Артему слабо верилось в силу обаяния друга, и он уже собирался вступить в перепалку с бывшей одноклассницей, когда Светик растаяла.
– Давайте, только, если что, я вас не видела.
– Разумеется, – сказал Сергей и, пропустив вперед себя Артема, пошел за ним.
Инну перевели в обычную палату на второй этаж в ожоговое отделение. Они узнали со слов Светы, что у Инны ожогов мало, но они очень серьезные. Одна из травм – это ожог дыхательных путей.
– Хрень полная, – сказал Серега, когда они уже были в отделении. – Мы вряд ли ее услышим.
– Это почему?
– Потому что она ни хрена нам не скажет. Ожог дыхательных путей – это не только проблема с дыханием, а еще и с речью. У меня однажды было такое. Мне лет четырнадцать было. Мы с отцом в баню пошли, ну я и напросился с ними в парилку. Они там ребята шустрые. Ну, мужики, конечно. Мужики шустрые. Короче, пьяные, почти все в хлам. Вот один из шустряков и решил поддать парку. Я как раз сидел напротив раскаленных камней. Короче, мне прилетело прямо… Если без мата, то хапнул я парку по самое не могу. Ты не поверишь, будто битого стекла нажрался. Я дышал-то с трудом, не то что говорить что-нибудь мог.
– Разберемся, – сказал Тихонов и уверенным шагом двинулся к палатам.
На посту медсестры оказалась еще одна милая надзирательница, не устоявшая перед обаянием Проскурина. Она не только сказала, где лежит Инна, но и довела до нужной палаты.
Инна лежала на дальней кровати, отвернувшись к окну. Артем и Сергей подошли к ней и встали в ногах.
– Инна, – позвал Артем.
Девушка вздрогнула, но к ним не повернулась.
– Инна, мы пришли узнать о хозяине.
На мгновение Тихонову показалось, что видимый ему уголок губ пополз в сторону и вверх. Показалось. Девушка повернулась к ним лицом. Ухмылки на нем не было. На нем была печать безысходности.
Откуда взялся доктор, парни не заметили. Он появился внезапно, будто сидел на одной из коек с пациенткой, а когда увидел Тихонова и Проскурина, просто встал. Врач выглядел едва ли не моложе их, но разговаривал, будто умудренный жизненным опытом старец.
– Так, молодые люди, вы нарушаете правила посещения.
– Послушайте, – вышел вперед Серега. – Дело в том…
Когда он проходил мимо Артема, шепнул ему:
– Продолжай.
– Я вас прошу, покиньте палату. Иначе…
– Доктор, тут такое дело… – Серега подошел к юному старцу-доктору и начал что-то объяснять ему.
Тихонов воспользовался моментом и подошел к кровати.
– Инна, у меня беда. Возможно, все закончится хуже, чем у тебя. Мне нужна твоя помощь.
Девушка думала. Он видел это по ее глазам. Она думала, помочь или нет.
– Она не слишком болтлива, – услышал Артем с соседней кровати. – На-ка, дай ей.
Он повернулся. Женщина лет сорока протянула ему авторучку и журнал. Артем не сразу понял, для чего это.
– Я сейчас вызову охрану, – долетели до Тихонова слова доктора.
Даже если соседка Инны по палате предлагала разгадать сканворд, надо торопиться. Он схватил журнал и ручку и сразу же передал Инне. Она неохотно приняла их и положила себе на живот. Девушка еще ничего не решила.
– Охрана! – крикнул молодой доктор, за что Артему захотелось его ударить, уложить между коек его же пациенток и забить ногами.
– Инна, пожалуйста, все, что знаешь.
– Охрана!
Девушка взяла обожженной рукой авторучку и, практически не глядя, что-то написала на обложке. Что-то коротенькое. Рука замерла. Артем, не оглядываясь на дверь, понял, что в палату вошел охранник. Инна дописала еще что-то, отбросила авторучку и отвернулась к окну. Артем взял журнал, не глядя, оторвал страницу и сунул ее в карман.
– Покиньте помещение.
Артема кто-то взял за плечо. Он положил испорченный журнал на тумбочку, нагнулся и, взяв Инну за здоровую руку, произнес:
– Выздоравливай.
Выпрямился и, повернувшись к охраннику, посмотрел ему в глаза. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти. Еще не старик, но уже и не молодой человек. Черная лоснящаяся форма сидела на нем комично, будто вахтер общежития решил поиграть в полицейского и надел первую попавшуюся одежду, отдаленно напоминающую полицейское обмундирование.
– Я вас прошу…
Артем молча прошел мимо охранника. Сергей что-то сказал подоспевшей медсестре с поста. Она едва сдержала улыбку, поглядела на непосредственного начальника. А доктор, набрав номер на мобильнике, произнес:
– Алло, полиция…
Серега среагировал раньше. Через долю секунды он оказался рядом с человеком в белом халате, выхватил телефон и, нажав «отбой», произнес:
– Мы уже уходим.
* * *
Они сели в машину.
– Ну что она тебе там написала? – спросил Сергей.
Артем завел машину и тронулся.
– Я еще не смотрел.
Автомашина плавно выехала на Герцена и только напротив поворота на Кимовск, завернув в «карман», Артем нажал на тормоз.
– Ты чего? – спросил Сергей, хотя ответ уже знал.
Артем достал сложенную глянцевую страницу и развернул ее. На груди Шарлиз Терон было написано «дед». Ниже «Коля знает».
– Что там?
– Дед, Коля, знает, – ответил Артем.
– Дед Коля знает?
Артем передал страницу другу.
– Хм, тут либо «дед, Коля знает», либо «дед Коля знает».
Парни молчали. Серега смотрел на картинку. Его мало интересовала надпись, он разглядывал актрису.
– Слушай, ты не знаешь, кто это?
– Кто дед или Коля?
– Нет, вот эта телочка.
– Шарлиз Терон, – ответил Артем.
Машина тронулась под возгласы Сереги.
– Блин, надо было журнал весь брать. Обычно внутри такой вкладыш с голой девкой.
«Дед Коля, – думал Артем. – Кто он и что он знает?»
Вдруг он понял, какую ошибку совершил. Можно было дождаться четырех часов и прийти, как все посетители. Теперь же их к больнице на пушечный выстрел не подпустят, даже если их на «Скорой» при смерти привезут.
– Слушай, а как Инкиного деда звали? – В голове Артема промелькнула догадка.
– А я откуда знаю? Это ты с ней дружил.
Артем вспомнил, как ходил к ней в гости. Вернее, не к ней, а к ее бабушке, которая жила через дом от них. Никакого деда он не помнил. Бабушка жила одна. И еще собака. Да, Артем помнил собаку. Немецкая овчарка по кличке Альба. Деда не было. Мысли путались, но одна все-таки засела в мозгу. «Ты следующий». Как часто он читал или смотрел что-то подобное! Как часто он переживал за персонажей выдуманных историй! Но он никогда не боялся этих двух слов: «ты следующий». Раньше они произносились не в его адрес и, следовательно, не предполагали физической расправы над ним. Теперь ему было страшно. По-настоящему страшно.
Отбросив страх, он попытался мыслить здраво. Итак, дом, в котором он гостил в детстве, сгорел. Бабушка умерла за пару лет до этого, собака Альба – и того раньше. Родители и сама Инна жили в двухэтажном бараке на Кирпичной. «Черт! Им ли не знать, кто такой дед Коля».
Артем повернул машину с Октябрьской на Новую и вдавил в пол педаль газа.
– Эй, эй, парень, полегче!
Серега взялся за ручку над дверью. Тихонов не ответил.
Через пять минут они сидели в машине, припаркованной у расселенного дома.
– Где их искать теперь? – вздохнул Артем.
– А ты не знаешь, где она снималась?
– Кто?
– Эта телочка, – Серега ткнул в обложку.
– «Ограбление по-итальянски», – первое, что смог вспомнить, произнес Артем.
– Точно! – вскрикнул Проскурин.
Тихонов посмотрел на друга с укором, подозревая, что Серега сейчас думает только о фильмах и актрисах, но тот его удивил:
– Они же переехали.
– Да ладно? А я думал, они вот тут прямо и живут, – сказал Артем и показал на нежилое здание.
– Ну, в общем-то, ты где-то даже прав. Они живут через два дома отсюда. Там бараки расселили первыми, а на их месте поставили пятиэтажки. По мне, так это те же бараки, только больше и с сортирами в квартирах.
Но Артем его уже не слышал. Он думал о предстоящем разговоре.
* * *
Подъезда и квартиры Лесковых они не знали, но, как говорится, язык до Киева доведет. Артем увидел двух старушек у третьего подъезда и направился к ним.
– Здравствуйте, – обратился Тихонов к пенсионеркам.
– Здравствуйте, – синхронно ответили они.
– Вы не подскажете, где Лесковы живут?
– А тебе зачем? – спросила одна из старушек.
– Повидаться, – подоспел с ответом Сергей.
Артем подумал, что им сейчас скажут: «посещение больных с шестнадцати до девятнадцати», но они не стали ограничивать их время и показали на подъезд, у которого сидели.
– Тридцать шестая, – сказала одна.
– Второй этаж, – добавила вторая.
В подъезде не сказать чтобы воняло, но воздух был спертым, что очень странно для помещения с естественной вентиляцией – окна были разбиты между первым и вторым этажами. Банки и бутылки из-под спиртного валялись на подоконнике и полу. Конечно же, одной из причин антисанитарии было отсутствие уборщицы в подъезде, но самой главной причиной было отсутствие чистоплотности у проживающих здесь людей. Не исключено, что в каждой квартире этого чудесного подъезда идеальный порядок, а подъезд они используют как мусорку. Но это же неприятно, черт возьми, каждый день продираться сквозь мусорные кучи на работу!
