Стражи…
Я покачала головой и боковым зрением взглянула на Виктора.
«Мы не можем его туда привезти».
«Из всех отелей в Лас-Вегасе Колдовской Час был последним, в который бы мы хотели пойти».
Побег Виктора должен был стать ошеломляющей новостью во всём мире Мороев.
Брать его в крупнейшем скопленим Мороев и стражей в Лас-Вегасе было наверняка самой худшей идеей в данном случае.
Лицо водителя в зеркале заднего вида выглядела нетерпеливым.
Первым, кто наконец заговорил, был Эдди.
«В Люксор».
Мы с ним сидели на заднем сидении, с Виктор между нами, и я посмотрела на него.
«С чего ты взял, что нам лучше поехать туда?»
«Так мы сможем находиться подальше от Колдовского Часа».
Эдди стал внезапно выглядеть немного робко.
«Я всегда хотел остановиться там.
— В смысле, если ты приехал в Вегас, почему бы не остановиться в пирамиде? — Ты не можешь придраться к этой логике, — сказала Лисса.
— Едем в «Луксор», — сказала я водителю.
Мы ехали в тишине, все — ладно, кроме Виктора — смотрели на достопримечательности в благоговении.
Даже днём улицы Лас-Вегаса были переполнены людьми.
Молодые и гламурные шли плечом к плечу со старшими парами из Центральной Америки, которым скорее всего пришлось много копить, чтобы совершить это путешествие.
Отели и казино, мимо которых мы проезжали, были огромными, роскошными и манящими. и когда мы достигли Люксора…
Да.
Он был точь-в-точь как сказал Эдди. Отель в форме пирамиды.
Я уставилась на неё, когда вылезла из машины и всеми силами пыталась сделать так, чтобы моя челюсть не отвисла, как будто я мечтательный турист.
Я расплатилась с водителем и мы зашли внутрь.
Я не знала, как на долго мы здесь останемся, но, определённо, нам нужна была комната в качестве нашей операционной базы.
Вход в отель был похож на возвращение в ночные клубы Санкт-Петербурга и Новосибирска.
Мерцающие огни и подавляющий запах дыма.
И шум. Шум, шум, шум.
Падающие деньги в игровых автоматах, упавшая пачка чипсов, люди, кричавшие от страха и радости, и разговоры, заполнившие комнату, как гудение пчел. Я состроила гримасу. Это раздражало мои органы чувств.
Мы прошли через казино с краю, чтобы дойти до стойки регистрации. Человек за стойкой регистрации даже не обратил внимания на трех подростков и старика, которые хотели получить одну комнату на всех. Я должна была сообразить, что здесь-то они видели не только такое.
Наша комната была среднего размера, с двумя двойными кроватями, и, нам очень посчастливилось, с потрясающим видом.
Лисса стояла у окна, в восторге от достопримечательностей, людей и машин, на полосе внизу, но я перешла прямо к делу.
«Итак, звони ему», — приказала я Виктору.
Он уселся на кровать, сложил руки, с таким спокойным видом, как будто он на самом деле находился в отпуске.
Не смотря на его самодовольную улыбку, я видела усталость на его лице.
Даже с выпитой кровью, побег и долгое путешествие было утомительным, и последствия его постепенно возвращающейся болезни, естественно, негативно сказывались на его физической силе.
Виктор немедленно добрался до телефона отеля, но я потрясла головой.
«Лисса, дай ему воспользоваться твоим мобильным. Я хочу, чтобы остался номер».
Она осторожно вытащила телефон, как будто думала, что он может запятнать его.
Он взял его и бросил на меня почти ангельский взгляд.
«Я не думаю, что я смогу побыть наедине? Прошло так много времени с того момента, когда мы с Робертом последний раз разговаривали.
«Нет», — отрезала я.
Резкость в моем голосе испугала даже меня, и мне пришло на ум, что Лисса не была единственной, кто сегодня пострадал от использования духа.
Виктор пожал плечами и начал набирать номер.
Во время одного из полётов, он сказал, что помнит номер Роберта наизусть, и что нам придётся принять на веру то, что он звонит именно ему. Я также надеялась, что Роберт не сменил номер.
Конечно, даже если Виктор не видел брата много лет, то только попав в тюрьму на короткое время он понял, вероятно, что за Робертом следили заранее.
Мы молча ждали, пока шли гудки вызова и напряжение наполнило комнату.
Чуть позже я услышала голос, отвечающий через спикер телефона, хотя и не могла различить точных слов.
«Роберт», — сказал приветливо Виктор, «Это Виктор».
На том конце прозвучал яростный ответ.
Я могла слышать только половину разговора, но он был интригующий. Сначала Виктору потребовалось много времени, чтобы убедить Роберта, что он вышел из тюрьмы. Очевидно, что Роберт не был настолько отделён от общества Мороев, что не слышал последние новости.
Виктор сказал ему, что откроет все детали позже, а затем начал просить Роберта встретиться с ними. Это заняло много времени.
У меня создалось впечатление, что Роберт жил в страхе и в параное, что напомнило мне о Мисис Карп, когда она была в последней стадии духовного безумия.
На протяжении всего разговора взгляд Лиссы был устремлен на сцену за окном, но в меня проникали ее чувства: страх, что это могло когда-нибудь быть ее судьбой.
Или моей, если бы впитывала эффект от Духа.
Изображение таблички Тарасова мелькнуло в голове: ВНИМАНИЕ — ВХОД В ЗОНУ ЗАКЛЮЧЕННЫХ (ПСИХИАТРИЯ).
Голос Виктора стал на удивление льстивым, когда он разговаривал со своим братом, и даже добрым.
Это напомнило мне о старых временах, когда мы еще не знали о безумных планах Виктора
Тогда он относился к нам очень хорошо, и был практически членом семьи Лисы
Мне было интересно, был ли он когда-нибудь искренним, или всё это было игрой.
Наконец-то, спустя почти 20 минут, Виктор убедил Роберта встретиться с нами.
Неразборчивые слова на том конце провода были наполнены волнением, и в это время я была уверена, что Виктор на самом деле говорит со своим сумасшедшим братом, а не со своими сообщниками.
Виктор договорился про обед в одном из ресторанов отеля и, наконец, отключился.
— Обед?», — спросила я, когда Виктор положил трубку. — Разве он не беспокоиться о наступлении темноты?
«Это ранний обед», — ответил Виктор. 16:30. И солнце не сядет как минимум до восьми».
«16:30?», — спросила я. «Слава Богу. Похоже мы имеем дело с особым пожилым человеком».
У него было свое собственное мнение относительно времени и солнца.
Из-за отсутствия постоянного солнечного света, который обеспечивал безопасность на Аляске, я начинала задыхаться под давлением ограничений восхода и захода солнца, даже несмотря на то, что здесь было лето.
