– Отчасти.
Арап спустился еще ниже и сел рядом с Рязановым.
– Что вы подразумевали, когда сказали, что я не успею воспользоваться револьвером? – спросил Иван Иванович.
Он расслабился – от арапа не исходило никакой опасности, более того, он сам искал помощи и разговора с Рязановым, а не этого ли хотел Рязанов?
– Мой хозяин – будем называть его привычным вам именем де Гурси – нанял меня прежде всего как телохранителя, хотя я был также его секретарем. Я умею убивать людей как голыми руками, так и при помощи различных предметов, на первый взгляд для столь страшной цели совершенно не подходящих. Если бы вы решились стрелять в меня, я, конечно, не причинил бы вам особого вреда, но лишил бы вас возможности двигаться. Этой наукой я владею в совершенстве, господин Рязанов. Хотите проверить?
– Нет, пожалуй, – сказал Иван Иванович.
И впрямь: арап, несмотря на свой изрядный возраст, выглядел уверенным в себе и… опасным?…
– Будет справедливо, если я расскажу немного о себе. Я родился в Хартуме, мне пятьдесят восемь лет, и звать меня вы можете Моисей – я привык к этому имени, оно ничуть не хуже множества других, что мне приходилось носить. Все эти годы я зарабатывал на жизнь тем, что убивал людей. Надеюсь, большинство из них заслуживали смерти, а если кто-то и не заслуживал, я все одно о том не жалею. Есть разная работа, кто-то должен выполнять и такую.
– Вполне логичное рассуждение, – кивнул Рязанов.
– Сейчас я остался один, – сказал арап с некоторой печалью. – В этой стране я всем чужой, меня боятся, я везде заметен, словно одинокая пальма в пустыне. Мне нужен хозяин – и эту роль успешно исполнял господин Армалинский, покуда не появились вы.
– Мне взять вас в услужение? Но я не нуждаюсь в охране. Останьтесь у Армалинского, он к вам хорошо относится, как я мог заметить, да и навещают его редко, живите себе в покое и тишине.
– Для Армалинского я ненужная обуза, к тому же весьма опасная, – возразил арап, покачав головой. – Обстоятельства сложились так, что в охране скорее нуждаюсь я. У меня нет перспектив, а вы можете мне помочь. Не исключено, что и я могу помочь вам. Вы хотели бы знать, что произошло с семьей де Гурси?
– Да.
– Я расскажу вам все, что знаю, как бы дико мой рассказ ни выглядел. А вы увезете меня отсюда в Москву или в Санкт-Петербург. Лучше в Санкт-Петербург, ибо из портового города мне проще будет уехать в другую страну. Мне будет тяжело на корабле, но я сумею за себя постоять. Если вам нужен слуга – я стану вашим слугой. Я умею хорошо готовить, могу делать всю работу по дому. Но нам нужно уехать как можно скорее.
– Почему?
– Я все расскажу вам во время следующей нашей встречи. Сейчас мне нужно идти, Армалинский встает рано и хватится меня… Приходите завтра на это же место в это же время, господин Рязанов!
Сказав так, арап встал и принялся карабкаться вверх по склону. Иван Иванович задумчиво посмотрел ему вслед. Неожиданное признание Моисея обещало изрядно продвинуть своеобразное расследование Рязанова, но, с другой стороны, возлагало на него определенные обязанности и ответственность за арапа. Что там! Зато Бенедикт Карлович был бы рад свидетелю… В самом деле, взять его с собою, а потом отправить поездом или морским путем в Европу или в иное место, ему угодное? Никакого предубеждения к чернокожим Рязанов не испытывал, к тому же Моисей показался ему человеком образованным и воспитанным. Поговорить с ним будет в самом деле любопытно; Армалинскому, опять же, несложно объяснить, что одинокому арапу здесь не место, в большом городе ему устроиться проще… Но почему нужно уезжать как можно скорее?
Рассуждая таким образом, Иван Иванович поймал двух окуньков, красноперку и невиданную им доселе рыбу вьюна, который тихо пищал, снимаемый с крючка. А за обедом Рязанов наконец познакомился со штабс-капитаном Шкирятовым.
Правильнее будет сказать, что знакомство с Владимиром Петровичем Шкирятовым произошло не за обедом, а за отсутствием такового: оба отказались от стола, сославшись на съеденный во время «адмиральского часа» плотный завтрак, и случайно встретились у бильярда, куда радушный Миклашевский прислал со своим камердинером Андреем коньяку, дабы гости не заскучали.
– Не сыграть ли партию? – спросил Рязанов, представившись.
– Признаться, я не большой любитель, – улыбнулся штабс-капитан. – Так что проиграю, а коли заранее в том уверен, к чему тогда начинать? Согласитесь, я поколебал ваше мнение насчет привычек и способов времяпрепровождения русского офицерства?
– Самую малость. В продолжение хотел бы спросить, господин Шкирятов, почему вы не носите кителя?
– Отдыхаю от службы. Я не приветствую тех господ офицеров, кто повседневно носит форму. Есть, знаете ли, хлыщи, что даже в реку лезут при эполетах. Раз уж мы не станем играть, не покурить ли нам?
– С удовольствием, – согласился Рязанов.
Они вышли на балкон, и штабс-капитан раскрыл серебряный портсигар с монограммою, сказав:
– Угощайтесь. Египетские.
– Бывали в Египте?
– Ни в коем случае. Покупаю у нас в Старой Руссе, есть там одна еврейская лавочка…
– Изволите служить в Вильманстрандском полку?
– Точно так, господин Рязанов.
– А вот я бывал в Гелуане… – затянулся Иван Иванович. Египетский табак оказался крепковат. – Матушка почитала меня слабогрудым и отчего-то решила, что надобно свозить в Египет. Правда, толком ничего и не помню – мал был.
– Вижу, скучаете здесь, у Миклашевских?
– Порыбачил с утра… Люди добрейшие.
– Не отнять, не отнять. Вы вот сказали – порыбачили. А насчет охоты как?
– Да я сам хотел про то заговорить. Прослышал, вы затеяли стрелять медведя, который на окрестности жуть нагоняет.
– Непонятно все с этим медведем, – озабоченно сказал Шкирятов. – Что-то не верится мне в такое его поведение, уж медведей я за свою жизнь премного повидал. Потому и собираюсь устроить экспедицию, вот только охотников в здешнем крае не сыскать. Был бы весьма благодарен за соучастие.
– Я с удовольствием, да кто ж еще с нами?
– Мужиков-то найти нетрудно, а из прочих только господин Каратыгин.
– Каратыгин? Позвольте, мне говорили, что он в охоте не силен.
– Зато собаки у него знатные. Полагаю, послезавтра и поедем. Если у вас платья подходящего не имеется, могу предоставить свое, мы, слава богу, схожей комплекции.
– Был бы благодарен, господин штабс-капитан.
– Вот и замечательно. Осмелюсь спросить: а вы, господин Рязанов, по какой части?
– По правоведению.
– Верно. Я и забыл, ведь милейший Афанасий Адамович мне говорил про то. Может быть, еще коньяку?
