правильно. Трата лишней энергии на эмоции и переживания не принесёт никому пользы. Спокойно собравшись, он загрузил всё необходимое в фургон. Немного подумал, сидя в привычном когда-то кресле у окна гостиной, и ему показалось правильным захватить с собой старый брезентовый плащ.
По дороге Ночь ехал спокойно, соблюдая скоростной режим и все правила. Так было проще себя сдерживать, не пускать в голову тревожные мысли, грозящие погрузить сознание в панику и нерешительность. На месте он был за час до назначенного времени. Перебравшись в кузов, включил монитор. Внимательно всмотрелся в изображение с камер наблюдения. Ночная парковка очень походила на каменистую пустыню своей скудной растительностью и движущимся по воле ветра мусором. Вытащив из железного ящика старый плащ, Ночь снял новый и надел грубую парусину. Накинув капюшон, выключил монитор. Подумав, он остановил запись со всех камер, так как чувствовал, что ему впоследствии захочется пересматривать это видео, что могло привести к ненужным для его разума состояниям, зависящим от предстоящих действий с его стороны. Посмотрев ещё раз на время (оставалось полчаса), набрал в карманы плаща яблок из ящика, стоящего возле закрытой двери фургона. В правом кармане обнаружился нож, найденный им при уборке в подвале. Странное кривое лезвие заставляло вспоминать, как этот нож оказался в его доме.
Пока Ночь шёл от фургона к месту, он позволил себе углубиться в воспоминания. Мысли о ноже не обжигали его. Он как будто копался в тёмной, пыльной кладовке, сверяя нож в своей руке с картинками воспоминаний. Не доходя до того места, где на рисунке проявилась тёмная сфера, метров десять, Ночь остановился, не собираясь пугать кого бы то ни было. Сев прямо на землю, спиной к месту, достал из кармана яблоко. Начал изогнутым лезвием срезать кожуру и понял, что это процесс не простой и непривычный для него. Ощущение неловкости в руках подстегнуло память, и Ночь вспомнил, что нож ему преподнесли на работе. Поводом для подарка был его день рождения. А нож предназначался для разрезания силового кабеля. Тот памятный день начал окутывать сознание Ночи, напоминая, чего он тогда ждал, на что надеялся. Проступившие смутные черты лиц жены и детей снова швырнули его вплотную, жаркую стену белого пара. Задыхаясь от боли, ломавшей его кости, всё нутро, заставляющей вскипать мозг, он вывалился в воспоминание о такой же тихой ночи в пустыне. Предпочитая оставаться в прохладе остывшего солончака, Ночь трясущимися руками продолжил снимать с яблока кожуру, стараясь получить как можно более длинную спираль.
Несколько яблок спустя Ночь почувствовал «спинным мозгом», что рядом с ним кто-то есть. Медленно поднявшись с земли, чтобы не спугнуть неизвестного, он повернулся. В центре тёмной сферы стояла статуя — девушка Огненный Цветок, застывшая на пороге между Ужасом и краем Жизни. Казалось, ещё капля страданий — и белый мрамор, из которого неизвестный художник зачем-то создал эту статую, взорвётся миллионом осколков. Не доверяя своим глазам (в последнее время они часто обманывали его, показывая не вяжущиеся с реальным миром картинки), Ночь прикрыл веки. Теперь благодаря его «суперспособности» он различал тепло тела девушки. Она была жива! Только Страх и Ужас, исходящие от тёмной сферы, выкачивали из её тела Жизненную силу, заставляя замереть в сгустившемся времени. Приготовившись к нестерпимой боли, Ночь шагнул в сферу девушки.
Чужие ощущения окружили его, как наживлённая портным одежда, которая от резкого движения может разойтись и выбросить «гостя». Это сковывало движения, не, позволяя Ночи успеть, отреагировать на происходящее вокруг девушки, передать ей свою волю и способность действовать. Он видел мир её глазами как сшитые в одновременную проекцию куски реальности, понимая интуитивно последовательность их чередования. Девушку после тяжёлой ночной смены подкараулили два обдолбанных наркомана (они в ее восприятии быстро трансформировались в демонов, неспособных понять человеческую речь). Под действием наркотиков они вообразили, будто она станет их секс-рабыней, которую они смогут продавать всем желающим. Ударив девушку по затылку, они затащили её в машину, увезли в промзону. Приняв очередную дозу, почувствовали себя сатанистами. И чтобы их новый хозяин даровал им вечный кайф, они решили принести ему жертву. Вытряхнув девушку на асфальт, сломали битами её лодыжки (ноги Ночи чуть не перестали его слушаться, принимая чужую боль за собственную). Наслаждаясь своим «могуществом», подонки облили девушку бензином, сказали, что если она успеет доползти до распахнутых в ночь ворот, то Бог есть и она останется жить. Обезумевшая от боли и страха несчастная поползла к свободе.
— Слишком просто. — И новые удары бит сломали ей бедренные кости, а потом кисти и плечи.
— А я слышал, что черви на сковороде быстро прыгают. — девушка «заспешила» после резкого щелчка откинутой крышки зажигалки. Как ни рвалась она на волю, огонь был быстрее.
Сознание Ночи разделилось на две реальности. В одной он стоял напротив застывшей от ужаса девушки на газоне парковки. В другой были Страх, Боль и Ужас происходящего с Огненным Цветком. Наблюдая раз за разом этот фрагмент будущего девушки (по всем признакам выходило, что всё произойдёт в скором времени), как поставленное на циклический повтор видео, случайный зритель старался найти правильное решение. Ночь с кривым ножом в руках пытался перерезать горло мучителям девушки. Совершал размашистые движения, стараясь подрезать сухожилия на руках, ногах демонов (людьми он бы не назвал их ни при каких обстоятельствах). Но его руки впустую месили воздух, не причиняя никакого вреда призрачным сущностям. Истекая потом и чувствуя, что его рёбра не могут выдержать напора лёгких, он остановился. Отстраняя сознание до точки, в которой его физическое тело прорывалось сквозь тёмную сферу, Ночь явственно увидел тщетность своих попыток избавить Огненный Цветок от её истязателей. Эти двое, хоть и не были плоскими, как в кино на экране, оказались также эфемерны. Они ещё не состоялись в реальности, чтобы материализоваться. Присмотревшись повнимательней, отстранённо, Ночь увидел, что по мере развития кошмарного сюжета двое становятся темнее. Стараясь отвлечь Огненный Цветок от её боли и ужаса, он сконцентрировался над происходящим с её мучителями (звания демонов они не заслужили). Вначале лишь ноги негодяев были, будто окутаны клубящейся пылью, тёмной взвесью, поднимающейся от земли. К концу жуткой сцены они уже полностью состояли из неё. При более близком рассмотрении эти маленькие песчинки походили на крошечных мошек сфер. Постепенно они становились всё темнее. Контрастом к возрастающей черноте мошек служил свет. В середине «сцены» он, как казалось Ночи, набирал силу за счёт языков пламени (пока не реального), окружающего Огненный Цветок. А в финале подонки, поджигая дорожку из бензина, увеличивали силу света
