— Конечно, — Малиман отворил дверцу нижнего шкафчика в кухонной стенке и вытащил мешок. — Все это для вас. Кофе?
— Нет, спасибо, — Сандерсон покачал головой. — Только что получил вызов, в Зеленом лагере бойлер прорвало. Надо идти. — Он взял мешок, резко перекинул его через плечо. — А что с нашим другом?
— Ему нравятся свиньи, — Малиман засмеялся. — Нет, вернее, он нравится свиньям!
— Аккуратно сработано. Исчез без следа. Отдохни, приятель, ты это заслужил.
— Может быть, я так и сделаю, — Малиман потянулся. — День-два во всяком случае, чтобы изобразить обычного отдыхающего. А потом я отправлюсь назад в метрополию.
— Нет, — Сандерсон помедлил у двери, подбросил мешок на спине. — Тебя оставляют здесь до дальнейших распоряжений, дружище. Это официальный приказ. Может быть, скоро будет еще работенка.
Малиман пожал плечами. Ему было все равно.
Энн Стэкхауз проснулась с головной болью. Она подумала, что у нее начинается мигрень. Мигрень у нее была лишь один раз в жизни, когда ей было четырнадцать лет. Она тогда пошла с матерью в супермаркет, и одна из ламп дневного света была испорчена и мигала. Боль не отпускала ее весь день и всю ночь, она никогда не забудет этого. Энн застонала, пожалев, что не может остаться в постели. Она подумала о том, что случится, если она заболеет. Если она не появится в офисе, Тони Мортон пришлет кого-нибудь выяснить причину. Сам он не придет после вчерашнего. Нет, ничего не выйдет, он сразу все поймет. «Ты останешься в постели, пока не поправишься, Энн. Мы найдем кого-нибудь, кто все устроит с Биби. Нет проблем».
Если Джеффу необходимо ввести препарат, она предпочитала сделать это сама. Это предательство, но так лучше. Она это сделает, у нее нет выбора, она будет следить за ним. Она встала с постели, почувствовала головокружение, но оделась, выпила чашку крепкого кофе и вышла из шале.
Профессора в офисе не было. Не в его привычке опаздывать. Он не появился и ко времени ленча, когда она облачилась в свой белый комбинезон и пошла в ресторан. В ее кармане лежала маленькая серая таблетка, которая жгла ей кожу через ткань.
Энн была полна дурных предчувствий, не отрывала глаз от входной двери. Головная боль усилилась. О, Джефф, давай покончим с этим!
14. 30, официантка уже начала убирать со столов, а Биби все еще не было. Она почувствовала одновременно облегчение и тревогу; что-то вроде отсрочки, сегодня он уж точно не будет здесь обедать. Это означало, что ей придется испытывать эти душевные муки в течение пяти-шести часов.
Может быть, он последовал ее совету и уехал. Сбежал. Еще большее мучение, потому что она знала, что это неправда. Он бы не уехал, не увидевшись с ней. День прошел медленно.
Она увидела его около семи часов. Сначала она едва узнала его, потому что вместо его обычной одежды на Джеффе был светло-синий летний костюм. Слава Богу, без галстука, она ненавидела галстуки, они такие чертовски чопорные. Он явно подравнял себе бороду. Какой-то особый случай? О Боже!
— Я тебя едва узнала! — она попыталась притвориться, будто случайно подошла к его столику и задержалась на пару слов.
— Мой день рождения, — подмигнул он. — Строго хранимая тайна.
— Что же ты мне не сказал! — Потому что я должна сыграть с тобой злую шутку.
— Я хотел, чтобы это был сюрприз. Если ты не хочешь, чтобы нас видели вместе в лагере, поехали вечером в город для разнообразия?
— Хорошо, — ей казалось, что у нее выпрыгнет сердце.
— Что-то ты не в восторге! — он удивленно посмотрел на нее.
— Прости, у меня выдался плохой день. — Это прозвучало малоубедительно. — Прости меня, мне надо кое с кем поговорить, Я сейчас вернусь.
Джефф подумал, что происходит что-то странное, сомнений быть не могло. Энн была почти в панике, и он должен добраться до сути.
— Желаете что-то заказать, сэр? — молодая официантка прервала его размышления, заставив его вздрогнуть.
— Да, конечно, — он без интереса взглянул на меню. Он не был голоден, да и жарко сегодня. — Принесите фруктовый сок, грейпфрутовый. И куриный салат.
Он почти допил сок, когда Энн вернулась, скользнула на свободный стул за его столиком. Он кивнул ей и сказал:
— Между прочим, я не видел того надоедливого парня, с которым тогда сидел. Не он ли тот шут гороховый, который…
— Да, небольшая неприятность. Я тоже его с тех пор не видела, — она говорила чересчур быстро, и ее попытка переменить тему была слишком уж очевидна. — Могу сегодня порекомендовать мясной пирог, Джефф.
— Я уже сделал заказ, — он внимательно наблюдал за ней. — Куриный салат. Слишком жарко, чтобы есть что-то горячее, да мы все равно поедем позднее в город, может быть, там и поедим. Там обязательно должен быть индийский ресторан, открытый допоздна, особенно во время отпусков.
— Ах так! — Слава Богу!
— То есть, если ты хочешь поехать в город.
— О да, это было бы чудесно.
— Хорошо, тогда решено, — он заметил, как она побледнела.
Что-то явно тревожило ее; сегодня вечером он это из нее вытянет. В лагере ощущалось какое-то беспокойство, этого нельзя было не заметить. Может быть, это связано с убийствами, наверное, так и есть.
— Увидимся позже, — она встала, схватившись на секунду за спинку стула.
* * *
В половине одиннадцатого Энн Стэкхауз пришла в шале Джеффа Биби. Необычно рано для нее, он был едва готов. Она увидела, что он переоделся, сменил светло-синий костюм на брюки, рубашку и шейный платок. Она была вся в напряжении, ее слегка подташнивало. Она решила рассказать ему сегодня; не все, она будет хранить свои официальные тайны, но достаточно много, чтобы убедить его уехать. Если он уедет по собственному желанию, тогда Тони не сможет обвинить ее в том, что она не подсунула ему препарат.
— Надеюсь, что машина заведется, — он запер за ними входную дверь, проверив ее. — Не ездил со дня прибытия сюда. Хотел как-то проехаться куда-нибудь, да одному скучно. И дороги забиты туристами. Отчасти лагерь и привлек меня тем, что ездить не надо. И, коли уж я заговорил о езде, — он украдкой взглянул на нее, увидел, какая она бледная при искусственном освещении лагеря, — ведь осталась одна неделя от моего отпуска. Через неделю я уеду.
— О!
Он надеялся, что этот возглас означал разочарование, но произнесла она его настолько невыразительно, как будто мысли ее были где-то далеко.
— Я вот думаю, — они вышли с территории главного лагеря; просто пустырь, застроенный шале, темные тени между чередующимися фонарями; он взял ее за руку, рука была потная, — Я уже говорил, что смогу, может быть, приезжать сюда на уик-энд, заказывать себе шале.
