Только назовите мне хотя бы один умный ее закон…
Чего стоит уже тот факт,
Что Главным Законом Жизни является Закон Смерти!..
Идиотизм, переходящий в безумие,
Среднее до умеренного… с порывами энтузиазма…
В Круг вошла и Девочка, ныне Девушка,
Которая последней слышала Его.
И ее неисчислимое число раз просили повторить
Каждое сказанное Им Тогда Слово.
Что она с удовольствием и делала.
Но от частого повторения слова истерлись и поблекли.
И ей самой не казались больше столь уж значительными, интересными, тем более – поэтическими.
За исключением, пожалуй, главных, как ей представлялось:
«…Я в ответе за Слово, что к людям отпущено мною,
Я по Белой Дороге пройду до конца, где бы он ни случился.
Постараюсь связать с этим чудом земным – неземное…»
Боже! Как ей хотелось, чтоб Он поскорей возвратился!..
Чтобы двери Гостиницы вдруг распахнулись однажды,
Как тогда, когда Женщина в Город вечерний явилась…
А она на ступенях пред ним, истомленная жаждой,
Взор потупив, в поклоне бы благоговейном склонилась…
Нет! Это было явное Не То… Девушка понимала, что на подобную сусальность не то, что вытянуть Поэта из другого мира невозможно, но и в собственном она – прямой путь к осмеянию…
Если Поэт прав, а она не смела в этом сомневаться, и ее Дед вымечтал Бабушку из небытия, вернее, из инобытия, то какою же материальной силой и энергией обладала мечта, чтобы пробить границу меж двух, столь разных миров?!..
Впрочем, кто и когда оценивал их разницу?.. Может быть, всего-то и надо, что почувствовать два мира как один?.. Может быть…
Собственно, у Поэта есть и об этом (как выяснилось, у Него есть обо всем):
«Тогда мечта
Не стоит ни черта,
Когда она не плачет, не болит…
Се – маета,
В которой пустота
Вдруг обретает благородный вид…»
Если честно, у нее и вправду «не плачет, не болит», а всего лишь нудит или зудит… Она слишком мало и слишком плохо знала Его тогда. Была слишком мала, чтобы знать лучше… Разминулись во времени… Но сейчас-то! Сейчас она знает Его, как никто… Может быть, как сам Он себя не знал. Знает, в смысле, чувствует… Пусть не во плоти и быте, а в стихах. Но ведь именно в стихах Истинное и Вечное Поэта. Все остальное – случайное, наносное, необязательное. В лучшем случае – эскиз к Истинному. Потому Поэт в стихах всегда прекрасней поэта в жизни. Но первый невозможен без второго. И, вообще, невозможно их разделять. Человек един!..
Но человека ли она пыталась вымечтать из инобытия?..
Как она могла давать клятву, не понимая, в чем клянется?.. И разумно ли оставаться верной неразумной клятве?..
Верность клятве и разумность —
Разные формы единого Разума:
Чести и логического мышления.
Честь внерациональна,
Мышление рационально,
Но оба – разумны.
Одно не заменяет, а дополняет другое…
А Поэзия?..
Поэзия едина, как сама жизнь.
Если она внерациональна, то глупа,
Если только рациональна, то мертва…
Способна ли я, – думала Девушка, – понять Поэта, мысля и чувствуя прозой?.. Разве может Поэт вернуться в Город, где нет поэтов? В Город, который покинул Последний Поэт, то есть Он сам?..
А не есть ли явный интерес к его поэзии признак того, что Город ждет Поэта? Что он готов к Его возвращению?..
Вопросы без ответов…
Почему во времена распада в людях возникает аллергия к Поэзии?
Невосприимчивость к ритмическому и рифмованному Слову?..
Потому что каждый за себя,
а ритм и рифма – то, что возникает в единстве?
Или потому что невыносимо больно ощущать гармонию, не обнаруживая ее в жизни?..
Несоответствие порождает ощущение лживости…
И поэты становятся прозаиками, публицистами, философами,
А если не получается, то алкоголиками.
В лучшем случае пытаются удержать мир от распада свободным стихом, который и сам – дитя распада:
То, что остается от Поэзии, потерявшей музыку —
осколки смыслов и образов,
В идеальном случае слепленные в мозаику на непритязательно-серой цементной основе,
А то и вовсе обретающиеся в обрезках чужих кинолент…
Когда распадается мир, – подумала Девушка, -
Когда распадается мир на страны-обломки,
Когда распадаются страны на страночки и города,
Когда города распадаются на дома,
Когда дома распадаются на квартиры,
Когда квартиры распадаются на комнаты,
Когда комнаты распадаются на квадратные метры,
Когда квадратные метры распадаются
на обиды, зависти и желание выпихнуть ближнего своего,
Когда человечество распадается на нации,
нации – на племена,
племена – на роды,
роды – на семьи,
семьи – на озлобленные одиночества,
Когда одиночества распадаются на ненависть и тоску,
А слезы высушивает испепеляющее дыхание злобы,
Суховеем проносящееся над распавшимся миром,
Тогда мир воскресит тот, кто останется человеком -
Тот, кто будет продолжать любить…
Девушке и в голову не пришло, что эту мысль можно назвать стихотворением. Во-первых, она не смела считать себя поэтом. Во-вторых, не хватало Музыки, чтобы это можно было отнести к поэзии. Правда, некий первобытный ритм прослушивался… И девушка записала свою мысль в блокнот, потому что ей жаль было с ней расставаться…
И тут ей вспомнились Его строки:
«Когда-нибудь кому-нибудь
Я передам блокнот,
И карандаш продолжит путь
Вглубь…
Значит, и вперед.
Я представляю связь времен,
Как сообщенье душ.
Их единение – закон.
Все остальное – чушь.
Пока я мыслю, у меня
Вопросов к Богу нет.
Хватило б жизни и огня —
Я сам найду ответ.
А не найду —
Мой карандаш
Зависнет над строкой —
И ты ответ заветный дашь —
Ты, кто идешь за мной.
Забудут наши имена
Те, кто продолжат времена,
Собьется ритм на миг,
Но не прервется связь времен
Из-за забвения имен,
И стих продолжит стих…»
О каком блокноте Он говорит?.. У Него в жизни блокнота не было… Разве только в детстве?.. Или Он имеет в виду тот Единственный Блокнот, страницы которого заполняют все Поэты?..
«Я представляю связь времен, как сообщенье душ…» – мысленно повторяла Девушка и вдруг, неожиданно для себя почувствовала, что Поэт не Бог и не черт знает где, как ей всегда казалось, а совсем-совсем близко… И не то, чтобы внутри нее, в душе, а словно бы оба они, он и она, пребывают рядышком внутри чего-то большего. И это Большее странным образом не воспринималось как внешнее, а было ими самими, их единой сущностью…
– Когда подступит Тишина
Ознобом ожиданья к горлу… —
вдруг услышала она Его голос в себе и так же безмолвно ответила:
