– И вы, вместо того чтобы искать дорогу в собственную спальню, очутились в комнате Джема?
– Всему виной скрипка, – объяснил Джем. – Она услышала, как я играю.
– Ага, я понял, под игрой ты подразумеваешь те жуткие, заунывные звуки, что издает твоя деревяшка? – Уилл повернулся к Тесс в ожидании одобрения своих слов. – Не знаю, как еще соседские коты не сошли с ума.
– А я считаю, что играет Джем очень хорошо.
– Действительно, Уилл, ты порядком преувеличиваешь, – согласился Джем.
Уилл зло прищурился и ткнул пальцем в их сторону.
– Вы сговорились против меня! Вы спелись, и я вам больше не нужен. Мой бог, придется искать дружеской поддержки у Джессамины.
– Джессамина тебя на дух не переносит, – спокойно заметил Джем.
– Тогда у Генри.
– Генри – хороший человек, но вот его опыты… Боюсь, с ним ты долго не протянешь.
– Томас? – продолжал Уилл.
– Томас… – начал было Джем, но потом вдруг согнулся в припадке кашля, причем настолько сильного, что он соскользнул с рундука, на котором сидел все это время, и опустился на колени.
Тесс в испуге взглянула на Уилла. А тот, казалось, протрезвел за долю секунды, спрыгнул с кровати, упал на колени рядом с Джемом и положил руку ему на плечо.
– Джеймс, – сказал он, пытаясь казаться спокойным. – Где это?
Джем, которого била крупная дрожь, поднял руку, словно пытаясь оттолкнуть друга:
– Не нужно… Я… в порядке…
Он кашлянул снова, и пол перед ним усеяли красные капли. Кровь!
Уилл еще сильнее сжал плечо друга. Тесс видела, как побелели костяшки его пальцев.
– Где это? Куда ты его положил?
Джем слабо махнул рукой:
– На… – Он задыхался. – На каминной полке… в коробке… серебряной…
– Я возьму. – Тесс никогда бы не подумала, что голос Уилла может звучать так нежно. – Подожди немного.
– Ты… ты так говоришь… словно… я могу куда-то уйти… – Джем прижал ко рту руку, как раз тем местом, где был вытатуирован рисунок в виде глаза.
Уилл же молниеносно вскочил на ноги, резко развернулся… и чуть было не налетел на Тесс. Мгновение он казался ошарашенным, словно забыл, что она до сих пор находится в комнате.
– Уилл… – прошептала она. – Есть что-нибудь…
– Идите за мной! – Он аккуратно, но решительно взял девушку за руки и повел ее к открытой двери. Выведя ее в коридор, он встал так, чтобы она не видела происходящего в комнате. – Всего хорошего, Тесс.
– Но он кашляет кровью! – возразила Тесс, и голос ее дрожал от страха. – Может, мне стоит позвать Шарлотту…
– Нет, – отрезал Уилл, бросив быстрый взгляд в глубь комнаты, и вновь повернулся к Тесс.
Немного подумав, он наклонился к ней, положив руку на плечо девушки, и, несмотря на испытываемое волнение, Тесс отчаянно покраснела. Ей казалось, что его рука, его пальцы невероятно горячие, такие, что даже могут оставить ожоги на коже. Она глубоко вздохнула, и в ноздри ей ударил запах – его запах, ни с чем не сравнимый, который она раньше не ощущала. Смесь табачного дыма, сырой шерсти пальто, казалось впитавшего весь лондонский туман… Однако это было не все. Был еще какой-то запах, его собственный, который она не могла ни с чем сравнить.
– У него есть лекарство. Особое лекарство, – глухо заговорил Уилл. – Я помогу его принять. И нам не нужна тут Шарлотта. Не стоит ее беспокоить в столь поздний час.
– Но если он серьезно болен…
– Пожалуйста, Тесс. – В синих глазах Уилла читалась мольба. – Было бы лучше, если б вы никому не рассказывали о произошедшем.
Тесс сразу же поняла, что не может отказать Уиллу.
– Я… Все в порядке.
– Спасибо.
Отпустив ее плечо, Уилл поднял руку и легко дотронулся до ее щеки. Движение это было настолько мимолетным, что Тесс на какую-то секунду показалось, будто она вообразила себе это прикосновение. Девушка была так поражена, что не смогла и слова вымолвить, поэтому, когда Уилл закрыл дверь прямо перед ее носом, она и слова против не сказала. Тесс услышала, как щелкнул замок, и лишь потом поняла, что именно показалось ей странным.
Уилл говорил, что пил джин… даже утверждал, что о его голову разбили полный кувшин, но от него не исходило запаха алкоголя.
* * *
Прошло много времени, прежде чем Тесс удалось уснуть. Она и сама не знала, сколько пролежала с открытыми глазами, прижимая к себе Кодекс. На груди ее мерно тикал механический ангел. А она безучастно смотрела на полосы света от уличных фонарей, протянувшиеся поперек потолка.
* * *
Тесс разглядывала себя в зеркале над туалетным столиком в то время, как Софи пришивала крючки на ее платье. В ярких лучах утреннего солнца, пронзающих высокие стрельчатые окна, она выглядела мертвенно-бледной, под глазами ее залегли черные тени.
У Тесс не было привычки часами прихорашиваться перед зеркалом. Быстрый взгляд, чтобы убедиться, что прическа в порядке и что на одежде нет пятен, – максимум, на что она была способна. И вот теперь она не могла отвести взгляда от этого худого, бледного и такого чужого лица. Отражение, казалось, слегка колебалось, словно она смотрелась в воду. Ей казалось, что нечто подобное с ней происходит перед изменением. Впрочем, после того, как она примерила на себя другие лица, увидела мир другими глазами, как могла она утверждать, что именно это лицо – ее собственное. Откуда ей знать, насколько точно воспроизводила она себя прежнюю, когда изменялась назад, возвращая себе прежний облик. Может статься, что каждый раз с ней происходили незначительные изменения и в конце концов она потеряла свое обличье. А может, и вовсе не имеет значение то, на кого она похожа? Вполне возможно, ее лицо – лишь маска, которая совершенно не соответствует внутреннему содержанию.
В зеркале то и дело отражалась и Софи. Чаще она поворачивалась к девушке своей изуродованной щекой, и шрам в безжалостном утреннем свете казался Тесс еще более уродливым. Когда Софи в очередной раз замерла в одном положении, пришивая крючок, Тесс показалось, что она смотрит на картину, которую какой-то безумец изрезал ножом. Тесс отчаянно хотелось расспросить Софии о том, что с ней случилось, но воспитание не позволяло задавать ей столь бестактные вопросы. Вместо этого она лишь поблагодарила горничную:
– Благодарю вас за то, что помогли мне с платьем. Я так обязана вам.
– Это всего лишь моя работа, мисс, – безучастно ответила Софи.
– Софи, я хотела вас спросить… – начала было Тесс, и увидела, как горничная напряглась. «Она думает, что мне хочется узнать о ее шраме», – решила Тесс, а вслух сказала: – Вы вчера вечером говорили с Уиллом так …
Софи рассмеялась, тихо, но было видно, что от всей души.
– Мне разрешено говорить с мистером Херондэйлом так, как мне нравится, и тогда, когда мне нравится. Это одно из условий моего договора, которое я заключила с хозяевами дома.
