Ознакомительная версия.
– Я не хочу дальше смотреть. – Чарли повернулась к Каю и схватила его за руку. – Слышишь меня? – она повысила голос, потому что в этот момент взвыл иранец.
– Ладно. – бесстрастно согласился Кай, и экран снова стал белым.
Чарли тяжело вздохнула, чувствуя, как воздух цепляется за стенки дыхательных путей маленькими когтистыми лапками, пытаясь совладать с тем, что только что увидела… пытаясь выкинуть из головы этот отчаянный вопль боли. Вопль человека, который понял, что пропал, и ничто ему уже не поможет.
– Я пытался его вернуть, ты видела. – сказал Кай. – Но есть еще один, кто может делать то же самое… кто обладает такой же силой, как я.
– Ты знаешь, кто это?
– Нет, я не вижу его. Он делает всё, чтобы я не видел его. Он прячется от меня. И я не думаю, что это очень хорошая мысль заниматься Ричардсом в ближайшее время, понимаешь?
– Да. – голос Чарли дрогнул. – Теперь понимаю…. Но, там были еще люди – я видела. Вдруг мы все в опасности?
– Возможно, Шарлин, потому что их много, но я не могу остановиться. Надо продолжать.
– Это же опасно! – не поняла та.
– Да. – кивнул тот. – Но все эти люди, которых ты знаешь… которые живут с тобой рядом – они все знали, на что шли. Они просто хотят очистить этот мир от грязи. Они хотят его продлить.
– Продлить? – натянуто переспросила Чарли. Теперь, когда все ее друзья оказались не более чем пушечным мясом, она как-то погасла. Мурашки бежали по телу. – А зачем?
От этого вопроса стало не по себе. Она словно выдавила давно набухший и порядком доставший ее прыщ. И то, что выплеснулось, оказалось и впрямь неприглядным, собственно, как и положено гною. Чарли не жила сама и не видела смысла жить другим….
– Позволь я расскажу тебе историю про одну очень богатую женщину. – сказал Кай через минуту и сложил на груди руки. – У нее всего было настолько много, что ее перестала радовать жизнь. Она начала очень остро чувствовать приближение смерти, и это сводило ее с ума. Однажды она поняла, что больше не может справляться с собой и решила заказать себя наемному убийце. На самоубийство у нее не хватило духу.
– Это известная история. – заметила Чарли.
– Значит, мы говорим о разных. – ровно сказал Кай. – Это другая история. Настоящая…. Так вот, когда дело было сделано, и она наняла убийцу, ее жизнь вдруг наполнилась смыслом. Каждый день она испытывала множество эмоций, замечала, как прекрасно всё вокруг, потому что не знала, когда именно ее убьют – таков уговор. И она ценила каждый свой час, ведь он действительно мог стать последним. Ей начало казаться, что убийца попросту играет с ней, и она стала фантазировать на его счет, и да, действительно, влюбилась в образ, который сама же и создала. Её жизнь стала полноценной, и так прошло много времени. Насколько я знаю, она прожила до глубокой старости и умерла счастливой, чувствуя и наслаждаясь каждым своим часом, и до последнего ожидая увидеть своего убийцу.
– Но почему он не сделал этого? – спросила Чарли заинтригованно.
– Машина сбила.
– Стечение обстоятельств. – сухо заметила та. – В моем блокноте есть нечто подобное. Только к нашей ситуации, какое это имеет отношение?
– Прямое. – ответил Кай. – Именно по этой причине ты оказалась здесь, как и все эти люди. Вы не хотите, чтобы всё рухнуло. Всегда приходится чем-то жертвовать.
– Кем-то. – поправила Чарли, и тот согласился.
– Кем-то.
– Да кто ты такой, чтобы решать чужую судьбу?..
– Я тоже об этом думал, когда всё начиналось. – спокойно ответил тот. – А потом понял, что мир настолько болен, что мне абсолютно плевать, что за грех я беру на душу, пытаясь его вылечить. Я понял, что есть люди, которые того же мнения. Особые люди, и все они здесь.
– А я?
– О себе ты сейчас должна знать только то, что ты гораздо лучше, чем привыкла себя считать.
– Я и забыла, что от тебя ничего не скроешь… – пренебрежительно отозвалась Чарли.
– Нет ничего абсолютного: ни добра, ни зла. – задумчиво сказал Кай. – То, что я считаю добром, кто-то посчитает злом. Я просто делаю то, во что верю.
– Как и любой убийца. – заметила Чарли. – Как и человек, который входит в общественное место и открывает огонь. Он тоже верит, что делает всё правильно. Впрочем, чего еще ждать от планеты с двумя полюсами?..
Он накрыл своей белой ладонью её руку, что подействовало, словно удар тока.
– И ты должна верить, что оказалась на правильной стороне. – продолжил он. – Мы все бредем в темноте и ничего не знаем. И вера – это единственная ясность, которую мы можем себе позволить, не отказывай себе в этом.
– Но каждый решает сам, во что верить. – вставила та.
Кай убрал руку, снова уставившись на белый экран.
– Да, каждый решает сам.
Они замолчали. Чарли буквально отключалась в сумраке кинотеатра, а от горящего белым экрана ужасно резало глаза.
– Как ты думаешь, сколько их? – спросила она, чтобы не заснуть.
– Много… – ответил Кай безразлично. – Может, столько же, а может, и больше, чем нас.
– Но мы будем продолжать… – смиренно сказала Чарли.
– Да. Но надо быть вдвое осторожней. Роберт соберет вас и скажет всё, что необходимо.
– Если хочешь, я подойду к нему?
– Не надо, это моя работа. – он покачал головой.
– А в чем заключается моя? – сонно спросила Чарли.
– Всему свое время.
– На этот ответ я и рассчитывала… – она зевнула. – Тогда, если сеанс окончен, я бы хотела пойти спать.
– Как твоя бессонница?
– Спасибо, не мучает, что невероятно.
– Рад, что тебе легче… – сказал Кай, вставая с кресла. – И еще кое-что.
Чарли кивнула, буквально заставляя веки не падать.
– О Ричардсе ни слова. – с этими словами он разорвал досье.
– Ладно. – пожала плечами та. – Но с ним надо что-то делать.
– Когда придет время.
Он знал все ее внутренние проблемы… червя, который жрал ее душу мельчайшими кусочками, но чувствовал, что здесь ее отпустили многие беды. Шарлин словно вылуплялась из кокона, в котором существовала очень долгое время, и это было хорошо.
Говорят, любовь – заблуждение. Говорят, это одна из глупейших людских выдумок. И Чарли бы поручилась, что так оно и есть, но сейчас что-то менялось в ней самой. Отношение ко многим вещам. Ее цинизм и неверие дали серьезную трещину, и то, что пробивалось сквозь нее наружу, было полной противоположностью. Может, люди и придумали множество вещей, чтобы компенсировать свое незнание, но это не заблуждение, четко разделяющее то, что можно доказать, от того, что нельзя. Это спасение от тьмы, однообразия и пустоты. Ведь рано или поздно каждый сталкивается с тем, что и он сам – человек – может всегда оказаться главным заблуждением и глупейшей из выдумок.
Ознакомительная версия.
