло чувство возмущения и нарастающего гнева. Как посмели эти старые дуры проделывать над ним свои спиритические фокусы? Это бессовестно, просто-напросто вредно. А может, они этим и живут? Разъезжают по всему миру, встречаются с различными людьми и умышленно приводят в состояние тревоги и смятения. Дай им малейшую возможность, они начнут вытягивать у Лоры деньги или что-нибудь в этом роде.
Джон почувствовал, как жена снова дергает его за рукав.
— Как она прекрасна, правда? Такая счастливая и безмятежная.
— Кто? Что?
— Мадонна. Это какое-то волшебство. Она входит в душу. Разве ты не чувствуешь?
— Пожалуй. Не знаю. Здесь слишком много народа.
Лора взглянула на него с удивлением:
— Разве это мешает? Ты какой-то странный. Ну ладно, давай тогда уйдем. Я хочу купить открытки.
Огорченная, что мужу все это не интересно, она начала пробираться сквозь толпу туристов к выходу.
— Послушай, — внезапно сказал Джон, когда они очутились на улице, — у нас еще масса времени. Ты успеешь купить открытки. Пойдем-ка лучше обследуем окрестности.
И, круто свернув с дороги, которая вела обратно в центр, к скоплению маленьких домиков и палаток, возле которых копошились туристы, он зашагал по узенькой тропинке через пустошь к виднеющемуся вдали то ли каналу, то ли рву. Вид воды, светлой и прозрачной, действовал успокаивающе под безжалостно-жгучим солнцем.
— Не думаю, что по этой дороге мы далеко уйдем, — предположила Лора. — Здесь довольно грязно, нельзя посидеть. К тому же мы не осмотрели еще столько мест, о которых говорится в путеводителе.
— Да забудь ты об этой книжонке, — нетерпеливо ответил Джон и, заставив жену сесть рядом с собой на берегу канала, обнял ее. — В такое время дня осматривать достопримечательности невыносимо. Смотри, у того берега плывет крыса.
Подобрав камень, он бросил его в воду. Зверек утонул, во всяком случае исчез, оставив на поверхности лишь пузыри.
— Не надо, — сказала Лора. — Бедненькая! Это жестоко, — а потом, положив руку на колено мужа, внезапно спросила: — Как ты думаешь, Кристина сейчас сидит с нами рядом?
Джон ответил не сразу. Что можно было сказать? Неужели теперь так всегда и будет?
— Думаю, что да, — медленно проговорил он, — если ты сама чувствуешь ее здесь.
И он представил себе Кристину такой, какой она была до роковой болезни, до того, как начался менингит. Девочка в восторге бегала бы по берегу, сбросила бы туфельки, рвалась шлепать по воде босиком, не давая Лоре ни минуты покоя. «Осторожнее, моя дорогая. Иди ко мне…»
— Ведь та женщина сказала мне, что Кристина выглядела такой счастливой. Сидела между нами, улыбалась…
Вдруг настроение Лоры снова изменилось, и, охваченная нетерпением, она поднялась, отряхнула платье и сказала:
— Вставай, пошли обратно.
