с Юркой так и остались сидеть на своих местах.
— Кривонос и есть стратилат, — наконец, высказалась я.
Юрка кивнул.
— Зато теперь всё сходиться, — снова заговорила я. — И откуда он про ритуал знает, и почему постоянно в школу приходил. Всё сходиться! Ловко он нас провёл!
— Ага, — Юрка снова кивнул, а затем насторожился. — Кажется, кто-то идёт.
И правда, после его слов двери отворились, и в проёме показалось лицо Коли Апраксина.
— Вот вы где! — он улыбнулся, растянув губы в широкой улыбке, которая, впрочем, не предвещала ничего хорошего. — А я искал вас!
Мы с Юркой медленно поднялись из-за парты.
— Я знаю, что это вы отравили Лену, — произнёс он, покосившись на нас, а в его глазах застыл жадный блеск. — Ей, знаете, как больно было!
Он наступал на нас, а мы с Юркой пятились в сторону доски.
— Твоя Лена из людей кровь пьёт! — сказала я, спиной почувствовав твёрдую поверхность двери в лаборантскую. Рука сама собой нащупала холодный металл ручки.
Колька зашипел и бросился в нашу сторону, но я была к этому готова, и, рванув на себя дверь, широко распахнула её. В одно мгновение мы оказались в лаборантской, навалившись на двери спиной. С другой стороны дверь дрогнула от мощного удара, когда Коля налетел на неё.
— Откройте! — зашипел он. — Вам так лучше будет! Вы не знаете, от чего отказываетесь!
В лаборантской было темно, но мы не стали включать свет. На ощупь я отыскала Юркину руку и сжала её. Мне было так спокойнее, что ли. Колька продолжал ломиться в двери с обратной стороны.
— А что будет, если он вышибет дверь? — прошептала я.
— Тогда я отвлеку его на себя, а ты убежишь отсюда, — послышался Юркин шёпот в ответ.
— Нет! — заупрямилась я. — Мы уйдём отсюда вместе!
В темноте лаборантской он повернул ко мне лицо, и я увидела, как заблестели его глаза.
— Кто-то из нас должен предупредить Носатова, понимаешь? Иначе у стратилата всё получиться! — строго произнёс он. — И Сашку своего ты тогда не спасешь!
— Нет! — повторила я. — Уйдём вместе!
Моя хватка на его руке усилилась, а помещение лаборантской огласил Юркин вздох, прозвучавший в темноте, словно выстрел.
— Какая же ты упрямая!
Пока мы с Юркой пререкались, удары в двери неожиданно прекратились, а в лаборантскую стали доноситься приглушённые голоса. Мы прислушались.
— Ты Анастасию Сергеевну не видел?
Я узнала этот голос. Он принадлежал Ане Смирновой.
— Видел, — заговорил Коля. — Пойдём, покажу, где.
— Не надо, сама найду, — недовольно обронила Аня.
— Смирнова, а ты знаешь, что выдавать чужие секреты нехорошо?
— Какие секреты? Ой, заманал уже, Апраксин! Ты чего? — За дверью послышалась какая-то возня. — Пусти! Слышишь, Коля?
Смирнова было взвизгнула, но сразу же затихла, а до моих ушей стали долетать чавкающие звуки, как тогда, в спортзале. Апраксин создавал очередную тушку. Меня замутило, и я спрятала лицо у Юрки на плече.
Мы стояли так до тех пор, пока Коля с Аней не ушли из кабинета.
Запись сделана 7 октября 1986 года.
Вторник, 21:30.
Как и договаривались, Носатов ждал нас возле моего дома. Нам нужно было столько ему рассказать!
— Валентин Сергеич, мы знаем, кто стратилат! — выпалила я, как только мы с Юркой забрались в уазик и уселись на места.
Носатов не перебивал, пока мы ему обо всём рассказывали, только изредка вытаскивал из кармана куртки сигареты, а потом снова убирал обратно. Когда наш рассказ подошёл к концу, он некоторое время сидел молча, будто осмысливал услышанное.
— Значит всё же этот хмырь из райкома, — задумчиво протянул он, а затем перевёл на нас цепкий взгляд. — Говорил я вам, что есть что-то неприятное во всех этих типах из верхушки власти, а вы мне не поверили!
Нам нечего было возразить, и от этого я чувствовала себя ещё большей дурой.
— Ладно, — Носатов махнул рукой. — Сейчас надо план придумать, как помешать провести этот ритуал. Тем более, пиявцам удалось собрать недостающую кровь.
Я замерла на миг. Значит, снова были жертвы. Жаль, Мальцев сегодня не пришёл в школу, он бы обязательно нам рассказал.
— Надо сжечь Кривоноса, и дело с концом! — наконец, предложила я.
— Думаешь, он будет стоять, и ждать, пока ты подойдёшь к нему со спичками? — усмехнулся Носатов. — Да ты и шагу ступить не сможешь, потому что пиявцы будут защищать его!
Доктор был прав, и я знала это. Значит, придётся пойти на хитрость.
— Нам нужен отвлекающий манёвр, — сказала я после длительного молчания, которое возникло в салоне уазика.
— Что ещё за отвлекающий манёвр? — в голосе Носатова слышалась лёгкая заинтересованность.
— Я притворюсь тушкой, — сказала я, заметив, как от неожиданности вытянулось лицо Юрки. Он явно не этих слов ждал. — Только так я смогу подобраться к Кривоносу, чтобы поджечь его.
— Мне это не нравится, — заявил Юрка, и зачем-то снова повторил: — Не нравится.
Носатов мочал, обдумывая, а потом едва заметно кивнул.
— Это опасно, но может получиться, если всё сделать правильно.
Итак, мы с доктором были за, а значит, действовать будем по моему плану.
Надеюсь, что я ничего не напутаю.
Запись сделана 8 октября 1986 года.
Среда, 22:40.
Вот и настал тот день, которого я так страшилась.
Сегодня решиться наша судьба и судьба всего Советского Союза, и всё зависит только от нас, двух десятиклассников и лагерного доктора. Да уж, звучит не очень обнадёживающе, учитывая то, что всех пиявцев, которых нам удалось отстранить от школы, выписали, и сегодня они вернулись к занятиям. А значит, у стратилата есть всё необходимое, чтобы закончить свой ритуал.
Глаза то и дело ищут в тишине комнаты циферблат часов. Стрелки неумолимо приближаются к одиннадцати. Время уже позднее, но мне нужно дождаться, пока уснут родители, ведь только тогда я смогу выйти из дома незамеченной.
Юрка должно быть уже ждёт меня. Надеюсь, у нас всё получиться. Если же нет…
Мама и папа, знайте, я вас очень любила!
Запись сделана 9 октября 1986 года.
Четверг, 21:50.
Комнату освещает настольная лампа, заливая её желтоватым светом, я же сижу в кресле. Хочется спать, и сильнее этого только желание написать о произошедшем вчера. Думаю, этим я сейчас и займусь.
Почти в половине двенадцатого, когда родители крепко спали, я вышла, наконец, из дома. Юрка уже ждал меня у подъезда, расхаживая взад-вперёд. В полнейшей тишине мы пошли с ним по направлению к тому месту, где обусловились встретиться с Носатовым. Нервное напряжение протянулось от меня к нему, словно сковывая нас, и каждый шаг давался с большим
