Он вкратце рассказал им о своих литературных работах, чтобы они не думали, будто попали к полному неудачнику, затем достал Дайера и попросил их прочитать книгу к следующему занятию.
— Конечно, предполагается, что на занятиях мы будем скорее писать, нежели читать, — сказал он, — но книга небольшая по объему, и это единственная вещь, написанная не кем-то из вас, которую я попрошу вас прочесть. Увидимся в четверг.
У него разыгралось воображение, или все же Кэтриона действительно чуть дольше других собирала свои вещи, чтобы остаться с ним в аудитории наедине? Ему пришлось прикусить язык: ужасно хотелось пригласить ее выпить. Это было бы глупо, особенно в самом начале.
Потом она подняла голову и рукой откинула длинные густые волосы, закрывавшие лицо.
— Я читала одну из ваших книг, — сказала она.
Потрясенный, Гэри не знал, что ответить.
— Об убийствах в среде бенгальцев.
— Правда? — очнулся наконец Гэри. Это был его четвертый роман, повествующий о убийце-расисте, оказавшемся перед лицом правосудия стараниями безымянного частного детектива, который в ходе охоты за преступником узнает кое-что и о своих предрассудках.
— Тема расизма хорошо раскрыта, но, что касается взаимоотношений полов, здесь ваши данные несколько устарели. Вам так не кажется?
Гэри был заинтригован:
— Вы о том, почему он все время в поиске?
— Он трахает всех подряд.
— Если появляется шанс, то да, — согласился Гэри. — Он ничем не хуже других.
— До четверга, — попрощалась она и выскользнула из аудитории, не дав ему договорить.
В течение следующих нескольких дней Гэри, несмотря на минусовую температуру, шатался по кампусу, ближе к студенческим общежитиям, и вообще вел себя как «печальный ходок». Любимое выражение Эстелль, а уж она-то умела припечатать. В баре студенческого союза он заметил Джима и Вики, обжимавшихся в углу, а позже, зайдя в столовую перехватить что-нибудь на обед, натолкнулся на Тома, который сидел за столом и читал Дайера, прислонив книгу к сахарнице. Он слишком замешкался у его столика. Том поднял глаза и предложил Гэри присесть напротив. Отказаться было невозможно.
— Здесь все чуть-чуть слишком очевидно, — поделился Том своим впечатлением от прочитанного. — Как будто видишь скелет сквозь кожу прозы. Понимаете?
«Как если бы тебе нужно было возвращаться обратно на корабль-носитель, Том?» Только Гэри ничего такого не сказал. Он просто кивнул, погладил рукой подбородок, гадая, почему вместо Тома не наткнулся на Кэтриону.
В тот вечер, ожидая обратный автобус в город, Гэри, чтобы согреться, топал ногами по заледеневшему тротуару. Выдыхаемый им воздух замерзал и становился похож на маленькие облачка на метеорологической карте. Он потуже затянул шарф. Стоя в одиночестве на остановке, он смотрел на пустую дорогу и вдруг совершенно беспричинно, если не считать шестое чувство, понял, что кроме него здесь еще кто-то есть. Он боялся обернуться на ограждение из цепей и участок заросшей кустарником земли за ним. Общежития находились примерно метрах в трехстах и отсюда казались предметами обстановки, задрапированными туманной пеленой.
Вокруг него в замерзшем воздухе собирался запах — пряный, мясной. И от этого волосы на голове вставали дыбом, а желудок сводило судорогой. Белые клочки замерзшего дыхания пролетали между его готовых подкоситься ног. Затем он услышал приглушенный звук, и запах исчез так же быстро, как потный дух, исходящий от бегуна. Гэри пытался уловить хоть какой-нибудь звук, но услышал лишь шум приближающегося автобуса, протыкающего сырую тьму дрожащими белыми лучами. Он с облегчением запрыгнул в автобус и, устроившись на втором этаже, протер кружок на окне — вдруг заметит что-нибудь между невысоким кустарником и общежитиями. Но было слишком темно и туманно. Автобус громыхал по направлению к городу, и он раздумывал, следует ли ему сообщить о случившемся — ведь студентам может грозить опасность, — но решил этого не делать, так как боялся попасть в глупое положение: парень в городе без году неделя и сразу же поддался истерии газетчиков, воображает хищников, спокойно разгуливающих по кампусу, или что-то в этом роде.
Однако в ту ночь животное — «очень большое и очень сильное» — задрало трех овец у фермера, чьи земли примыкали к территории кампуса. Гэри, одеваясь и одновременно стараясь не задеть шипящую газовую горелку, слушал репортаж в новостях местной радиостанции. В следующий раз он будет осторожнее. Слава богу, это были только овцы. Он постарался представить, что бы с ним было, напади хищник на кого-нибудь из его студентов. Ему стало не по себе, когда он понял, насколько уязвим и сам.
Они обсудили случившееся на семинаре. Все кроме Тома были взволнованы последними новостями. Тому не терпелось обсудить Дайера.
— Сейчас начнем, Том. Через минуту. Разве писатели не должны откликаться на подобные происшествия? — Он с трудом удержался, чтобы не рассказать о собственном столкновении со зверем.
Джим и Вики постоянно трясли головой, убирая с лица гривы волос. Им казалось, что лев, рыскающий по кампусу, — это круто.
— Там не говорилось, что он бродит по кампусу, — возразила Кэтриона. Она выглядела слегка озабоченной. — Фермерская земля огорожена забором. Возможно, он не дает хищнику выйти за ее пределы.
Кон усмехнулся, но тут же извинился, заметив взгляд, брошенный на него Кэтрионой.
— Но и не говорилось, что это лев, — подметил Том с видом явного превосходства. — Судя по описаниям предыдущих свидетелей, животное напоминает черную пантеру.
— Леопарда-меланиста, — поправила его Кэтриона, больше озабоченная тем, чтобы утереть нос Тому, как решил Гэри, чем точностью в определении животного.
Гэри надеялся, что ребята в группе найдут общий язык. Хотя некоторое напряжение может стимулировать способность к творчеству, к тому же им легче критиковать работы друг друга. Том держал в вытянутой вверх руке книгу Дайера. Гэри понял намек.
— Том прав. Нам нужно обсудить книгу, которую я велел вам прочитать. — Гэри пододвинул стул вперед. — Но Кэт подняла важный вопрос… — Смущаясь, он использовал ее уменьшительное имя, увидев, что она именно так его писала на обложке своей тетради. — Мы можем выбирать при письме, какую лексику использовать: официальную, к например, «леопард-меланист», или же более разговори; такую как «чёрная пантера». Конечно, если вы скажете «чёрная пантера», вас поймет больше людей. Но если мы будем использовать только знакомые формы, принятые терми станут столь редкими, что постепенно исчезнут из употребления и частица языка отомрет.
