Я продолжал обдумывать возможные варианты, а вокруг меня продолжали мелькать неясные образы, до неузнаваемости искаженные невидимой рукой. Единственное, что оставалось неизменным, — это подступавшие все ближе, нарастающие волны ярости.
Вдруг я испуганно подумал, что Элен Дрисколл может оказаться совершенно ни при чем. А чувство гнева, со всех сторон подступающее ко мне, испытывает Энн, причем по отношению ко мне.
Я попытался отбросить эту мысль, но безуспешно. Такое вполне могло произойти. Беременная женщина, постоянно подвергающаяся из-за меня стрессам, вряд ли испытывает ко мне чувство благодарности. Просто днем ей удается контролировать свои эмоции, а сейчас, расслабившись во сне, она излучает волны гнева и ненависти.
Я встал. Сел. Снова встал. Этого не может быть!
А гнев усиливался. Теперь мимо меня проносились обрывки слов, сначала слишком далекие и беспорядочные, чтобы их понять; я напрягся, пытаясь разобрать хоть что-нибудь, но сразу понял, что этого делать не следовало. Концентрация внимания ослабила остальные ощущения. Я вздохнул и постарался расслабиться. На меня снова нахлынули чужие эмоции, и теперь уже можно было разобрать слова. «Жестокий. Бессердечный. Дом. Жена. Ты. Презрение. Этот грубиян и я. Ты просто не знаешь...»
И вслед за этим прелюбодеяние.
Внезапно я понял, что теперь все знаю. Это знание пришло, словно миллионы осколков зеркала вдруг стали единым целым, и я увидел истинное, неискаженное изображение. Я судорожно вздохнул.
И в это время в холле щелкнул выключатель. По световой дорожке, ведущей из холла, в гостиную медленно шла моя жена.
— Том! — позвала она.
Ужасный момент! Я находился одновременно в двух местах, был свидетелем двух событий, происходящих в разных местах, но в одно и то же время.
— Том, ты здесь?
Какой же у нее слабый, испуганный голос!
— Не... — Больше я не мог произнести ни звука. Да и видел я Энн не очень отчетливо. Ее силуэт дрожал и расплывался перед глазами. Зато другая сцена была совершенно отчетливой.
Фрэнк и Элизабет...
На секунду я увидел Энн яснее. Она все еще стояла в дверях, прижимая ладони к щекам.
— Том, что ты здесь делаешь? — Ее голос сильно дрожал.
Ответить я не мог. Я видел искаженное мукой лицо Элизабет, угрюмую физиономию Фрэнка и в тот момент отчетливо понял: она все о нем знала.
— Том, что ты делаешь?
Громкий голос Энн вернул меня обратно. Я услышал ее быстрые шаги. Она зажгла настольную лампу и внимательно посмотрела мне в лицо.
— Это Элизабет, — будто со стороны услышал я свой хриплый голос, и внезапно в памяти всплыли слова Алана: «Остается надеяться, что он хранит оружие незаряженным». — Боже мой! — воскликнул я и ринулся к двери. Энн что-то кричала вслед, но я не ответил, я должен был успеть.
— Том! — На секунду я заколебался, остановленный звучащим в ее голосе отчаянием.
И в этот момент раздался выстрел.
Забыв обуться, я спрыгнул с крыльца на холодную, мокрую траву и ринулся к соседям. Я был примерно на середине улицы, когда тишину ночи разорвал второй выстрел. Стиснув зубы, я припустил еще быстрее. Лужайку перед их домом я преодолел в три прыжка и подбежал к окну.
Алан был не прав. Эта мысль первой пришла мне в голову, когда я заглянул в гостиную.
Потому что там, на полу, скорчившись, лежал Фрэнк в точно такой же позе, в какой я видел его раньше. Все совпадало: гримаса боли на лице, широко раскрытые глаза, кровавое пятно, расплывающееся по белой рубашке.
Было только одно отличие.
В двух шагах от него неподвижно стояла Элизабет с совершенно диким выражением лица. В руке она сжимала «люгер». В ночной тиши я слышал повторяющийся щелкающий звук. Это она снова и снова нажимала на спуск.
Когда я вбежал, она резко оглянулась и тут же, не издав при этом ни звука, опустилась на ковер неподалеку от мужа. С глухим стуком рядом с нею шлепнулся пистолет.
И началась суета.
Я опустился на колени перед Фрэнком и нащупал пульс. Сердце билось, но очень слабо. Оказалось, в него попала только одна пуля, но рана в груди выглядела тяжелой. Кровь текла из нее пульсирующей струёй. Я нашел в шкафу чистую простыню и, как умел, обмотал ее вокруг его груди, надеясь, что это хоть немного остановит кровь. К тому времени как я закончил свои манипуляции, он потерял сознание и перестал стонать.
Решив, что первую помощь раненому я оказал и больше ничего полезного сделать не смогу, я вызвал «скорую помощь». Затем перетащил Элизабет на кушетку. Она была очень бледна, даже с каким-то синеватым оттенком. Лицо и руки были холодны как лед. Я расстегнул воротник ее пижамы и начал интенсивно массировать запястья. Через несколько секунд веки дернулись, и она открыла глаза.
Сперва мне показалось, что она меня не узнала. Но вскоре в ее глазах что-то промелькнуло, и она рванулась вперед.
— Фрэнк! — выдохнула она.
— Лежи, Элизабет, не вставай. — Я пытался удержать ее за плечи, не давая подняться, но она сопротивлялась, проявляя удивившую меня силу.
Она не сводила глаз с лежащего на полу Фрэнка и изо всех сил старалась вырваться из моих рук.
Но внезапно силы покинули ее тело, и она, слабо пискнув, упала на подушку. Глаза закрылись, по телу пробежала дрожь, она со свистом выдохнула воздух. Долгий, слишком долгий выдох.
Я наклонился посмотреть, дышит ли Фрэнк, когда услышал на крыльце шаги и подумал, что пришла Энн. Но это оказался сосед, живущий в доме по правую сторону.
— Что слу... — Он не договорил и замер, словно наткнувшись на невидимое препятствие и не сводя глаз с Фрэнка. — Великий Боже! — потрясение пробормотал он.
Вскоре подошла Энн в легком пальто, надетом прямо на ночную сорочку. Видимо, у нее уже не было сил чему-то удивляться. Потому что она молча перевела глаза с Фрэнка на меня, потом подошла к кушетке и села рядом с Элизабет. Я еще раз попытался затянуть потуже простыню, опасаясь, что Фрэнк умрет от потери крови раньше, чем приедет «скорая». Энн молча гладила руку трясущейся от рыданий Элизабет.
«Скорая» приехала через пять минут, а за ней и полиция.
Вернувшись домой, я первым делом отправился помыть руки, но оказалось, что засор сам собой не ликвидировался и раковина полна воды. Я выругался и двинулся в кухню, старательно пряча от Энн окровавленные пальцы. Она молчала.
Пробило час. Невероятная ночь! И это после того, как Алан сказал, что, скорее всего, мне больше не о чем волноваться. Забавно...
Я тщательно смыл кровь, вытер руки и тут обнаружил, что Энн стоит возле двери и внимательно смотрит на меня. Она явно собиралась что-то сказать, но, подумал я, очевидно, не могла найти подходящие слова.
