class="p1">— Честно говоря, я ни слова не понял из твоей речи, — признался Джини.
Лори откинула назад копну золотистых волос.
— Ну тогда подойди к тумбочке и внимательно посмотри на гравюру, что висит на стене, — посоветовала девушка. — Да-да, вот тут.
Ничего не понимая, Джини приблизился к гравюре. Это оказалась небольшая картина в деревянном багете. Судя по стилю, она относилась к прошлому веку. На картине был изображен деревянный кол, врытый в землю, а к нему привязана маленькая рогатая антилопа. Неподалеку, прижавшись к земле, приготовился к прыжку огромный косматый лев. Через мгновение он, по всей вероятности, должен был разорвать несчастное животное. Надпись под картиной, сделанная красивым почерком, гласила: «Смитова газель».
Под гигантским балдахином на широченной двуспальной кровати молодожены провели беспокойную, тревожную ночь. Лори надела длинную — почти до пят — шелковую сорочку розового цвета. Джини никак не удавалось заснуть. Ворочаясь с боку на бок, он так ни разу и не сделал попытки пристать к своей молодой жене.
Кейлера одолевали самые что ни на есть противоречивые чувства. Он по-прежнему четко осознавал, что безумно любит Лори, и потерять ее означало бы для него настоящую трагедию. Время от времени он посматривал на нее — девушка прикорнула совсем рядом. Она лежала с закрытыми глазами и казалась ему такой же соблазнительной, как и в день их первой встречи. Но тут Джини вспоминал звериную грудь, густую шерсть между ног… и сразу же приступ тошноты возвращал несчастного мужа к действительности.
Однако был здесь и один любопытный момент. Как она могла гордиться таким уродливым телом? Оказывается, три пары сосков не являлись для нее аномалией. Мало того, женщины с обыкновенной грудью представлялись Лори недоразвитыми и несчастными существами. И вот это никак не укладывалось в голове Джини. Мозг его не мог переварить сей фантастический факт. Так, к примеру, койот не в состоянии в один присест проглотить целиком барана. Или смитову газель, раз уж на то пошло.
Джини был до мозга костей американцем, и представление о шикарных девушках складывалось у него по глянцевым фотографиям из журнала «Плэйбой». Пышные волосы, ослепительная улыбка, округлые фор* мы загорелого тела… Все девушки, с которыми он встречался во Флориде, как две капли воды походили на фотомодели с обложек. Разве что за исключением одной болезненно-бледной студенточки, которую он скорее из жалости пригласил на концерт. Так вот, ближе к финалу Джини испытывал уже просто чудовищные муки жалости, но только не к ней, а к себе самому. По его глубокому убеждению, каждая нормальная девушка просто обязана мечтать о богатстве и, следовательно, счастье, ну, а те, кто к этому не стремятся, вообще представляли собой, по мнению Джини, пустое место. И теперь, когда его счастье рушилось прямо на глазах, он заметался в поисках выхода из создавшегося идиотского положения. Похоже, придется прибегнуть к помощи денег. Нет, он вовсе не собирался отказываться от Лори. Напротив, Джини решил помочь ей. За кругленькую сумму можно отыскать самого лучшего хирурга, который сделает Лори пластическую операцию на высшем уровне.
Как только первые солнечные лучи рассеяли ночные тени, Лори шевельнулась в кровати и, протянув руку, коснулась его пальцев. Джини не стал отдергивать ладонь, хотя сердце его тут же учащенно забилось. Он продолжал лежать в каком-то оцепенении, ожидая, что же произойдет дальше.
— Джини, — прошептала девушка. — Ты уже проснулся?
— А я и не засыпал, — угрюмо буркнул он.
Наступила неловкая пауза. Лори громко вздохнула.
— Прости, Джини, я во всем виновата. Надо было с самого начала выложить всю правду.
Поперхнувшись, Кейлер закашлялся.
— Да, наверное. Но все еще можно исправить. Если ты хочешь, я могу найти отличного врача… То есть я даже знаю одного неплохого специалиста по гормонам… Мне кажется, это будет самый лучший выход для нас обоих.
— Давай лучше прекратим все разговоры на эту тему. С твоими связями ты сможешь быстро и безболезненно оформить развод. Если понадобится, скажи, что я тебе изменила. Мне все равно. И деньги твои мне не нужны.
Джини приподнялся на локтях.
— Лори, я что-то не пойму тебя, — вспылил он, глядя ей в глаза. — Почему ты предпочитаешь ходить с шестью грудями и скрываться от посторонних взглядов вместо того, чтобы отважиться на простенькую операцию и стать такой же, как все? Ты очень красивая, а будешь вообще самой очаровательной девушкой на всем белом свете.
Но Лори не ответила ему ни слова.
— Это встанет мне, конечно, в пару тысяч долларов, ну и что же? — продолжал он. — Разве красота не стоит таких денег? Я считаю, что каждая девушка должна стремиться к физическому совершенству, и на это не следует жалеть никаких средств.
— Джини, — прошептала Лори, отворачиваясь. — Ну как ты не можешь понять? Я должна остаться такой, как есть. Все девушки из нашего племени такие. Я же убасти.
Джини чуть не застонал от досады. И, выскользнув из-под одеяла, бросился к пиджаку, где в кармане лежала пачка сигарет. И хотя Джини избегал курить в спальне, сейчас он находился на взводе и с трудом контролировал себя. Джини закурил и, погрузившись в мягкое кресло, выдохнул дым прямо навстречу бледным солнечным лучам.
— А если я на правах мужа потребую, чтобы ты согласилась на такую операцию? — попробовал было Джини зайти с другой стороны.
В сумраке комнаты глаза Лори гневно сверкнули.
— Ты получишь отказ, — решительно отрезала девушка.
— А ведь не далее как вчера ты торжественно поклялась слушаться меня во всем, — напомнил Джини.
— Да, но это вовсе не означает, что я должна лишаться тех частей тела, которые достались мне в наследство от предков, — вспыхнув, парировала Лори.
— Но послушай, это же черт знает что за наследство! — не выдержал Джини.
— Я, конечно, могу представить себе, что ты думаешь по этому поводу, но мое тело принадлежит мне, и я вправе гордиться им.
Девушка села в кровати и, обхватив руками колени, с грустью поглядела на Кейлера.
— Я люблю тебя, Джини, — произнесла она с какой- то затаенной обреченностью. — И я хотела выйти за тебя замуж еще в тот самый первый вечер. Но я понимала, к чему это приведет, и теперь сожалею о том, что не сумела предотвратить эту свадьбу. А теперь остается лишь надеяться, что твоя следующая избранница окажется более миловидной, чем я.
Джини нервно затушил сигарету и, подойдя к раковине, включил свет. Он умывался и брился целую вечность и, наконец, начал одеваться. За все это время Кейлер не проронил ни единого слова и
