3
Уроки Горького и литературные нравы двадцатых годов прочно вошли в жизнь писателя. Больше всего он гордился теми романами, где документ стоял выше фантазии, а правда жизни превалировала над вымыслом. Подобный литературный метод подразумевает долгие командировки. И вот в Свердловске писатель почти год делит кров с сыном Чан Кайши, приехавшим в Советский Союз учиться и работать. Результат – роман об Уралмаше «Утренняя смена» («Зина Демина»), в котором действует молодой китайский коммунист Чжоу… Прошли годы – и сосед Льва Овалова стал президентом Тайваня, кстати, отнюдь не дружественного Советскому Союзу. Звали его Чан Чинго – болельщики международной политики, несомненно, помнят это имя. А первой леди Тайваня была та самая заводская девчонка Зина Демина из оваловского романа, точнее, ее реальный прототип. В 1962 году писателю довелось присутствовать на кремлевском совещании по Нечерноземью. Услышав упрек секретаря Дорогобужского райкома партии А.А.Алексеевой в том, что писатели-де не знают жизни, поселившись в московских квартирах, бывший рапповец загорелся: «Я к вам приеду». И Анна Андреевна Алексеева получила вторую жизнь в документальном романе «История одной судьбы» (1962). Наконец, подлинная девушка, порвавшая с тоталитарной сектой, несколько месяцев гостила в московской квартире Оваловых, чтобы стать героиней романа «Помни обо мне» (опубликован в 1966 году). Именно эти романы Лев Сергеевич Овалов считал своим главным литературным достижением. Их, а совсем не детективы, которые давались писателю подозрительно легко: неделя – и готов сюжет, месяц, другой – и повесть можно везти в редакцию. Легкий успех смущал, а на закате лет девяностолетний писатель признавался: «Я мог бы эти детективы, как орешки, щелкать». Не чувствовал потребности. Ограничился шестью рассказами и повестями – «Голубой ангел», «Медная пуговица», «Секретное оружие», «Букет алых роз». Это чисто русская и советская традиция – не злоупотреблять успешным амплуа, не искать легких путей, не выходить в тираж… На традиции глупо сетовать, с ними нужно считаться. Правда, и сэр Артур Конан Дойл всю жизнь отмахивался от холмсовской славы и предпочитал войти в историю литературы как автор исторических романов или записок по спиритизму… Сегодня мы можем смело утверждать, что в XXI век Конан Дойл войдет как автор рассказов и повестей о Холмсе, а Лев Овалов – как автор майора Пронина. Писателей огорчила бы такая перспектива, но с ней придется смириться. А документальный производственный роман, которому Овалов всю жизнь отдавал должное, сейчас можно воспринимать с долей иронии, можно охать по поводу наивности прежних литераторов, веривших в созидательную силу искусства. Можно кивать на Огюста Конта, вспоминать позитивизм, бранить жесткую функциональность социалистического реализма. Ниспровергать писателей того времени легко: они сами были доками в ниспровержениях. Они бы могли ответить только словами поэта: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели». Куда сложнее осмыслять ту эстетику, основанную на энтузиазме и перенапряжении сил. Думаю, многие сейчас осознают продуктивность обращения к тем ценностям, которые наполнили жизнь Льва Овалова и его современников, сделали их суровыми и терпеливыми. Они верили, что учение и труд способны преобразить мир, сделать нашу жизнь полнее, счастливее. Наивно? Но еще наивнее ставить себя выше великих иллюзий, опускать руки и хорониться заживо в премудром скептицизме.
Детективный цикл Льва Овалова начался с «Рассказов майора Пронина» (1939 г.). Работа продолжалась до 1963 года, когда отдельным изданием был выпущен роман «Секретное оружие». За четверть века читатели следили за перипетиями «Рассказов о майоре Пронине» (1940 г.), зачитывали до дыр журнал «Огонек» с повестью «Голубой ангел» (1941 г.) и романом «Медная пуговица» (1959 г.), угадывали в безымянном генерале КГБ старого знакомого – майора Пронина в повести «Букет алых роз» (1958 г.). В серии «Атлантида» цикл Льва Овалова впервые будет издан от и до – единым блоком. Первая книга – «Приключения майора Пронина» – объединяет два цикла рассказов, с которых началась литературная судьба героя-контрразведчика. Шесть рассказов были напечатаны в журналах «Вокруг света» и «Знамя», а затем вышли отдельным изданием в серии «Библиотечка красноармейца». С этой книжки и началась всенародная слава майора Пронина, чье имя быстро стало нарицательным. Овалову удалось воспроизвести народные представления об идеальном герое – мудром, дельном человеке. Настоящий мужчина, Пронин чужд суеты. Спокойно и без истерик он идет к намеченной цели и неизменно оказывается победителем.
Есть у Пронина и полноценный антипод – ушлый профессионал разведки, английский резидент Роджерс. От рассказа к рассказу Пронин разоблачает агентов Роджерса, но англичанину всякий раз удается выскользнуть из расставленных сетей. Советская героика довоенного времени вообще не признавала легких успехов. Гибнет Чапаев, надрывается Павка Корчагин, можно вспомнить и фадеевский «Разгром», повествующий о гибели красных нибелунгов в Гражданскую войну. Это после 1945 года писатели стали описывать преимущественно триумфальное шествие победителей в труде и бою. Авторы двадцатых – тридцатых должны были втолковать читателю, что строительство социализма – дело нелегкое и жертвенное, в котором каждая победа оплачена трагедиями поражений. У Льва Овалова, конечно, все проще, в детективном жанре вообще нельзя перебарщивать с трагизмом. Но «Приключения майора Пронина» интересны тем, что в первых пяти рассказах победа Пронина всякий раз оказывается неполной, а Роджерс – неуловимым. Конечно, элитный агент самой авторитетной разведки мира, элегантный высокий блондин Роджерс поначалу оказывается опытнее и профессиональнее крестьянина и красноармейца, которому партия поручила ловить шпионов. В рассказах о своем чекистском прошлом Иван Николаевич Пронин не чужд самоиронии: он постоянно напоминает читателю, что в те годы мы только учились работать, и граница тогда охранялась не «так отлично, как сейчас», и языков иностранных чекисты не знали, и, выполняя оперативные задания, нередко спешили с выводами… И здесь писатель ненавязчиво вводит тему образования. Пафос учебы был знаковой особенностью советской цивилизации. За полтора десятилетия борьбы с резидентом Роджерсом Иван Николаевич Пронин, не теряя времени, перемахивает ту пропасть, которая разделяла образовательный уровень советского чекиста и английского разведчика. В тридцатые годы они уже встречаются «на равных»: оба майоры, оба энциклопедически образованы, оба собаку съели в шпионских играх (собака, кстати, сыграет ключевую роль в этой истории).
По рассказам о майоре Пронине видно, как интересовали тогдашнюю публику вопросы служебного собаководства. В стране еще имела огромное распространение крестьянская традиция держать собак на цепи, в будках. Но мальчишки уже судачили о выдрессированных, чистопородных животных – и некоторые городские прогрессисты уже завели таких друзей в своих квартирах. Счастливчиков с отдельными двухкомнатными хоромами было еще немного, но в больших городах сохранялись небольшие дома, которые молва называла «частными». Там-то и появлялись первые квартирные служебные собаки. Майора Пронина собаки из рассказов «Зимние каникулы» и «Стакан воды» поражают великолепной выучкой. Он постигает азы дрессуры, и в финальном рассказе цикла легко находит общий язык с таксой Чейном.
Кроме Пронина и Роджерса, героем всех шести рассказов является Виктор Железнов. В начальных рассказах также действует первый командир Пронина в ВЧК – Ковров, который по-отечески наставляет будущего генерала КГБ. Очень любопытна линия «крупного советского и партийного деятеля», которого Овалов представляет в красноречивой манере: «назовем его, скажем, Базаров». В тридцатые годы было разоблачено немало представителей старой партийной элиты, которые признались в предательстве и работе на иностранные разведки. Во всей пронинской эпопее отзвуком тех процессов остался только этот самый Базаров. Кстати, конфликт «Сказки о трусливом черте» не потерял актуальности и в XXI веке: страсти там разгораются вокруг уральских угольных шахт, на которые претендуют иностранные собственники с помощью своих российских пособников… Уголь можно заменить нефтью, газом или алюминием, а конфликт остается по-газетному злободневным. Тогда, в двадцатые годы, Пронину не удалось разоблачить Базарова. Зато в рассказе «Agave mexicana», который стал для Пронина пятым подвигом Геракла, красный директор с замашками старого интеллигента – импозантный сибарит Щуровский был разоблачен с потрохами. Пронин вывел его на чистую воду с холмсовским артистизмом. В этом рассказе Овалов взял на вооружение классическую фабулу «Пропавшего письма» Эдгара По. Конан Дойл использовал ее для своего «Скандала в Богемии», а Лев Овалов виртуозно погрузил эту великосветскую историю в советский антураж. С такой же виртуозностью и в те же годы московские инженеры передвинули здание Моссовета, когда расширяли улицу Горького.
