Иван посмотрел в сторону проходной – через вертушку проходил Лешка.
– Ну, с чего начнем? – спросил Иван, как только тот подошел к нему.
Алексей сел рядом. Достал из внутреннего кармана пластиковую бутылку от тети Даши и сказал:
– Для начала надо выпить. После вчерашнего…
– Может, хватит? – не слишком уверенно проговорил Иван.
– Вот что я думаю по этому поводу, друг мой Иван. Придешь ты к Юльке, и что? Она вот так возьмет и все расскажет? Как на допросе? Ни хрена. Ты принесешь ей пузырек, разопьешь с ней. А попросит – и еще сбегаешь. Сечешь? – Алексей развалился на скамейке и посмотрел на друга, как на несмышленого ребенка.
Ваня поднял голову. Солнце припекало. Прекрасный светлый осенний день. Даже не верилось, что с наступлением темноты их снова ждут испытания.
– Погода шепчет, – заметил Ваня, вдохнув поглубже.
– Ну, а я что говорю? Пошли к ТП. – Лешка встал и показал на исписанную граффити стену подстанции. – Сейчас Макс подойдет.
Эта новость удивила Ивана. Неужели Макс снова с ними?
– Он отпросился к зубному, но потом решил ограничиться обычной дезинфекцией, – улыбнулся Лешка.
– Ну что, дождемся беззубого или?..
– Что он, маленький? Сам дойдет. – Лешка перемахнул через скамейку и пошел к трансформаторной будке.
Водка тети Даши закончилась быстро, а душа требовала продолжения банкета. Лешку отправили за добавкой. Иван молчал, изредка поглядывая на Макса. И ожидая, что Слинько сейчас его обвинит в том, что он подсунул ему не тот диск. Он ждал и незаметно для себя погрузился в мысли о ночных происшествиях.
Люди смотрят фильм. И все. А после просмотра человек начинает видеть мертвых. Если раньше Иван думал, что фильм не может убить, теперь он сильно в этом сомневался. Бред, конечно, но… Иван где-то читал, что в кино можно вмонтировать разные образы, которые мозг человека принимает на подсознательном уровне. Вот вам и готовый зомби.
Он посмотрел влево, на облезший заводской забор. Там стоял Сашка. То, что это он, Ване оставалось только догадываться. Призрак кивнул, то ли здороваясь, то ли соглашаясь с мыслями Ивана. Сашка был одет в камуфляжную форму, точно такую, в какой Ваня видел его на тех немногих фотографиях, что Саша привез с собой из Чечни. На груди друга Иван разглядел орден. Он не мог сказать наверняка, что это за награда, но скорее всего орден Мужества. Сашка никогда не хвастался, даже старался не говорить на эту тему, но как-то упомянул, что его вызывали в военкомат, дали орден и премию. Орден он так и не показал, а вот премию они конвертировали в жидкую валюту. Сейчас Иван даже припомнил, что орден Сане дали за то, что он из плена вырвался, да еще какого-то срочника раненого на себе вынес. Да, вот так и бывает в жизни. На войне не погиб, человека спас, а сам…
– Фильм-то страшный, Ванюх! – раздался за спиной Ивана пьяный голос Максима.
– Что? – Он повернулся к нему, едва сдерживая ярость.
– Я ж, как только домой пришел, сразу сел его смотреть. Ну, я тебе скажу, фильмец…
– Заткнись, сука! – Иван размахнулся и ударил Макса по лицу. Не сдержался. Не этого ждал он от Макса.
Когда Алексей выскочил из-за угла, он увидел Ивана, расхаживающего из стороны в сторону. Поток ругани, казалось, не иссякнет никогда.
– Сука, сука! – орал Иван. – Какая же ты сука!
Леша понял, к кому обращены эти слова. Макс сидел у стены и всхлипывал. Руки и лицо у парня были в крови.
– Что здесь произошло? – выдохнул Алексей.
Макс поднял голову.
– Эта сука говорит, что смотрел фильм, – заорал Иван и яростно пнул ногой куст.
Леша перевел взгляд на Максима. Возле парня стоял Саша. Покойник поднял правую руку и провел большим пальцем по горлу.
– Нет! – не удержавшись, крикнул Леша.
– Да, Леша, да! – Иван остановился и посмотрел на Макса. – Он мне тут по ушам ездил, мол, какой фильм страшный.
Сашка исчез. А может, его и не было?
Леша подошел к Максу, присел на корточки.
– Ты смотрел фильм?
– Да как бы он его посмотрел?! – не унимался Иван.
Лешка сидел и смотрел в окровавленное лицо Максима. Внутри закипал гнев. Ему вдруг захотелось размазать эту гниду по стене. Но он сдержался и медленно проговорил:
– Ты не мог посмотреть этот фильм!
– Это почему еще? – промямлил Макс.
– Потому что, – как можно спокойнее ответил Алексей, – Иван не давал тебе этого фильма.
Максим поднял голову. Слезы проложили две бороздки на красных от крови щеках.
– И что?! Что мне теперь, пойти повеситься, как все эти неудачники?!
– Ты, сука, рот не открывай, – зашипел Иван, надвигаясь на него. Лешка встал между ними. Если сейчас подпустить Ивана к Максу, он его просто расплющит. – Саня, которого ты назвал неудачником, войну прошел, в плену был! Пошел, ублюдок, на хер отсюда!
– Да пошли вы сами! – Макс поднялся и побрел, утирая разбитый нос, в сторону проходной. – Все равно вы сдохнете, как этот неудачник!
– Вот сука!
– Оставь его. Он и так наказан… – тихо произнес Леша.
– Ты видел? – Иван не находил себе места, продолжая злиться.
– Успокойся. У нас с тобой проблема поважней, чем учить этого…
– Ты водки принес? – перебил его Иван и, услышав утвердительный ответ, подошел к пакету у стены.
Запахло горящей листвой. Лешке нравился этот запах. Запах детства. В детстве, еще там, в Тамбовской области, они с ребятами собирали листья, жгли в огороде, а потом набрасывали туда веток. Получался настоящий костер, в золе которого можно было испечь картошку. Все это было в детстве. Миллион лет тому назад, в другом измерении. Тогда еще был жив папа. А теперь они стояли у заводского забора, выпивали, и воспоминания отдалялись, как и дым, гонимый ветром.
Иван наконец успокоился.
– Ну что, когда к этой… – Он никак не мог припомнить, как звали женщину, в чьей квартире повесился Вася Колпаков.
– К Юльке?
– Точно. Когда к ней пойдем?
– Не сегодня. Ее видели у «Магнолии». Вдрызг. Проку от нее сейчас никакого. Люська из соседнего ларька сказала, что она еще и бутылку с собой прихватила. – Лешка налил водку в пластиковые стаканы.
– Ну, а к Димкиной матери? – Иван взял у Леши стакан.
– А тут все просто. Она даже на порог нас не пустит. По крайней мере, пока мы пьяные, – хмыкнул Алексей и выпил.
Иван тоже выпил, чувствуя, что за спиной у него опять стоит Сашка. Но он был не один. С ним подошли безрукий Рустам и еще один боец с дыркой в груди. Котов уже не был тем Саней, которого они знали. Теперь он воевал не на их стороне.
Стемнело. Тусклый свет фонарей падал на мокрый асфальт – вечером прошел мелкий дождь. Иван, мокрый и пьяный, пошатываясь, шагал домой. Мертвые твари шли рядом, но подойти не решались. Теперь, когда Ваня был пьян, их присутствие не слишком беспокоило его. Хотя где-то в глубине залитой водкой души Иван понимал, что, если парни вешались, значит, обычным присутствием не обходилось.
Он прошел еще немного и вдруг услышал какую-то возню. Выйдя на пятачок, освещенный тускло горевшими фонарями, Иван увидел четверых мужчин, склонившихся над чем-то, лежавшим на земле, и сразу понял, что это человек. Мужчины отошли немного от него и начали избивать ногами.
Иван остановился и крикнул:
– Эй, клоуны! Может, и меня побьете?
Ситуация напоминала давно ушедший в прошлое эпизод, когда он, заступившись за трусливого амбала, отправился на месяц в больницу. Полученный тогда урок, видимо, пошел не впрок. Как-то так.
– Эй, чудилы!
Возгласы Ивана остались без ответа. Избиение происходило в полной тишине. Слышались только глухие удары, будто эти четверо пинали мешок с картошкой. Иван подошел к наглецам. Хотел дернуть одного из них за плечо, но рука ухватила лишь воздух.
– Эй, придурки! – не унимался Иван.
Он начал махать руками, но кулаки, не достигнув цели, рассекали очертания призраков. Тогда ударил ногой. Тот же результат. Вконец обессиленный Иван, запыхавшись, остановился. Ему оставалось только наблюдать. В конце концов, призраки избивали себе подобного. Суд Линча завершился. Один из призраков нагнулся к неподвижному телу и начал обыскивать его. Он доставал из карманов золотые украшения и отдавал приятелям, а те складывали трофеи в большую спортивную сумку.
Еще до того, как, подхватив сумку с награбленным, четверо скрылись из вида, Ваня понял, кто они. А самое главное – он уже знал, кто тот, которого они избивали. Как по волшебству, Иван попал в 1988 год в Спитак. И у его ног лежало сейчас тело отца.
Он нагнулся. Суровое лицо мужчины, такое, каким его запомнил Иван, а точнее, каким видел его на фотографиях, напряглось, и человек открыл глаза.
– Сынок… – протянул он к Ване трясущуюся руку. Иван подал свою и, к удивлению, почувствовал человеческую плоть. Почувствовал силу, с какой отец сжал его ладонь.
– Бросай пить, – прохрипел мужчина и замолчал. Пауза затянулась. Иван подумал, что он больше ничего не скажет. Но отец продолжил:
