Ознакомительная версия.
Я долго не решался рассказать о том, что произошло со мной ровно двадцать пять лет назад во время одной сейсмологической экспедиции, в ходе которой пропало несколько человек, бывших со мной в одной группе. Вернее, они не пропали, а погибли… Хотя… Даже не знаю как это назвать… Пусть каждый сам для себя это решит, когда ознакомиться с моими записями.
Я не могу больше молчать, ибо дни мои уже сочтены. Я хочу облегчить душу, ведь все эти двадцать пять лет меня преследуют ужасные видения. Мне постоянно кажется, что я ощущаю подземные толчки, которые преследуют меня, где бы я ни находился. И когда я нахожусь вблизи водоемов, мне мерещится в них нечто огромное, бесформенное, но, безусловно, живое.
Я хочу, наконец, написать правду, о том, как и когда ЭТО все произошло. В марте 1978 года, меня, сорокапятилетнего Артура Монро направили в составе научно-исследовательской группы на север Канады, в район Большого Медвежьего озера изучить загадочную сейсмическую активность, внезапно проявившуюся в окрестностях озера и напугавшее правительство не на шутку.
В экспедицию отправились: я, как специалист много лет занимавшийся изучением природы землетрясений; опытный геодезист Роджер Мэйсон, младший меня лет на пять, но имевший немалый опыт подобных экспедиций, и техник по обслуживанию специальной техники Джек Истмэн, парень лет тридцати, веселый и добродушный, любитель потравить байки. Я не буду отвлекаться на мелкие детали о своей профессии, специфики изучения явлений и т. д. ибо это малоинтересно для людей, далеких от моей деятельности. Буду излагать лишь самое главное.
От Квебека, места нашей встречи, до Эдмонтона, где нас ждало необходимое оборудование, мы доехали на поезде. От Эдмонтона мы без проблем также на поезде добрались до Дис-Лейка, а оттуда на машинах нас довезли до реки Маккензи. Около переправы нашу группу встретил местный шериф Генри Обрайен, крепко пожавший нам всем руки. Он должен был исполнять функции проводника, как человек хорошо знакомый с окрестностями этой части страны, кроме того он неплохо знал язык эскимосов, а без их помощи нам тоже было не обойтись.
Среднего роста, коренастый, со смуглой, несмотря на северное место своего постоянного проживания, кожей. Лет шестидесяти от роду, так по крайней мере мне показалось. Его темные живые глаза с интересом разглядывали нас.
– Рад вас видеть! – его голос излучал твердость и решительность, через которые пробивалась также и теплота.
Мы заверили его, что также рады встрече, и спросили о том, как будем переправляться на ту сторону реки.
– Нас переправят эскимосы на лодках, они скоро прибудут – последовал ответ шерифа.
Машины, доставившие нас до реки, уехали. Оборудование для исследований мы предварительно выгрузили на снег и сложили в одну кучу. Погода стояла прекрасная, ибо уже была оттепель. Весеннее солнце играло бликами на снегу и на быстрой воде, переливаясь радужными цветами. На реке, тем временем, показались долгожданные каноэ с эскимосами.
Когда две лодки подплыли поближе, я увидел сидящих в них четырех угрюмых эскимосов, которые помогли нам перетащить наш багаж в каноэ. Эти плавательные средства представляли собой деревянные каркасы, длиной около двадцати футов и около трёх с половиной шириной, обшитые шкурами. Для герметичности швы были густо промазаны смолой.
Эскимосы мастерски управляли лодками, и без происшествий перевезли нас через бурный поток шириною около полумили. На другом берегу нас ждало еще два эскимоса, с четырьмя санями, запряженными собаками. Полностью погрузившись на сани, мы двинулись дальше. Я первый раз путешествовал на санях, но путешествие на них оказалось вполне комфортным. Собаки с легкостью несли нас над снежными полями, и я старался не пропустить что-нибудь интересное в окружавшем нас ландшафте.
В этих северных краях я был впервые, и, хотя не сомневался, что им присущи определенное очарование и таинственность, но все же хотел побыстрее сделать свою работу и убраться опять в теплые края. Холод я не особо любил, так как считал, что снега и льды это малопригодные среды обитания для живых существ.
Вдалеке показались строения эскимосской деревни, но мы проехали ее стороной. Пейзаж уже начал утомлять, но судя по карте ехать нам было еще прилично. Меня начала одолевать сонливость, но внезапно сани, на которых я ехал резко свернули, и мне пришлось упасть лицом в снег. Впереди раздались испуганные крики эскимосов. Я поднялся и подошел к ним.
Собаки тревожно повизгивая, упирались и не хотели бежать дальше. Один из эскимосов с трудом удерживал упряжку непонятно чем встревоженных животных.
– В чем дело? – спросил я у Джека Истмэна. Но он лишь недоуменно пожал плечами. Я подошел к эскимосам, которые разглядывали что-то на снегу.
На снежной поверхности ясно отпечатались отпечатки какого-то животного. Эти следы были несвежие, ибо отпечатались в снеге, который после этого успел подтаять, а потом снова замерзнуть. Трудно сказать, кому они принадлежали, но даже с первого взгляда они казались весьма необычными.
Размером с небольшую ладонь, они и в целом выглядели как ладонь, и по идее больше бы подходили какой-нибудь крупной ящерице, тем более располагались парами, однако ящерицы в снегах не живут, как подсказывала мне логика и мои скромные познания в зоологии. Следы пересекали наш маршрут и вели в неизвестном направлении. Однако мне были непонятны возбуждение и тревога, охвативших как эскимосов, так и собак.
Я спросил у шерифа, оживленно говорившего с эскимосами, что происходит. «Опять глупые местные суеверия – ответил Обрайен – здешние места эскимосы считают землей своего повелителя, некоего Уббо-Сатхла. Говорят, в глубокой древности здесь было его царство, и его населяли совсем другие создания. И если вторгнуться без разрешения в его пределы, то Уббо-Сатхла рассердится и превратит любого в мерзкое чудовище…»
Мне пришлось ответить шерифу, что это конечно очень интересно, и что с эскимосами всё ясно, но как быть с поведением собак? Обрайен сказал, что возможно они чувствуют незначительные для людей сейсмические толчки и колебания почвы и поэтому так нервничают, отказываясь везти сани дальше.
Мне эти объяснения показались более-менее удовлетворительными, однако происхождение следа так и осталось загадкой. Тем не менее, далее нам пришлось двигаться пешком. Эскимосы наотрез отказались двигаться дальше и быстро скрылись из виду, напоследок посмотрев на нас как на сумасшедших. А мы, взвалив на себя снаряжение, двинулись к конечной точке нашего маршрута.
Пройдя еще несколько миль, мы почувствовали слабые содрогания почвы, и, решив, что находимся уже близко от намеченной цели, устроили привал. Сверили координаты маршрута по карте, и, хотя до озера было не менее мили, все же разбили две палатки, на достаточно близком расстоянии друг от друга. Я начал готовить себе ужин из мясных консервов, а шериф нарезал себе ветчины и, положив ее на хлеб, стал жадно поглощать еду. Истмэн и Мэйсон расположились в другой палатке, а для связи у нас имелись рации.
Ознакомительная версия.
