Глаз Злобы вздымался и раздувался как тесто.
Вены на черепе АРРРХ!!! втянулись обратно, постепенно освобождая ее от рабства. Глаз еще дрожал на ее морде несколько секунд, а потом упал, покатившись по земле, и остановился на подстриженном газоне. АРРРХ!!! уронила изнуренное лицо в огромные лапы. Джек убрал мечи в ножны, обвил руками шею подруги и зашептал ей что-то на ухо. Вокруг стояла тишина, и я расслышал его слова:
– Прости. Я не глубоко тебя ранил. Просто царапина.
– Человеческие мальчики. Хотела сожрать. Стыдно.
– Тс-с, – прошептал Джек. – Я бы этого не допустил.
– Не хотела этого! – воскликнула АРРРХ!!!.
– Расскажи, что ты видела, – Джек погладил влажную шерсть. – Пока не забыла.
– Нульхаллер пришел к Гунмару. Гунмар пришлет еще. Гумм-Гуммы нашли топливо. Топливо для Машины.
Даже в полумраке я увидел, как побледнел Джек.
– Для Машины? Мы уничтожили Машину. Я сам там присутствовал и видел своими глазами.
– Гумм-Гуммы постарались. Гумм-Гуммы починили. Человеческий мальчик прав. Киллахид делает сильным. Очень печальная. Очень печальная АРРРХ!!!.
Сидя на траве, я выдавил из себя вопрос:
– Что за Машина?
Написанный на лице Джека ужас лишил меня последних сил. В ответ он лишь пожал плечами.
– Не важно. Не беспокойся об этом. Важно то, что АРРРХ!!! все подтвердила. И дела обстоят плохо. Тролли вроде сегодняшних – это ерунда. Гунмар будет посылать новых каждую ночь, чтобы отвлечь нас, а сам будет ждать окончания сборки Киллахида. Превосходный план, и нам нужно что-то с этим делать. Если Гумм-Гуммы собирают топливо для Машины…
Джек резко умолк. Он поискал утешения в рядах домов, заборах и дорогах – таких успокаивающих прямых углах пригорода. Но в конце концов воткнул оба меча в лужайку, раздраженно вспыхнув как тринадцатилетний подросток.
– Ну почему все так сложно?
Последующая за этим тишина была бы невыносимой, если бы Моргунчик не решил как раз в это время выскользнуть обратно. По пути он одним щупальцем поставил и Таба, и меня на ноги. Резким движением он поднял с травы Глаз Злобы, схватил коробку и вложил глаз в нее, избавив нас от неморгающего взгляда. Потом Моргунчик засунул коробку в шерсть АРРРХ!!! и бодро сообщил:
– Детская выглядит превосходно, как обычно. Сказать по правде, даже лучше. Не мог устоять перед искушением переставить кое-какие предметы, чтобы комната производила лучшее впечатление. Вы не поверите, какое чудо может сотворить поставленный в нужное место ночной столик! Я явно упустил свое призвание.
Моргунчик ожидал похвалы. Но вместо этого перед ним предстала усталая четверка, онемевшая после ночного поражения. Он вздохнул и посмотрел на восток, где горизонт прорезал оранжевый луч.
– У нас бывали и худшие дни, – тихо сказал он. – Ладно, давайте отведем мальчиков домой.
Джек с некоторым усилием выдернул из земли мечи. По его сигналу АРРРХ!!! поднялась, чуть-чуть приволакивая левую ногу. Моргунчик возглавил процессию в сторону моста, а остальные воины потащились за ним. Я отстал, чтобы схватить Джека за руку. Мои пальцы утонули в паутине тетрадных спиралей.
Джек посмотрел на меня налитыми кровью глазами.
– Почему? – спросил я. – Почему ты меня в это втягиваешь?
Ответ Джека был таким же тихим, как дуновение ночного ветра:
– Ужасно правда? Когда тебя утаскивают под землю.
24
Я проснулся раньше Таба. Оставив его лежать рядом с Джимом Старджесом младшим-2: Приманкой, я запихнул испорченную одежду в сумку для физкультуры и на цыпочках прошел в душ. Пока намыливался, медальон стучал по груди, я пытался его не замечать. Вода кружилась под ногами грязно-черными и кроваво-оранжевыми водоворотами, я смотрел, как она исчезает в сливе по пути в другой мир.
Мысль о завтраке вызывала тошноту. Вместо разбухающих в молоке хлопьев на дне тарелки я представлял белые кольца кишок Нульхаллеров. Я решил и вовсе не заходить на кухню, отпер десять дверных замков и вынырнул на свет, вдохнув свежего воздуха в надежде, что он успокоит желудок. Руки свисали по бокам, словно каждую оттягивала железная подкова. Я сел на ступени под камерой наблюдения, обхватил руками колени и гадал, сколько еще так просижу, пока не побегу внутрь, чтобы дважды проверить каждый замок.
Из-за угла, удивив меня, показался папа. Он оделся для стрижки лужаек – в рабочие рукавицы, покрытую пятнами рубашку, старые брюки и ботинки со стальными мысками. К счастью, он еще не натянул самые дурацкие части своего гардероба – защитные очки, маску и сетку для волос, так что мне выдалась редкая возможность принять его всерьез. Он замешкался, словно тоже удивился при виде меня, а потом снял перчатки, сунул их в задний карман и сел рядом со мной на ступенях.
Его брат, думал я. Его брат жив.
Я не мог этого сказать, ну как это могло быть правдой? Как худой и бесстрашный подросток из подземного мира мог приходиться родственником этому лысому человеку с лицом в морщинах тревог и в обмотанных пластырем очках?
– Сегодня немного опоздал, – произнес он.
– Прости.
– Не ты. Это я. Газонокосилка засорилась. Потратил два часа, ковыряясь в ней отверткой. Но теперь можем идти. Хочешь со мной? Сегодня я работаю в парке Джозефа А. Керни. Отличная возможность немного покататься на этой махине.
– Не знаю. Я порядком устал.
Он кивнул:
– Да уж, я думаю.
С минуту мы молчали. Я не сводил глаз с его профиля, а он смотрел на то, как протекает будничная жизнь. Девочки ехали на велосипедах и тренькали звонками. Подросток мыл машину неподалеку от своего дома. Напротив кто-то плотничал – делали новую террасу, а может, домик на дереве, если каким-нибудь ребятам повезло.
– Думаю, нам надо поговорить, – сказал папа.
Подобная фраза ужаснула бы меня, если бы я не был выжат как лимон.
– О чем?
– Джимми, – он махнул через плечо. – Кухня.
С тех пор как мы с Табом вошли за троллями на кухню, прошла целая вечность. Я попытался вспомнить причиненный ущерб, но его оказалось слишком много: сломанный потолочный вентилятор, сгоревшая микроволновка, груды разбитых тарелок.
– Папа, – сказал я. – Я…
– Это должно было случиться. Сколько еще времени ты мог метаться как загнанная в угол крыса, не попытавшись выбраться? Знаешь, сначала я хотел больше детей. Задумывался о четверых. Две девочки, два мальчика, никому не будет одиноко. Даже когда под конец все пошло наперекосяк, я продолжал настаивать. Не могу винить твою маму за то, что сказала «нет». Завести побольше детей – это не тот путь, который может спасти брак. Думаю, тогда я не пытался спасти наш брак, я пытался спасти тебя. У меня было и то и другое, понимаешь? У меня был брат. А потом я стал единственным ребенком. И я знаю, в чем разница. И чувствую, будто украл у тебя это. Чтобы ты был не один, когда меня здесь нет. А это часто случается. Я знаю.
– Папа, – другие слова не шли в голову.
– А с братом? Черт, да могло быть и похуже, чем на кухне. Невозможно иметь двух сыновей и чтобы ничего не сломалось. Они устраивают пожары. Даже взрывы, – он посмотрел на облака и рассмеялся. – Ты не поверишь, какие проделки устраивали мы с Джеком. Честное слово, не поверишь. Тогда продавались химические наборы для детей, ракеты, которые можно запустить, если поджечь. Такое должны продавать вместе с бинтами и инструкциями, как добраться до ближайшей больницы. В те времена и велосипедных шлемов не было. И замков на дверях, – его улыбка потухла. – Даже не знаю. Может, и зря.
– Я все уберу.
Обещание вырвалось с удивительной яростью. Я все уберу, будет даже чище, чем раньше, поеду на велике в магазин, куплю посуду взамен разбитой, новую швабру, чистящие средства и новый потолочный вентилятор – его я куплю с доставкой и приглашу установщика, а когда папа вернется после кошения газонов, взмокший и покрытый шрапнелью травы, он обретет новые силы, увидев, каких успехов может добиться его сын, стоит ему только захотеть.
