— Доброе утро, сэр. Чем могу быть полезен?
— Возможно, — сказал Крис, скользнув взглядом по витрине.
Там были всевозможные драгоценности, выглядевшие довольно прилично.
— Вы работаете с серебром?
— Да, сэр. У нас есть отличный мастер, он сделает все, что вам будет угодно. Это для мужчины или для женщины?
— Мне не нужны побрякушки.
— О?
— Мне нужен нож. Нож с лезвием из серебра.
Глаза у продавца потухли. С лица исчезла улыбка.
— Нож? — повторил он недоверчиво.
— Да. Мне все равно, из чего будет ручка, но лезвие должно быть из серебра и не менее шести дюймов длиной.
— Это невозможно.
— Почему? Вы говорите, у вас хороший мастер, — значит, он сможет сделать лезвие и прикрепить к нему ручку.
— Извините, сэр, но он не делает изделий такого рода.
— Могу я сам с ним поговорить?
— Его сегодня нет. Он болен. И возможно, будет болеть до конца недели.
Крис заглянул в глаза продавцу. Взгляд мексиканца заметался по комнате.
— Я уверен, вы сможете купить нож в сувенирном магазине на той стороне улицы.
— Мне такие не нужны.
Продавец отступил на шаг:
— Извините, но мы не можем вам помочь.
Крис вспыхнул, но тут же отвернулся и вышел. Он направился к такси и не заметил, что старая торговка фруктами пристально следит за ним. Крис собрался залезть в машину, но Луис сказал ему.
— Извините, senor, но я больше не могу возить вас.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня другие дела.
Крис собрался возразить. Но Луис завел мотор и тронул машину с места. Водитель взглянул на Криса. Какая-то странная печаль была в его глазах.
— Извините, — Луис нажал на акселератор, и старенький "плимут" поехал по дороге. Старая торговка, следившая за Крисом, с удивительной для такого возраста энергией встала и зашла в ювелирный магазин.
Крис пошел вдоль по людной улице. Вдруг у него появилось чувство, что кто-то следит за ним. Он обернулся, но никто не смотрел на него. Изменение в поведении Луиса тревожило его. Кожей затылка он чувствовал, что опасность нарастает.
Он резко обернулся и увидел бледного продавца в нескольких метрах от себя — тот бежал к Крису. Он вручил американцу сложенный кусок бумаги.
— Здесь вы найдете то, что ищете. Я не могу говорить больше, — нервным взглядом он скользнул по улице и торопливо пошел обратно.
Крис развернул бумагу и прочитал: "Тулио Сантос, 48, Калле Верде". Когда Крис поднял глаза, продавец исчез из виду.
Крис подумал, что люди сегодня какие-то странные. Что же делать? Время идет, а сегодня полнолуние.
Он остановил красный "форд" и показал водителю бумажку.
— Калле Верде? Вы уверены, что вам необходимо именно туда?
— Почему бы нет?
— Это плохая улица для туристов. Это плохая улица для каждого.
— Это мой шанс. Поехали.
Улочка Калле Верде была на другом конце Мацалтана. Она сильно отличалась от тех улиц, на которых Крис уже был. Это был узкий проход между полуразвалившимися зданиями, в которых невозможно было даже представить жизнь. Несколько человек бродили, словно лунатики, с невидящим взором. А ведь всего в четверти мили отсюда находится ярко освещенный квартал Ратоньера, в котором кипит нормальная жизнь.
Водитель остановил машину:
— Это здесь. Если вы до сих пор хотите сюда.
— Где? Я не вижу номеров.
— Вот, — водитель указал на мрачное деревянное строение с растрескавшейся дверью. Перед ней сидел мальчик в рваной одежде и играл с куском веревки.
Крис вышел из машины и заплатил водителю. Мальчишка следил за ним с неподдельным интересом; его глаза сузились. Крис прошел мимо молчащего парнишки и вошел в дом. Он оказался в темной, грязной комнате, которая была похожа на тюремную камеру. Вдоль стены стояла длинная скамья. На скамейке и на полу валялось огромное количество разного хлама: формы для заливки, банки, куски серебра-сырца и других металлов и многое другое.
— Здесь есть кто-нибудь?
Через минуту в дверях появился лысый человек с обезьяньим лицом.
— Тулио Сантос?
— Si.
— Habia usted ingles?[19]
— No.
Крис напряженно вспоминал испанские фразы, заученные в школе:
— Quero comprar un cuchillo? Un cuchillo de plata.[20]
Лысый человечек подошел к Крису и стал говорить по-испански медленно, чтобы гринго понял.
— Нож из серебра? — повторил человек, заглядывая Крису в лицо.
— Да.
— А зачем?
— Не имеет значения. Я вам плачу.
Сантос причмокнул губами и еще больше стал похож на обезьяну:
— Ну, хорошо. Нож из серебра. Минуточку.
Он снова ушел в свою комнату, исчезнув в темноте коридора. Немного погодя он вернулся, держа в руках изящный ножичек для масла. Он гордо вручил его Крису.
— Вот нож из серебра.
— Нет, нет. Нож… — Крис начал искать взглядом что-нибудь, на чем можно было бы рисовать.
Он нашел кусок коричневой оберточной бумаги и своей ручкой схематично нарисовал силуэт длинного массивного ножа, по форме похожего на тесак.
— Нож, — повторил он снова, — должен быть таким. Вы поняли?
Сантос все это время следил за ручкой Криса. Потом он взял кусок бумаги и разглядывал его с минуту, постоянно причмокивая и качая головой:
— У меня нет такого. По крайней мере, из серебра.
— Вы можете сделать такой?
Снова долгое молчание, изучение, причмокивание и качание головой.
— Возможно. Но это будет очень дорого стоить.
— Я заплачу, — Крис открыл бумажник, набитый зелененькими. — Сделайте нож.
Сантос перевел взгляд с бумажника на лицо Криса и медленно кивнул. Потом принялся искать куски серебра по углам комнаты. Крис посмотрел на часы и попросил Сантоса поторопиться. Пять минут спустя раздался крик радости. Затем из какого-то угла ювелир извлек разукрашенную, почти не потускневшую серебряную коробочку для чая.
— La plata,[21] — гордо произнес он.
— Нет-нет, — сказал Крис, думая, что тот его не понял. — Я хочу нож. Нож.
Сантос удивленно уставился на Криса:
— Да. Я понимаю. Нож.
— Вы имеете в виду, что сделаете нож из этой коробки?
— Да-да, — Сантос расцвел, но потом его улыбка исчезла. — Но это будет плохой нож. Серебро слишком мягкое для лезвия. Оно не будет резать.
— Не имеет значения. Делайте.
Сантос расчистил место на скамье, поставил коробочку на стол, потом стал ходить по комнате, разыскивая инструменты. Крису казалось, что он делает это страшно медленно.
* * *
В дверь кабаны № 7 кто-то мягко постучался. Одри удивилась. "Она хотела встретить Криса красивой, молодой, цветущей. Для этого нужно было помыться, надушиться, накраситься, приодеться. А сейчас она все еще была в халате. Она посмотрелась в зеркало, поправила волосы, подтянула пояс и пошла к двери.
