Марат двинулся дальше. Поворот остался позади, и вот канавка уже скрылась из виду. А девушка была все ближе. Он понял, что уже слышит стук ее каблучков. Разрыв сократился до предела. Марат сунул левую руку в правую подмышку, туда, где в специальной портупее носил свой трофей — бесшумный пистолет Хади. Если она сейчас обернется, то увидит его. Тогда все пропало. Ему придется застрелить ее. Она умрет быстро, ее глаза потускнеют, а душа убежит от него прежде, чем он успеет насладиться ее страхом. К тому же он потратит одну из трех последних пуль. Не оборачивайся, не оборачивайся, не оборачивайся.
Девушка замедлила шаги, и Марат пошел медленнее. Он уже видел цвет ее волос. Один из локонов она покрасила в красный. Яркая прядка намокла и прилипла к стройной бронзовой шее. Не оборачивайся.
Девушка шла медленнее, потому что искала ключи. Сумка поглотила ее внимание. Марат впитывал взглядом детали ее одежды. Она носила темно-фиолетовое европейское платье с точками яркого узора. Ткань промокла и подчеркивала формы ее тела. Марат подумал, что если все получится, он не будет срезать платье сразу, а сначала натянет его, чтобы сквозь мягкую ткань пощупать ее грудь.
Девушка остановилась у калитки. Она начала перебирать ключи. Марат услышал их позвякивание. Он подошел к ней совсем близко и тихо убрал пистолет в кобуру. Он уже может убить ее ножом. Она оглянулась и посмотрела на дорогу, по которой только что прошла. И он оглянулся вместе с ней. Ему показалось, что он видит, как за пеленой дождя остановились две тени. Быть может, они переговаривались. Девушка заторопилась, и Марат понял, что она тоже их видит. Их, но не его. Настоящий охотник стоял прямо у нее за спиной. Она могла бы его заметить, если бы повернулась кругом. Но она не сделала этого. Ее напугали тени вдалеке, и она хотела закрыться в своей маленькой крепости, прежде чем они до нее дойдут.
Она отрыла калитку. Марат сзади взял ее под грудь. Его сильные пальцы вдавились ей в солнечное сплетение. Он оторвал ее от земли, потащил, и они ввалились на территорию участка. Она открыла рот, чтобы закричать, но он сунул туда раскрытое лезвие ножа. Она машинально сомкнула губы. Издала только один нечленораздельный звук. Безупречное лезвие рассекло ей язык. Вкус крови пришел прежде, чем боль.
Марат запрокинул ее голову назад, и уложил затылком себе на плечо. Он чувствовал на своем кулаке тепло ее дыхания, чувствовал, как кровь начинает булькать у нее во рту, чувствовал запах одноразового мыла, которое можно найти во всех номерах Президентского отеля. Чувствовал ее страх. Есть вещи, которые делают человека почти совсем беспомощным. Например, нож, воткнутый в язык. Он не позволяет ни кричать, ни говорить, ни кусаться, ни вертеть головой.
Она уронила сумку. Ее маленькие коготки вцепились в его кулак. Она ключами распорола его кожу, но он был слишком сильным, чтобы ей удалось отвести его руку. Марат захлопнул калитку. Та глухо стукнула. Он прижался к ней плечом, закрыл до конца, свободной рукой нащупал щеколду и задвинул ее. Он не хотел, чтобы ему помешали какие-то тени из тумана. Особенно теперь, когда она уже начала пищать.
Ее зубы стучали о лезвие. Марат почувствовал эрекцию. Его член, скрученная пружина под молнией брюк, сквозь слои ткани терся об одну из ее ягодиц. Ее попка была упругой и мягкой — не то, что у старух, которых он раньше трахал за деньги. Он попробовал на ощупь ее грудь. Она оказалась не хуже, чем задница.
Проститутка продолжала сопротивляться. Ключи были тупые, но она все же исполосовала кожу Марата длинными рваными порезами. Кровь стекала по его изодранной руке прямо на лицо девушке, смешивалась с клокочущим алым потоком, выплескивающимся у нее изо рта.
— Не надо было убегать от меня, — прошептал Марат.
Она попыталась ударить ключами назад, целила ему в глаза. Он выкрутил связку из ее пальцев. Ситуация изменилась. Теперь она прижалась к нему всем телом. Это было ей нужно, чтобы создать упор. Ее руки напряглись из последних сил и начали отстранять его оружие от своего лица.
Марат зарычал. Девушка тоже. Они боролись. Его мышцы вздулись. Из ноющих ран бежала кровь. Он сложил ключи вместе, усилил ими свой левый кулак и ударил ее в бок, под сердце. Он слышал, как затрещали ее ребра. Ее дыхание сбилось, руки ослабли. Она поперхнулась кровью и начала хрипеть.
Он протащил ее через участок. Здесь все было ухоженным, не таким, как у Роберта, земля которого в сезон дождей превращалась в жидкую грязь, такую глубокую, что жалкие вымокшие куры боялись выходить и сидели под навесом у себя на жердях.
Мучитель и жертва вошли в сухое пространство под коньком крыльца. У двери дома девушка стала кашлять. Марат отпустил ее — побоялся, что случайно заколет. Ноги ее больше не держали. Она повалилась на ступени, выплюнула изо рта кровавый сгусток, попыталась позвать на помощь. Ей стоило бы отдохнуть и подождать — сквозь шум дождя пробивается только самый громкий крик. Она же закричала слишком рано. Марат ударил ее ногой под живот. Девушка дернулась, отлетела к перилам крыльца, попыталась ползти, как тот мальчик-баскетболист. И, как тот мальчик, обессилено упала, когда Марат нанес второй удар.
Марат смотрел на нее и улыбался. Он не складывал нож. Лезвие было красным. Новый блеск, который так идет оружию.
— Шлюха, — сказал Марат.
Она не ответила. «Как моя мать, — подумал он, — только не арабка». Он наступил ногой ей на голову. Ему нравилось смотреть на выражение немого удивления на ее лице. На огромные, распахнутые от страха глаза, на опухшие порезанные губы. Она не могла закрыть рот. Слишком много крови. И все это под его каблуком.
Он спокойно перебрал ключи. Он знал — она начнет сопротивляться снова. Но пока у него было время. Она плохо соображала. Своим ножом он перепутал речь у нее во рту. От этого сбились мысли. Своим кулаком он разрушил ритм ее сердца. Ударами ноги он причинил ей страшную боль. Марат понимал, зачем он сделал каждую из этих вещей, хотя и не смог бы о них сказать. Он знал, что она чувствует. После того, как Марти натянул ему на голову пластиковый мешок, после того, как Гилла вбил его ударами своего автомата в дорожную грязь, после электрошокера Хади, Марат знал, что есть такие вещи, которые лишают человека сил. Есть удары, после которых ты не сразу встаешь на ноги. А есть такие, после которых ты не встаешь уже никогда. Она еще может встать. И когда она это сделает, он поиграет с ней, как кошка с мышкой. Он даст израненному существу попрыгать и поволноваться. Он будет убивать ее медленно.
— Потому что надо было платить мне, — вслух подумал Марат.
В ее глазах появилась ненависть. Он сильнее придавил ее голову к ступеням. Она задышала чуть чаще. Марат убрал ногу. Девушка лежала не шевелясь. Подол ее платья был в грязи. На щеке — отпечаток его ботинка. На губах — кровь. Хорошо. Марат медленно подобрал нужный ключ и медленно открыл дверь. Он почувствовал порыв сухого воздуха, сдобренного запахами дерева и прошлогодней травы. Дом был маленький. Короткая прихожая вела в единственную комнату.
