Ознакомительная версия.
Сидящий за столом человек усмехнулся. Его усыпанная перстнями рука открыла верхний ящик стола, достала оттуда белый конверт и швырнула его на стол.
– Это вам за то, что вы служите мне так же хорошо, как тот человек своему хозяину.
– Ваша щедрость не знает границ. Надеюсь, что я оправдаю ваше доверие.
Прилизанный с подобострастной улыбкой взял конверт со стола и спрятал его в карман.
Когда он ушел, сидящий за столом человек некоторое время смотрел на шахматную доску. Затем протянул руку и, сверкнув перстнем, уронил одного из четырех королей, выстроившихся на доске.
– Один король болезнь нашел… – тихо прошептали губы и растянулись в холодную, безжизненную усмешку.
3Старому Вильгельму понравился Санкт-Петербург, как понравился бы любой город, где бы его хорошо понимали и где бы удовлетворяли его потребности. А потребности у Стейница были простые: отель, ресторан, книжная лавка – вот, пожалуй, и все.
Гуляя по улицам, он почти не смотрел по сторонам. Если бы за его спиной с крыш начали валиться кирпичи, падая на те места, где только что стояла его нога, он бы и тогда не прибавил шагу. Он бы просто этого не заметил.
Да и как можно было обращать внимание на подобные мелочи, если в голове у бородатого австрийца шла постоянная, не прекращаемая ни на минуту работа мысли.
Несколько лет назад Стейниц поставил перед собой задачу: вывести для шахмат такие же законы, какие Ньютон вывел для природы. Еще в молодости он начал смутно догадываться, что шахматы – это не просто игра, а целая Вселенная, и Вселенная эта существует по своим строгим законам. И если разгадать эти законы и научиться их правильно применять, то проигрыш фактически исключен.
Догадка эта, как мы сказали, пришла Стейницу в голову много лет назад. И вот сейчас, на пороге своего шестидесятилетия, он был как никогда близок к разгадке. И теперь, когда он познал и почти подчинил себе природу шахмат, у него появилась новая мысль: шахматные фигуры, выстроенные на доске в первоначальной позиции, потенциально уже содержат в себе все варианты будущих ходов и возможных комбинаций. А значит, фигуры еще до начала игры связаны между собой некими невидимыми нитями, которые сам Стейниц называл «паутиной мысли».
Но если это так, то шахматы представляют собой нечто вроде мозга, где фигуры – мысли, а комбинации – идеи. И все эти мысли и идеи только и ждут сигнала, чтобы перейти из потенциального состояния в актуальное. Мысленного сигнала человека! Ибо человеческое сознание, подобно пауку, может перемещаться по невидимым мысленным нитям, связывающим шахматные фигуры, и заставлять их передвигаться по доске без помощи рук.
Вот об этом мысленном приказе, который игрок может отдавать шахматам, и думал Вильгельм Стейниц, блуждая, как сомнамбула, по заснеженным улицам Санкт-Петербурга, не чувствуя ни холодного ветра, дующего ему в лицо, ни снегопада, ни мороза.
Но однажды суровая реальность вновь выхватила его из этого полусонного состояния.
Причина «пробуждения» была банальна и проста – у Стейница опять украли кошелек. Видимо, пожилой, рассеянный и медлительный иностранец был слишком легкой добычей, чтобы петербургские воришки могли обойти его стороной.
Итак, у Стейница кончились деньги. Обнаружил он это, стоя у прилавка книжного магазина и собираясь купить новый номер шахматного журнала. Сунув руку в карман, австриец вместо кошелька обнаружил там большую, прорезанную бритвой дыру.
Некоторое время старый Вильгельм стоял в задумчивости возле прилавка, соображая, что же ему теперь делать. Сначала он подумал сходить в «Доминик» и выиграть там рублей сто. Однако этот способ он решил приберечь для действительно тяжелых времен, буде они когда-нибудь наступят. Нельзя эксплуатировать Фортуну слишком часто, ведь Фортуна – женщина, а женщины обидчивы.
И тут вдруг Стейниц вспомнил, что один британский издатель просил его написать популярную книгу о шахматах, которая могла бы быть понятна начинающим шахматистам. Стейниц тогда обещал подумать.
– Итак, почему бы вам не написать эту книгу сейчас, мистер Стейниц? – спросил Стейниц сам себя.
И сам же себе ответил:
– Турнир начался, и я еще не показал себя в полную силу. Я довольно плохо начал, и мне нельзя отвлекаться.
– Книга не отнимет у вас много времени. Вспомните Достоевского! Он написал свой роман «Игрок» всего за три недели, а это великолепный роман!
– Да, действительно, – согласился Стейниц. – Но, насколько я слышал, Достоевскому помогала профессиональная стенографистка. Один бы он ни за что не успел уложиться в столь короткие сроки.
– Вы правы. Но что мешает вам поступить так же?
– Нанять стенографистку?
– Именно!
– Что ж, пожалуй, я так и сделаю. С помощью стенографистки я напишу книгу за три дня!
Рассудив таким образом, старый Вильгельм вновь вернул себе прежнее спокойствие и невозмутимое расположение духа.
В тот же вечер Стейниц разыскал своего русского коллегу Чигорина. Тот сидел в ресторане «Апаш» и пил виноградную водку. Михаил Иванович начал турнир плохо, проиграл уже несколько партий, а потому был мрачен. Желая развлечь его, Стейниц сказал:
– Михаил, вы знаете, что вы гений. И я это знаю. Более того, это знают Ласкер и Пильсбери. В Гастингсе вы лишь по случайности отдали победу Пильсбери. А Ласкер как-то признался мне, что он лучше сыграет с дьяволом, чем с Чигориным. С трезвым Чигориным, – добавил с сожалением Стейниц, глядя, как Михаил Иванович подливает себе водки.
– За вашу мудрость, Вильгельм! – провозгласил Чигорин.
– И за вашу поэзию, Михаил! Вы последний шахматный романтик!
Чигорин усмехнулся и, не отвечая на комплимент, залпом опустошил свой стакан.
На улице настроение Чигорина заметно улучшилось – этому, по всей вероятности, поспособствовал морозный, бодрящий воздух Северной столицы.
– Значит, нужна стенографистка? – весело сказал Чигорин. – Что ж, попробуем найти. Но не забывайте, что Достоевский, на пример которого вы ссылаетесь, кончил тем, что женился на своей стенографистке. Смотрите, как бы вам не пришлось поступить так же!
– Я женат и люблю свою жену, – с улыбкой сказал Стейниц.
– В таком случае сегодня вечером стенографистка будет у вас в номере! А пока – не пообедать ли нам, дружище? Я знаю одно местечко, где нас накормят самой вкусной рыбой и напоят самой крепкой медовухой, какую только можно разыскать в этом городе! Идемте, Стейниц! Я не отпущу вас, пока как следует не напою!
– Увы, мой друг, но на сегодня у меня другие планы. Я собираюсь проработать несколько этюдов, чтобы послезавтра в схватке с вами не ударить в грязь лицом.
Ознакомительная версия.
