Пронин улыбнулся.
– Вы напрасно нас обижаете. Таксы – хорошие охотничьи собаки. Мы охотимся на лис и на барсуков, и даже на медведей. А иногда выполняем и более сложные обязанности.
Начальник школы взглянул на часы.
– Вероятно, час? – спросил Пронин. – Не спешите. У нас еще много времени.
– Вы пойдете вдвоем? – осведомился начальник школы.
– О нет, ваше общество нам нисколько не помешает, – любезно пояснил Пронин. – Пожалуй, можно потихоньку двинуться. Думаю, он уже здесь.
Все вышли на крыльцо, спустились по бетонным ступенькам на землю и сразу погрузились в темноту.
– Чудесная ночь, – сказал Пронин. – Вы не находите?
– Да, – согласился начальник школы. – Завтра будет летная погода.
Начальник школы шел впереди, указывая дорогу. Рядом с ним шел Пронин, прижимая к себе Чейна. Комиссар, начальник штаба и Виктор шли чуть поодаль и негромко разговаривали. Идти было сравнительно далеко, но Пронин не торопился, и все соразмеряли шаги по нему.
Глухо шумело море. Слышно было, как с тупым упрямством бьется о скалы морской прибой. В небе гасли звезды. Воздух был душен.
Вышли на мыс. Дошли до обрыва, отвесно падающего в воду. Пронин подошел почти к самому краю и спустил Чейна на землю, крепко придерживая конец сворки.
Он потрепал собаку по морде:
– Чейн, голубчик, ищи, ищи, шерш, шерш! Будь умницей…
Чейн ринулся куда-то в темноту и вернулся к ногам Пронина.
– Ищи, ищи, – приговаривал тот. – Шерш!
Он медленно повел Чейна вдоль самой кромки обрыва…
Спутники Пронина в томительном ожидании терпеливо шли сзади.
Вдруг Чейн рванулся и точно провалился во мраке. Пронин потянул сворку и поскользнулся. В скале была выемка, берег здесь образовывал как бы складку.
– Осторожнее! – крикнул начальник школы с опозданием.
Но Пронин сумел удержаться и спустился в выемку вслед за Чейном. Собака стояла в каменной щели и к чему-то принюхивалась. Пронин присел на корточки рядом с Чейном. В расщелине лежал скатанный жгутом канат. Чейн не отходил от жгута. Он все что-то нюхал, нюхал…
– Рискованная акробатика – подняться сюда снизу, – пробормотал Пронин. – В такой темноте немудрено сломать шею.
Он погладил собаку и тихо похвалил:
– Молодец.
Пронин полез в карман, достал завернутый в бумагу носовой платок, полученный им от кастелянши дома отдыха из грязного белья, отданного в стирку отдыхающим Коробкиным.
Развернул платок, поднес к морде Чейна.
– Узнаешь, Чейн?
Чейн завилял хвостом.
Пронин скомкал платок и незаметно бросил его вниз.
– Ищи, Чейн!
Чейн в нерешительности посматривал и вниз, и вверх…
– Ищи, Чейн! – повторил Пронин и подтолкнул собаку кверху.
Тогда Чейн точно решился и вдруг засеменил куда-то в темноту, и Пронин побежал за ним, держась за натянутую сворку.
– Куда вы? – крикнул начальник школы, еле различая Пронина во мраке.
– Не отставайте! – отозвался Пронин, исчезая где-то впереди.
Так они – впереди Чейн, за ним Пронин, а позади остальные, – пробежали весь мыс, отошли от берега, перевалили через холм в долину, пробежали мимо клуба…
Чейн замедлил бег.
– Ищи, Чейн, ищи, – приговаривал Пронин. – Шерш!
Они прошли мимо общежитий, мимо столовой. Чейн искал, потом устремился к небольшому возвышению…
– Это колодец, – сказал за спиной Пронина голос начальника школы.
– Собака просто хочет пить, – сказал комиссар, нагоняя Пронина.
– Нет, собака ищет своего хозяина, – упрямо сказал Пронин.
– Не бросился же он в колодец! – сказал комиссар.
Чейн действительно подбежал к колодцу и остановился.
– Что тебе, Чейн? – ласково спросил Пронин.
Чейн обежал вокруг колодца и принялся скрести лапами…
Пронин наклонился и пощарил рукой по бетонированной поверхности.
– Что за черт? – сказал он и позвал Виктора. – Виктор, дай-ка фонарь!
Он взял электрический фонарик, засветил его и склонился к Чейну, освещая его лапы.
Возле колодца в лужице воды валялись мельчайшие осколки стекла.
– Ну, этого не ожидал даже я, – пробормотал Пронин…
Он поднес осколочек к глазам.
– Виктор! – позвал Пронин. – Ты видишь?
Он указал на валяющиеся осколки. Виктор наклонился над ними.
– Что? – спросил он.
– Да осколки, осколки, – нетерпеливо сказал Пронин.
– Ну и что? – спросил Виктор с недоумением.
– Да ведь это же ампулы, ампулы! – воскликнул Пронин. – Ты понимаешь!
Виктор задохнулся…
– Объясни им… – Пронин кивнул в сторону своих спутников и опять наклонился к Чейну. – Молодец, Чейн! Ищи, ищи…
Он опять подтолкнул собаку:
– Шерш!
Чейн снова закружился у колодца.
– Ну ищи же, Чейн! – настойчиво сказал Пронин. – Дальше, дальше…
И Чейн точно понял Пронина, отошел от колодца и побежал в сторону.
Они снова пошли – мимо столовой, мимо кухни, куда-то опять в пустоту…
Вдали, у самого горизонта небо точно побелело. Предрассветный сизый сумрак стлался по земле. В воздухе пахло сыростью. Совсем далеко, где-то за холмами, не запела, а застонала первая проснувшаяся птица.
– Скоро рассветет, – сказал начальник школы. – Все пойдут за водой, у нас один колодец. Я поставлю часового.
– Ладно, – нетерпеливо сказал Пронин и кивком указал на Чейна. – Куда он идет?
– Должно быть, на аэродром, – ответил сбоку голос начальника штаба…
Чейн и вправду привел их на аэродром.
К ним подбежал часовой, увидел начальника школы и отошел обратно.
Чейн бежал вдоль холодных молчаливых машин, вдруг останавливался, взглядывал своими черными глазками на какой-нибудь самолет, встряхивал головой и устремлялся дальше.
К пришедшим подбежал дежурный.
– Отставить рапорт! – отрывисто крикнул ему начальник школы.
Чейн вдруг остановился опять, постоял и точно решил не идти дальше.
– Новая машина, – сказал начальник школы. – К нам прислали две новые машины. Почему он здесь остановился?
– Потому и остановился, – сказал Пронин. – На этой машине бортмеханик – Авдеев?
– Да, – сказал начальник школы. – Но почему вы это знаете?
– Давайте говорить о чем-нибудь постороннем, – вполголоса предложил Пронин. – Вызовите сюда несколько проверенных командиров и позовите Авдеева.
Начальник школы повернулся к дежурному и назвал несколько фамилий.
– И позовите Авдеева, – добавил он. – Скорее! Дежурный побежал…
Чейн натягивал сворку. Пронин чуть отпустил ее, и Чейн завертелся вокруг самолета. Он вдруг подскочил, скребнул когтями по металлической обшивке и звонко-звонко залаял.
– Тихо, тихо, – сказал Пронин и силком оттащил Чейна от самолета.
Командиры бежали по полю… Авдеев подошел к начальнику школы.
– Явился по вашему приказанию, товарищ начальник школы!
– Скажите, – обратился Пронин к Авдееву, – кто у вас там спрятан в самолете?
Авдеев не шелохнулся, и сизый рассвет помешал рассмотреть, изменился ли он в лице.
– Никого, – сказал он. – Никого, – повторил он еще раз.
Неожиданно Пронин нагнулся к Чейну и отстегнул сворку от ошейника.
Чейн стремглав бросился к самолету, подпрыгнул и пронзительно залаял.
– Будьте добры, посмотрите, пожалуйста, – обратился Пронин к начальнику школы. – Где он там мог спрятаться?
Начальник школы подошел к самолету, прошелся вдоль машины, остановился возле лающего Чейна, повозился у обшивки, быстро отдернул какую-то дверцу, и все увидели торчащие изнутри сапоги.
Сапоги не двигались.
– Эй вы! – закричал Пронин. – Вылезайте! Слышите? Деваться все равно некуда! Не заставляйте тащить вас за ноги!
Сапоги пошевелились, высунулись наружу, потом появилось туловище, и на землю спрыгнул тот самый высокий и ловкий незнакомец, с которым Виктор плавал в море. Он был в форме летчика, и одежда была ему не совсем по плечу.
– Бортмеханик, оказывается, к тому же неплохой каптенармус, – заметил Пронин. – Кто-то сегодня не досчитается у себя обмундирования…
Чейн подпрыгнул и с радостным визгом бросился к незнакомцу, пытаясь лизнуть его… Тот выпрямился, сжал губы и ударом ноги отшвырнул Чейна в сторону.
– Держите, держите его! – воскликнул Пронин. – Это опасная…
Он не договорил.
Командиры схватили незнакомца за руки. Виктор осмотрел его.
– Два револьвера, – доложил он Пронину, показывая оружие.
– Немного, – сказал Пронин и усмехнулся. – Но в хороших руках…
Ему опять помешали договорить. Все услышали тоненький и жалобный протяжный звук. Точно плакал ребенок или скулил щенок. Пронин и начальник школы невольно обернулись, затем взглянули друг на друга и улыбнулись. Прижавшись лицом к обшивке самолета, стоял Авдеев и плакал.
