— Костик, ты гений! — Радостно хлопнул меня по плечу юрист. — Благодаря тебе мы не только с голоду не помрем, но еще и на свободе окажемся. Уважаемый, — это уже к охраннику, — не соблаговолите ли открыть черный ход?
— Точно! — Наконец понял я. Черная лестница, а по совместительству пожарная служила для возможных чрезвычайных ситуаций.
— Если открыть черный ход и спустится на лестничный пролет вниз, — начал объяснять свою идею охраннику юрист, — то мы окажемся у дублирующего лифта в этом крыле здания. Он то уж наверняка должен прекрасно работать.
— Хорошо, — легко согласился охранник, снимая с гвоздика ключ с черной биркой, — только под вашу ответственность.
— Что не сделаешь для насыщения утробы? — притворно вздохнул Леха и, выхватив из рук вожделенный ключик, ухватив меня за рукав, потащил назад по коридору.
— Эка ты оживился, — хмыкнул я, отнимая свой рукав у юриста. — Да не тащи ты так, что я, маленький?
— Быстрее, — вещал Леха, бодро шагая впереди, — все вкусное съедят. Будем тупить и опять придем к суточному супу и фирменному блюду, а они, признаться честно, уже в печенках. Котлету хочу, большую сочную котлету, и гречки побольше, а еще сока. Да, сока, апельсинового, с мякотью.
Прокручивая в голове все вышеописанные блюда, я только сейчас понял, как действительно проголодался. Во рту образовалась слюна, а предатель желудок громогласно забурчал, подавая неслабые признаки жизни.
— Гляжу, и ты меня поддерживаешь? — Расхохотался Леха.
— Вот что за человек? — покачал я головой, — только что ведь помирал на стуле, а теперь носится по пустому офису и ржет что лошадь.
— Не лошадь, а конь, — добравшись до запертой двери с надписью «Выход» на зеленом табло, юрист вставил полученный от охранника ключ в замочную скважину. Отлаженный запорный механизм щелкнул, где-то глубоко внутри и пропустил нас на лестницу.
— Накурено, — признался я, потянув ноздрями воздух.
— Тут четырнадцатый этаж себе курилку организовал, — пояснил юрист, вприпрыжку спускаясь по широким ступенькам. — Шеф у них не такой трудный поборник здорового образа жизни, так что по поводу табачного дыма они не парятся.
Преодолев первый лестничный марш, мы оказались на площадке четырнадцатого этажа, перед высокими застекленными дверями.
— Вот оно, — Леха с воодушевлением подергал ручку и поделился, — заперто.
— Ниже пошли, — предложил я.
— Постой, идет кто-то.
За дверью послышалось мельтешение и возня, и перед нами появился толстяк. Волосы, так внезапно появившегося гражданина, были мокрыми от пота и свисали сосульками, придавая толстяку крайне неопрятный вид. Пиджак был порван, одного рукава так и вовсе не хватало, а под глазом зиял большой лиловый синяк.
Подойдя к стеклу, человек остановился и тупым немигающим взором уставился на нас, роняя изо рта слюну.
— Э, мужик, — Леха постучал по стеклу согнутым пальцем, — ты чего, траванулся что-ли?
— И подрался, — заключил я, кивая на отсутствующий рукав.
Тупой взгляд и молчание были нам ответом.
— Мужик?! — Юрист снова постучал, на этот раз уже сильнее. — Что с тобой?
Дальнейшее действие произошло в считанные секунды, но растянулось для меня, как будто кто-то нарочно, кадр за кадром оттягивает пленку в киноаппарате. Получается это у него не ловко, потому и сама картинка, то ускоряется, то замедляется и изображение идет рывками.
За мгновение манера поведения толстяка преобразилась. Из тупого овоща он в мгновение ока превратился в бешеного зверя. Руки затряслись мелкой дрожью, толстые губы раздвинулись, показав ряд неровных, пожелтевших от кофеина зубов и он со всего размаха впечатался лбом в стекло. Крепкое, двухслойное, оно выдержало, но удар был столь сокрушителен, что по нему побежали быстрые тонкие полосы сколов, превращая гладкую поверхность в паутину. За первым незамедлительно последовал второй удар, заставив нас отпрыгнуть от водопада стеклянных брызг обрушившихся на пол.
— Чертов псих! — взвизгнул юрист, пятясь вверх по лестнице. — В глазах его отразилось недоумение.
Быстрее всех в этой ситуации сориентировался я. Не дожидаясь, когда толстяк прорвется через запертую дверь, я схватил Алексея за руку и потянул за собой наверх.
— Ходу, Леха, ходу! — Орал я на все здание. — Мужик нас не на шашлыки приглашает.
Через несколько ступенек Леха уже пришел в норму и припустил быстрее моего, за пару прыжков оказавшись у тяжелой железной двери ведущей на наш этаж.
— Костик, быстрее, лезет!
Обернувшись, я увидел как, все-таки проломив двойное стекло, сумасшедший пытается пролезть сквозь образовавшийся лаз. Осколки, впившиеся ему в лицо и ручейки крови от порезов на лбу, будто даже не мешали, а лишь раззадоривали толстяка. Если бы не тучная комплекция сумасшедшего, то он давно уже прорвался на черную лестницу, и что было бы дальше, сложно себе представить. Нет, конечно, да почти наверняка, мы бы вдвоем справились с мужиком, но проверять это решительно не хотелось и, проскользнув вслед за приятелем в открытую дверь, я быстро провернул ключ в замочной скважине.
— Успели, — Леха сполз на пол и сейчас старался прийти в себя, тяжело дыша.
— Дуй к охраннику, — кивнул я. — Живее. У него там электрошокер есть или баллончик, в общем, что-то есть.
— А ты?
— А я привалю дверь.
Вскочив на ноги, юрист умчался по коридору к посту охраны, а я еще раз осмотрел последнее препятствие на пути сумасшедшего. Дверь была знатная, стальная, сработанная и установленная на совесть и ворваться сквозь нее можно было разве что по средствам тарана. Так я думал, до последнего момента, пока тяжелое тело, с той стороны не ударилось о стальную поверхность.
— Ах, ты ж, — от неожиданности я буквально подпрыгнул на месте и стал судорожно озираться. Громоздкой мебели в офисе была масса, но вся она располагалась в кабинетах, так что использование её в виду затруднительной транспортабельности было весьма сомнительно. Рядом со мной находились стулья для посетителей, но идею соорудить из них баррикаду я тут же похоронил, едва оторвав один из них от пола. Массивно и добротно эта мебель лишь выглядела, а на деле была легче перышка. Даже такой хиляк как я, мог преспокойно нести два, а то и три таких стула и не разу не запыхаться. Вот оно, большое бюро с документацией, поставленное в коридор скорее для солидности, чем для функционала. После появления этого элемента интерьера сотрудники зачастую использовали его для хранения отпечатанных бланков и прочей ненужной макулатуры. Конечно, дотащить такую громадину в одиночку было решительно невозможно. Даже сюда его затаскивали два здоровенных грузчика, но если, предположим, приподнять его за дальний край, поставить на бок, а потом попросту опрокинуть? Бинго!
