Такая боль слышалась в его голосе, что у Сары самой защемило сердце.
— Хотя в этом для тебя толку мало, — сказала она, — но я тебе верю. — Если она будет директором Гильдии, ей нужно научиться разбираться в своих людях. — Но нужно доказательство.
— Он умный. Что тоже часть его обаяния.
Сайлас ей лично не показался особо обаятельным, но ведь она в него и не влюблена. Похлопав Марко по плечу, она вышла, закрыв за собой дверь.
— Родни, — сказала она Дикону.
— Вот и я подумал.
— Но даже если он сумеет отличить их по голосу, — спросила она, — кто-нибудь примет его всерьез?
Она вытащила телефон, остановилась.
— Это уже будет началом, — ответил он. Ожидая, пока снимут трубку, Сара посмотрела Дикону в глаза:
— Директор все время разбирается вот в таких историях?
Он кивнул:
— И ты достаточно неравнодушна, чтобы докапываться до правды. — Сократив дистанцию, он погладил ее по щеке. — Нам повезло, что у нас есть ты.
— Да? — ответил голос на том конце телефона. Сара, услышав этот голос, уронила голову на грудь Дикону.
— Минди, у меня есть разговор к твоему хозяину.
— В прошлый раз из-за твоей болтовни меня наказали.
Вступать в перебранку у Сары не было времени.
— Надо было поаккуратнее.
— Что да, то да, — ответила Минди. — Мне четыреста лет — а я не смогла избавиться от щенка. Твоей вины здесь нет. Оставайся на линии.
Удивившись и обрадовавшись, что хоть что-то получается без трудностей, она перевела дух, услышав в линии интеллигентный голос Лакарра:
— Здравствуйте, охотник.
В двух словах и вопрос, зачем она звонит, и разрешение говорить.
Она объяснила.
— И если бы мы могли одолжить у вас Родни на несколько минут, это помогло бы в расследовании.
— Поскольку среди жертв было двое моих, я весьма заинтересован в установлении личности виновника. Мы вскоре будем.
Закрыв телефон, Сара обняла Дикона:
— Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я сейчас все пошлю к той самой матери и сбегу в горы?
Теплые и сильные руки погладили ей спину.
— За тобой могут послать Истребителя.
— Перестань, не заводи меня. Сейчас не надо.
— Тогда потом. — Он продолжал ее массировать. — Я думаю, это будет самый необычный случай за все годы моей работы.
— Моей тоже. Не понимаю, с чего меня так удивляет, когда вампиры чудят так же, как прочие граждане. Похоже, что они с годами после трансформации мудрости не набирают.
У нее под щекой сильно и ровно билось его сердце. Надежное, внушающее спокойствие. К такому якорю женщина и привыкнуть может.
Они долго стояли молча, и сердце Сары забилось в такт с сердцем Дикона.
— Ты никогда не думал о другой работе? — спросила она тихим, интимным шепотом, вдруг подумав, что ничего не знает о его прошлом. И не важно. Ее чаровал и завораживал тот человек, которым он был сегодня. — Вне Гильдии?
— Нет.
В одном слове была слышна богатая история. Сара не стала докапываться.
— И я тоже. Первого своего охотника я встретила, когда жила на попечении хиповой коммуны — лучше не спрашивай. Было мне десять лет тогда. Это была женщина, такая умная, волевая, практичная. И любовь с первого взгляда.
Он засмеялся, но как-то невесело.
— А я своего первого видел, когда спятивший от жажды вампир опустошил всю нашу округу. Охотник увидел, как я стою над этим вампиром и отрубаю ему голову мясницким ножом.
Она крепко прижала его к себе.
— И сколько тебе было тогда лет?
— Восемь.
— Чудо, что ты сам не стал маньяком, убийцей вампиров.
Оказалось, что именно это надо было сказать. Он тихо засмеялся и чуть не обвился вокруг нее, поцеловал в висок с такой нежностью, что оставшаяся защита разлетелась вдребезги.
— Я решил быть в числе хороших парней. Мне не нравится выслеживать и убивать товарищей-охотников. Каждое такое убийство меня гнетет.
И вот поэтому, вдруг поняла Сара, предыдущий Истребитель выбрал Дикона преемником. Истребитель должен любить Гильдию всем сердцем и от всей души. Каждое решение должно приниматься под мучительным гнетом этой любви — и Дикон никогда не казнит ни одного охотника без абсолютных, неопровержимых улик. Иначе бы Марко уже на свете не было.
Подняв голову, она поцеловала его в горло.
— И как ты себя чувствуешь, состоя в тайной связи с директором Гильдии?
Она не могла его отпустить. Без борьбы — не могла.
— Я бы предпочел, чтобы весь мир знал достоверно: эта женщина — моя. Тайны зачастую оборачиваются против их хранителей.
Есть такая возможность. И не успела она придумать иную, как входная дверь задрожала от повелительного стука — это прибыл Лакарр.
— Пора. — Оторвавшись от Дикона, она подошла к двери и впустила Лакарра со всей его свитой: Минди, Родни и, как ни странно, тот самый вампир, который просил о помощи. — Входите, прошу вас.
Она вопросительно подняла бровь, глядя на того, которого не ожидала.
— Слонялся тут рядом, — пояснила Минди, махнув рукой на этого вампира. Было видно, что ей совершенно на него плевать. — Мы решили, что он может пригодиться.
Вампир-иностранец не особенно был рад, что его втащили внутрь, но ангелам не говорят «нет».
— Где эти двое? — спросил Лакарр, держа крылья в нескольких сантиметрах от пола, чтобы не измазать перья в липком месиве стекла, крови и алкоголя.
— Один вон там. — Она показала глазами на дверь, ведущую в квартиру Марко. — Другой в подвале.
Минди провела рукой по бицепсу Дикона.
— И они оба похожи на вот этого? — спросила она похотливым голосом.
Дикон ничего не сказал, но глаза у него стали такими ледяными, что даже Сара поежилась. Он умел, хорошо умел быть страшным.
Минди отдернула руку как ошпаренная и тут же оказалась рядом с Лакарром. Родни уже спрятался за его крыльями.
— Из вас бы вышел хороший вампир, — обратился ангел к Дикону. — Я бы мог вам доверить целый город, не боясь, что он развалится.
— Предпочитаю охоту.
Ангел кивнул:
— Жаль. Родни, ты знаешь, что тебе делать?
Родни так резко высунул голову, будто она была на пружинках.
— Да, хозяин.
В нем была детская готовность слушаться.
— Давай тогда. — Сара, стараясь говорить ласково, протянула руку. — Я ведь тебе не делала больно?
Родни задумался на секунду, потом подошел и охватил ее ладонью за палец.
— Они же до меня не дотянутся?
— Нет, Родни. — Она погладила его свободной рукой по руке. — Мне от тебя нужно немного: послушай их голоса и скажи, кто из них похож на того, который тебя обидел.
