— Отойдите, пожалуйста, отступите назад!
К ним подошла Сильвия и присела рядом на корточки. На лице у нее уже не было больше улыбки — она сменилась выражением искреннего сочувствия. За ней стоял Эксфорд, он держался спокойно, но внимательно наблюдал.
— У него все в порядке? — спросила Сильвия.
Алан был не в состоянии отвечать на вопросы. Он понимал, что выглядел глупо — стоя на коленях с отвисшей челюстью и разинутым ртом и с пригоршней засыхающей у него в руке чужой крови. Но он не мог в этот момент произнести ни слова — и лишь смотрел, не отрываясь, на затылок Каннингхэма.
— Ну, разумеется, у меня все в порядке! — пробурчал Каннингхэм и попытался подняться. Он выглядел вполне трезвым — все признаки опьянения сразу, исчезли.
— Но кровь! — Сильвия посмотрела на ладонь Алана.
— Черепные раны страшно кровоточат, даже самые незначительные, — наконец сумел выдавить из себя Алан и вопросительно взглянул на Эксфорда: — Ведь правда?
Он наблюдал, как взгляд Эксфорда скользил от пятна крови на камине к лужице на полу. Эксфорд некоторое время колебался, а затем пожал плечами и подтвердил:
— Верно, черт побери, верно.
* * *
Вечер был на исходе, это радовало Ба. Ему не нравилось, что в доме так много незнакомых людей. Для Миссус это, конечно, лишь очередной прием, но Ба воспринял этот вечер как подлинное откровение.
Дат-тай-вао.
Стоя у парадного подъезда, он смотрел, как автомобиль доктора выезжает на улицу — и у него в голове звучало, бесконечно повторяясь, одно и то же:
«Дат-тай-вао…»
Доктор Балмер обладает этой целительной силой.
Но как это может быть? Это невозможно!
Однако нельзя отрицать то, что он видел сегодня собственными глазами: струя крови, открытая рана — и вот кровь остановилась, и рана закрылась сразу после прикосновения руки доктора. Когда Ба увидел это, у него внезапно ослабели и подкосились колени.
Давно ли доктор владеет Дат-тай-вао? Нет, конечно, недавно. Ба видел, какое удивленное лицо было у Алана в тот момент, когда рана закрылась у него под рукой. Если бы только…
Ба мысленно вернулся назад — к тем временам, когда его любимая жена Нун Тхи умирала от рака, взявшего начало в легких и распространившегося затем на весь ее организм. Он вспомнил, как доктор Балмер постоянно возвращался к ее кровати в эти бесконечные мучительные дни, когда болезнь пожирала ее изнутри. Было много докторов, которые лечили Нун Тхи, но для Ба и его жены доктор Балмер стал единственным Доктором.
Ах, если бы только он обладал тогда силой Дат-тай-вао!
Но, разумеется, в то время у него этой силы не было. В то время… Но теперь!
Ба почувствовал жалость к доктору Балмеру — ибо во всех преданиях о Дат-тай-ваоговорилось, что эта сила — обоюдоострое оружие.
* * *
За обладание ею всегда приходится платить.
«Я способен на это!» — думал Алан по дороге домой.
Теперь уже не было ни малейших сомнений, — он обладает какой-то целительной силой. Сегодняшний случай подтвердил это. У Каннингхэма был раскроен череп, который ужасно кровоточил, но стоило ему прикоснуться к нему рукой — и рана превратилась в царапину.
«Одиннадцать часов вечера», — Алан мысленно отметил время, когда это произошло.
Случаи с Соней Андерсен и Генриеттой Вестин не были простым совпадением! Он и вправду способен делать это! Но как контролировать данную ему силу? Как использовать ее по желанию?
Сквозь пелену раздумий голос Джинни прорвался в его сознание:
— Джози и Терри не поверят, когда я им расскажу!
— Не поверят чему? — спросил Алан, вдруг осознав, что она говорит.
Видела ли она? Если видела, то с ней можно поговорить, не опасаясь, что она примет его за сумасшедшего. Алан остро нуждался в том, чтобы с кем-нибудь поделиться, с кем-то, кто мог ему поверить.
— Этот прием! Эти знаменитости! И эта драка между Каннингхэмом и Свитцером! Все!
— А, это…
Он был разочарован. Судя по всему, Джинни ничего не видела. Алан подумал: «Может быть, Ба был свидетелем того, что произошло? Но скорее всего он просто не поверил своим глазам. Это нормальная реакция любого человека — недоверие. И именно я должен держать все в себе. Если я сам не могу полностью поверить в то, что произошло, то как можно ждать, что в это поверит кто-нибудь другой?»
— Знаешь, — продолжала трещать Джинни, — я не могу понять эту Сильвию. Такое ощущение, что душа у нее жесткая как подошва, а в то же время эта женщина взяла на воспитание неполноценного ребенка и собственноручно ухаживает за ним. Я просто не понимаю…
— Джеффи не неполноценный. Он аутист.
— Но это ведь одно и тоже, не правда ли?
— Совсем нет. В большинстве случаев дети-аутисты кажутся умственно отсталыми, но по этому поводу уже не первый год ученые спорят — действительно ли все они отсталые. Я думаю, что Джеффи совсем не отсталый. — Алан сделал краткий обзор соответствующих теорий, а затем сказал: — Сильвия однажды показала мне фотографию игрушечного домика, который он построил из отдельных блоков… Я знаю, что в этом мальчике есть разум, но в настоящий момент он просто отключен.
Джинни с изумлением смотрела на него.
— Ты в последнее время никогда так много не говорил!
— Да ну? Я как-то не сообразил. Прости.
— Ничего, все в порядке. В последние дни ты был озабочен более, чем обычно. Я как-то уже привыкла к этому.
— Еще раз прости.
— Но вернемся к нашей хозяйке. Зачем это она усыновила этого мальчика? Я спрашивала ее, но она так и не ответила. Более того, у меня создалось впечатление, что она сознательно уклоняется от ответа.
Алан пожал плечами.
— Я тоже не знаю, но думаю, что это ее личное дело.
— И что, для ребенка ничего нельзя сделать?
— Все известные методы лечения уже были испробованы.
— У нее так много денег, что она могла бы показать его крупнейшим светилам… — Джинни вдруг замолкла.
Алан закончил фразу за нее.
— Вместо того, чтобы иметь дело с местным семейным доктором? — улыбнулся он кислой улыбкой.
Джинни, видимо, стало неудобно.
— Я совсем не это имела в виду.
— Хорошо.
Алан не сердился и не был обижен. У него уже образовался иммунитет к подобным вещам. Ему было известно, что Джинни хотела бы, чтобы он специализировался в какой-то определенной области. Она все время повторяла, что заботится о нем, и поэтому не хочет, чтобы он работал так много. Но Алан-то знал, в чем состоит истинная причина ее беспокойства: все приятельницы Джинни были женами специалистов, и она привыкла думать, что семейный доктор — это самая низкая ступень в медицинской иерархии…
