– Аня, Анюточка, – твердил он.
Мать очнулась, дом был битком набит соседями, прибежал с работы старший сын, Валерик, и он сразу узнал сестру и сразу успокоился, стал шутить, взял ее на руки, как маленькую, и сказал:
– Я думал, что она вернется, а вы не верили.
Отец сказал:
– Я знал, что она найдется, потому что вокруг я обыскал на пятнадцать километров каждый куст.
Мать все твердила, что теперь надо брать Аню из училища, оформлять документы, пусть она учится дальше, она еще маленькая. Надо быстро учебники покупать, платье для школы…
И она стала перечислять, что еще надо купить.
Все рассматривали старые фотографии и удивлялись, какая Аня выросла большая и красивая. А сама Нина Комарова сидела и удивлялась, что все это происходит с ней, и думала, не сон ли это.
Одна очень толстая девушка не умещалась в такси, а в метро занимала собой всю ширину эскалатора.
Сидела она на трех стульях, спала на двух кроватях и работала в цирке, где поднимала тяжести.
Это была очень несчастная девушка, но ведь многие толстые люди живут счастливо! Их отличает кроткий нрав и доброе сердце, и люди любят толстяков.
Но наша толстая Марилена хранила в себе одну тайну: только ночью, придя к себе в гостиничный номер, где для нее, как обычно, были сдвинуты три стула и две кровати (цирк ведь постоянно путешествует), – только ночью она становилась сама собой, то есть превращалась в двух девушек нормального вида, очень красивых, которые принимались тут же танцевать.
Секрет толстой Марилены был такой, что некоторое время назад она выступала на сцене в виде двух балерин–близнецов, причем для различия одна из них была золотистой блондинкой, а вторая с черными как смоль кудрями: так считалось интересней, а то люди путались, кому из них передавать какие цветы.
И, разумеется, в блондинку влюбился некий колдун, а вторую сестричку, черненькую, он немедленно обещал превратить в электрический чайник со свистком, чтобы этот чайник повсюду сопровождал молодую пару и своим шипением и свистом напоминал о том, что вторая сестра, только взглянув на колдуна, начала отговаривать невесту от этого знакомства.
Но когда он только замахнулся своей волшебной палочкой на эту несчастную, его предполагаемая невеста так надулась, что покраснела, вспотела, зашипела и забурлила не хуже чайника, и колдун тут же решил, что ничего не выйдет.
– Такие супруги, – сказал он (а колдун был женат семнадцать раз и знал, о чем говорил), – такие подруги хуже чайника, потому что чайник можно вырубить, а кипящую бабу нет.
И он решил наказать шумную пару сестер.
А дело происходило за кулисами в коридоре, где он поймал их сразу после концерта, чтобы познакомиться и предложить блондинке брак немедленно тут же.
Уж что–что, а это он умел.
Кстати, если у него что–нибудь не получалось сразу, он тут же терял интерес к делу, скучнел и бросал все на полдороге.
Он превращал своих неудавшихся невест и жен во что попало: в плакучую иву, в водопроводный кран, в городской фонтан.
Ему нравилось, чтобы они плакали всю оставшуюся жизнь.
– Вы еще будете у меня рыдать, – сказал он, не давая сестрам проходу в тесном коридоре, по которому взад–вперед сновали артисты.
– Да? – ответили сестры. – А ты знаешь, что при нашем рождении присутствовала фея Бродбутер, которая сказала, что тот, из–за кого мы хоть раз заплачем, превратится в корову! И его будут доить пять раз в день! И он проведет весь свой жизненный путь по колено в навозе!
– Да? – усмехнулся колдун. – Тогда и от меня подарочек! Вы больше никогда не сможете плакать! Это раз! И во–вторых, во–вторых, вы больше никогда друг друга не увидите! Если уж на то пошло!
Но сестры возразили:
– Фея Бродбутер и это предусмотрела. Она сказала, что если кто нас разъединит, тот превратится в микроб дизентерии и всю свою оставшуюся жизнь проведет по больницам в жутких условиях!
– А, тем лучше, – воскликнул неудачливый жених–колдун, – тогда я вас, так и быть, соединю навеки. Будете всегда вместе. Фея Бродбутер останется довольна. Если только (тут он тихо засмеялся) вас не захотят разделить напополам. И я согласен, что в данном случае виновник должен быть превращен в микроба дизентерии, в палочку! Это будет справедливо. Молодец ваша фея. Но кому придет в голову разрезать вас напополам?
Тогда близнецы сказали:
– Не выйдет! Фея Бродбутер заколдовала нас, чтобы мы ежедневно два часа в любых условиях при любой погоде танцевали вдвоем!
Колдун задумался и ответил:
– Ну, это не проблема. Два–то часа в день можно. Когда вас никто не будет видеть, вы будете танцевать два часа в день и еще горько об этом пожалеете!
Тут близнецы побледнели, кинулись друг дружке на шею и стали прощаться – но заплакать они уже не могли.
А колдун, ухмыляясь, взмахнул своей волшебной палочкой, и во мгновение ока перед ним выросла девушка–гора, бледная и испуганная, с грудью как подушка, со спиной как надувной матрац, с животом как мешок картошки.
Тяжело переваливаясь, эта девушка полезла к зеркалу, увидела себя, застонала и упала в обморок.
– Вот так–то, – печально сказал колдун и исчез.
Почему печально – потому что жизнь всегда открывалась ему с плохой стороны, несмотря на то, что он все мог.
Вернее сказать, жизни у него не было никакой.
Никто его не любил, даже папа с мамой, которых он однажды после небольшого скандала превратил в свои домашние тапочки.
Неудивительно, что тапочки у него все время терялись.
Колдун мстил всем, кто его не любил, он буквально смеялся над бедными, бессильными человеческими существами, а они платили ему страхом и ненавистью.
У него было все – дворцы, самолеты и корабли, но люди его не любили.
Может быть, если бы нашлась душа и позаботилась о нем, он бы и засиял, как медная сковородка у заботливой хозяйки.
Но все дело в том, что он сам не мог никого полюбить и даже в простой улыбке прохожего видел злой умысел и стремление выпросить что–нибудь даром.
Тут мы его оставим, он ходит где–то по белому свету, никого не боясь (и жаль), а наша толстуха в тот же момент была удалена из театра охраной, как постороннее лицо, находящееся в служебном помещении, ей не удалось даже забрать с собой сумочки с деньгами, принадлежавшие сестрам: кто она такая, чтобы брать чужие сумочки!
Марилена (бывшая Мария и Лена) чуть не умерла с голоду в первое время: она жила то на вокзале, то в городском саду, она уже не могла танцевать и зарабатывать на жизнь, а милостыню такой толстухе кто же подаст: где вы видели жирного нищего!
